малой вершиной, по которой взбирался Витя, почти что одновременно с ним. Витёк сильно устал, его ноги как ватные подкашивались от напряжения, дыхание срывалось, в груди всё горело, но он вдруг ощутил себя в том самом шаре рядом с Шуркой. Их взгляды повстречались, и они улыбнулись друг другу. Шурка смотрел то на Толика вниз, то на Витка напротив и отчаянно махал им своей натруженной детской ручкой. Парни расставались ненадолго, но это прощание было самым настоящим. Именно с такими чувствами люди прощались с первым космонавтом, поднимающимся в космос на ракете. Один улетал, двое других оставались. Шар всё поднимался, практически не собираясь смещаться с оси подъёма. Затишье, было таким, что ни один волосок не дрогнул на голове Витька. Пока никто из них не придал этому совершенно никакого значения, но когда шар с Шуркой поднялся метров на сто с лишним, Витёк наконец-то обратил своё внимание на горизонт, который оказался слишком близко, чем этого хотелось бы нашим летунам. Там, позади Шурки, с наветренной стороны на них надвигалась длинная чёрная туча. И самое странное было то, что туча надвигалась, а шар практически не перемещался. За первые минуты подъёма он сместился не больше чем на сотню метров в сторону намеченного ими маршрута. Стихия явно его обгоняла. Витёк увидев такое, замахал руками и показывая Шурке в сторону тучи заорал, что было сил.
– Шурка, смотри туда. Видишь, что там творится. Спускайся вниз, это ливень, это опасно.
– Вижу, Витёк. А что я сделаю, как я спущусь.
– Открывай клапан, спускайся, опасно.
Шурка ещё что-то кричал ему в ответ, но поднявшиеся неожиданно порывы ветра стали глушить его крик. Ничего разобрать было невозможно. Шар, тем временем, перестал быть смирным и покладистым. Эти порывы ветра, налетевшего столь неожиданно, начали его очень сильно раскачивать. Козина совершала качающиеся движения на расстояние не менее двадцати метров. Шар то клонился в одно сторону, то делал резкий рывок вперёд и наклонялся в другую. Началась такая болтанка, что редким морякам на их опасном пути могло выпасть нечто подобное. Осуществив свой взлёт во время затишья, парни так и не поняли, что это оказалось затишье перед бурей. А вот теперь они дождались и бури. Витёк с земли не мог ощутить того состояния, которое в эти мгновения навалились на бедного Шурку. Шар к этому времени унесло почти на километр. Витёк, наблюдая за его удаляющимся контуром, всё ещё завидовал улетающему на шаре Шурке, а завидовать было абсолютно нечему. Сам «летчик» находился в полной панике. Его маленькая корзина металась не находя себе места и успокоить её не было никакой возможности. От неимоверной качки несчастного мальчишку тошнило. Ветер усиливался и стал настолько сильный, что в ушах у него всё гудело. К тому же стало довольно холодно. Шурка сидел на дне корзины, крепко ухватившись за какие-то трубки и даже не понимал, за что именно он держится. Ему уж точно было не до видов на окружающее пространство. Он даже не в состоянии был предположить, на какую высоту его утащил воздушный поток, где в настоящий момент он находится, что твориться вокруг и как себя чувствует его рабочая лошадка-шар. Ужас и только ужас царили сейчас в его душе. Он, из-за того, что сидел на дне корзины, практически ничего не мог видеть. Верх от него скрывал сам шар, а боковой обзор прятался за стенками гондолы. Однако постепенно качка стала уменьшаться, ветер стих, но тут же вокруг всё заметно потемнело. Шурка с трудом, но всё же приподнялся, встал у края своего воздушного корабля, пытаясь посмотреть вокруг, и ужаснулся увиденным. Кругом него был исключительно серый непроглядный туман. Он попытался хоть что-то сквозь него разглядеть, но эти потуги были тщетны.
– Летом и туман?
Задал он сам себе неожиданный вопрос. Сам же на него и ответил.
– Тумана летом быть не может. Тогда что это такое?
По молодости и незрелости он ещё никогда не бывал внутри облака, поэтому просто не имел представления, как это может выглядеть всего-то на расстоянии вытянутой руки. Но понимание всё же, быстро к нему пришло.
– Наверное, я внутри облаков.
С изумление вслух проговорил он. Ошарашенный собственной догадкой.
– Тогда как же я дышу? Неужели в облаке можно дышать?
Задавал он себе всё новые вопросы. Его удивление было таким, что он буквально боялся пошевелиться. Только и смог, что тихонечко стоять и слегка оглядываться по сторонам, будто бы опасаясь в тумане с кем-либо столкнуться. Среди всех окруживших его неожиданностей, самым неожиданным оказался весьма ощутимый холод. Если честно спасала только та самая лёгкая курточка, которую он надел при сборе хвороста, чтобы вновь не подрать в кровь свои руки и вновь не оправдываться перед мамой. Ситуация слегка успокоилась. Шурка понимал, что он находится в состоянии полёта, но куда его несёт и на какой высоте висит его шарик, представления он не имел. К нему постепенно стала возвращаться трезвость ума и он начал соображать. К шару привязан трос и верёвка. Трос около двадцати метров, верёвка около пятидесяти. Ни трос не верёвка земли не касаются, значит, я выше шестидесяти метров. Облако, которое меня догнало, сейчас вокруг меня, значит, я в облаке. Корзина качается, но не сильно, значит, втер, который налетел сначала стих. Холодно, значит я где-то очень высоко. Одного не знал Шурка, что это только начало его испытаний.
Витёк, проводив взглядом друга на улетающем шаре, на сколько мог энергично спустился вниз, над их с Толиком головами уже вовсю сгустились тучи. Та самая чернота, которую он во время подъёма показывал Шурке, сейчас напористо вращаясь и оборачиваясь в разных направления, накрывала их место расположения. И если ветер раскачавший корзину с Шуркой там, на высоте стих, то в их ущелье он только ещё начался, поскольку его завихрения опускаются на землю сверху вниз. Теперь порывы ветра дошли и до них. Как говорится: в воздухе явно запахло грозой.
– Ну что, там, с Шуркой?
Спросил его Толя, беспокоясь за оставленного случайно один на один со стихией, друга.
– Его подняло в облако. Я смотрел за ним пока он из вида не скрылся.
– В облако.
Выпучил глаза Толик. Видать и для него было невообразимо очутиться в облаке. Он как-то даже представлял, что прохаживается по облакам, как медвежонок и ёжик в любимом мальтике. А тут друга в облако занесло. Ему сразу стало жутковато, даже слегка покоробило. Ситуация бала совершенно непонятная, а что им в этом случае делать дальше? Первым сообразил
