и лентами клейкого чёрного тумана.
Ребята окаменели, глядя, как этот туман наползает на Озеро, окутывает его, обволакивает. И там, где он лёг, вода снова становится непроницаемо-серой. Чёрные ленты вибрировали, сгущаясь, и всё, чего они касались, становилось зыбким, словно отторгаясь от реальности.
– Ну что, мои птенчики, удалось вам взять верх над Эмиссаром?
Чёрные спирали поднялись над водой, переплелись и закружились бешеным смерчем. Этот смерч набирал силу, он становился всё выше и грознее. Он ревел словно голодный зверь. Он метался от берега к берегу и крушил чёрные ели.
Потом замер, как перед броском, и внезапно с чудовищной силой обрушился на хижину, давшую ребятам приют. – Каждым бревном, каждым камнем старая крепость противилась натиску врага. Но смерч взревел снова. – Крышу, стены, стол, лежанку, всё разнесло в щепы! Только тяжёлая тумба с огромным кувшином стояла среди развалин как последний бастион, ещё не павший под натиском врага.
И смерч налетел в третий раз. Закружив в воздухе золочёную дубовую ножку стола, он словно булаву обрушил её на кувшин. И, казавшийся несокрушимым, глиняный великан разлетелся мелкими осколками. Хлынула наружу прозрачная вода, брызнули яркими блёстками серебряные монетки. Всё это переплелось с вихрем, закружило в дикой пляске… С воем и скрежетом двинулось на ребят. Мерзкое. Тяжёлое. Злобное. Неотвратимое.
Но что это? – серебряные монетки засветились так ярко, так ослепительно, что глазам стало больно. И в грязных космах смерча, там, где серая клубящаяся масса соприкасалась с серебром, будто огнём прожгло дыры. – Сначала крохотные, не больше самих монеток, эти дыры стремительно разрастались, вытесняя, разрывая, расслаивая витки чёрной злобы. Что-то внутри вращающейся спирали будто сломалось. Грозный вой захлебнулся лающим кашлем и стих. С грохотом обрушились на землю куски дерева, камни, глиняные черепки, осколки стекла – всё, что только недавно было домом Хранителя. И настала тишина. Потому что Эмиссар исчез. Истаял вместе со всей своей злобой и яростью. Не оставив по себе ни горстки пепла, ни клочка тумана. Неужели так вот просто? Взял и исчез? Навсегда? В это невозможно было поверить.
Надо бы радоваться. Тому, что выжили. Что победили. Только вот радоваться у ребят не было сил. И не было сил двинуться с места. Они молча застыли над кучей черепков и обломков, словно прощаясь с близким другом. И думать не было сил. А подумать надо было о многом. Хотя бы о том, как теперь добираться домой, в Залесье.
Внезапно, где-то на границе воды и берега, воздух заколыхался, словно прозрачный занавес под напором ветра, и оттуда, как из рога изобилия, посыпались друг за другом Трубочист, Стеклодув, Элис, Элинор, ещё без счёта какие-то незнакомые люди. Встревоженные. Всклокоченные.
Кинулись к детям – Вы живы? Господи, живы?!
Йошка ухватил за уши Гийома с Андерсом: – Как вы могли! Вы что, без мозгов и без совести? Мы все чуть не умерли от страха за вас! Вам велено было отправляться в Залесье! – он крутанул уши так, что мальчишки взвыли. – В Залесье!
До вас до сих пор не дошло, что ваша безответственность могла стоить вам жизни?
Тут встрял Стеклодув: – Дай-ка их мне! Дай, я добавлю, раз они человеческих слов не понимают! От души добавлю! Страшно подумать, что могло случиться! Да назови хоть один из вас там, за зеркалом, другую цель! Хоть один! – Вас разорвало бы в клочки и размазало по всем слоям пространства!
Ребята стояли, опустив головы. Они, конечно, понимали справедливость упрёков. И всё-таки…
– Послушайте, – не выдержал Андерс, – вы конечно правы, сто раз правы, но правы и мы. Потому что иначе поступить не могли.
– Можете как угодно нас ругать, как угодно наказывать, но всё же, думаю, хоть одно доброе слово мы заслужили?
– Да, Ильзе. А ещё торжественную встречу с трубами и знамёнами. Добрые слова! – Элинор с трудом сдерживала гнев. – Будут вам добрые слова. Много всяких слов будет. Знали бы вы, что мы из-за вас пережили! Боюсь, это до вас не доходит. Ведь если бы что-то с вами случилось, как могли бы мы с Элис жить дальше? А Юстас? А Кирстен? Грете? Хильда? – хоть о ком-нибудь вы подумали? Что почувствовала Элис, когда Михаэль влетел в комнату, а вас там и в помине нет? Сколько народу бросило все дела, и кинулось на поиски пропавших невесть где детей?!
Ладно, считайте, что на сегодня выволочка окончена.
– Но неужели вы не видите? – в отчаянии закричала Ильзе. – Да поглядите же вокруг! На озеро поглядите! – Оно живое. Снова живое! А вот Эмиссар мёртв. Нет его. И больше не будет!
И вот тут до всех дошло то, что, не будь они столь взволнованы, поняли бы сразу. –
Не было больше никакого Мёртвого озера. Лесное озеро возрождалось из небытия.
Теперь уже замолчала Элинор. Новость не укладывалась в голове.
Все столпились на берегу, молча вглядываясь в оживающую на глазах озёрную гладь.
– Да-а, тут уж и не знаю, что сказать. Вы, действительно, заслужили добрые слова. Все добрые слова, что ни есть на свете. И трубы, и знамёна… Хотя и трёпку хорошую заслужили. Неправильно вас хвалить за опасное самовольство, за непослушание, за несоблюдение правил безопасности. Но это не отменяет главного – вы спасли Озеро. Это такая победа, о которой мы и мечтать не могли. Вы нанесли Эмиссару удар, после которого он уже не оправится. Всё это на самом деле можно назвать разве что чудом. Или подвигом. Или везением. Вы смогли выстоять там, где даже взрослому мудрено не сломаться. Ну, и не менее важное, – вы живы. Даже целы и здоровы.
Дайте, я вас обниму, кошмарные, ужасные, неугомонные создания!
Выволочку мы скомкали, торжественную речь тоже будем считать произнесённой.
Наговоримся мы потом, а сейчас надо выбираться отсюда. И поскорее.
– Через Мёртвый лес?
– Нет, Андерс, продираться сейчас через Мёртвый лес никому не посоветую. – Всё там может рухнуть в любой миг. Или вспыхнуть. Мёртвый лес – это особая проблема, и решать её не нам – для таких дел есть у Круга свои мастера и умельцы. – Они обрушат сухостой, обратят щепки и труху в почву, засадят образовавшуюся пустошь молодыми саженцами, засеют семенами. Немало придётся потрудиться и обычным крестьянам из ближайших деревень. Иначе огромная чёрная плешь вновь пойдёт трещинами, давая Нихелю дорогу в наш мир.
Слушайте, а что там летает над Озером?
– Это же мои капурёшки! – обрадовалась Метте. – Наши – она глянула на Стеклодува – капурёшки!
Над голубой чашей озера скользили яркие, переливающиеся всеми цветами радуги, шары – маленькие, большие, совсем крохотные. Они пищали, щебетали и чирикали, звенели, словно хрустальные бубенцы. Они носились стайками под самыми облаками. Их становилась всё больше и больше. Они закружили над Озером широким хороводом, потом стали подниматься всё выше,
