Гомельская область
карта загрязнения по цезию-137 и маршрут
УСЛОВНЫЕ ОБОЗНАЧЕНИЯ
ЗАГРЯЗНЕНИЕ ЦЕЗИЕМ-137
5 15 40 Ки/км
1. Гомель
2. Калинковичи
3. Хойники
4. Брагин
5. Иолча
6. Комарин
РЕАЛЬНЫЙ МИР СТАЛКЕРОВ
Ж/д вокзал Калинковичи
Центр города довольно приятен для прогулок и может похвастаться исторической застройкой, но дела чернобыльские зовут на вокзал, откуда разъезжаются электрички по белорусским городкам, включая Хойники и Калинковичи. Ждать хойникскую слишком долго - полдня, поэтому выбираю самую раннюю и двигаюсь в направлении крупного ж/д узла. Собственно, в Калинковичи можно было приехать поездом напрямую из Москвы, но так невозможно прочувствовать дух глухой белорусской провинции с ее мелкими деревушками, остановками у каждого столба и певуче-гомонящими бабками, вечно тягающими куда-то свой нехитрый скарб. Три с половиной часа пути протекают незаметно в созерцании заоконных пейзажей и заканчиваются на восточном в ж/д вокзале Калинковичей.
Он примечателен большим плакатом о вреде пьянства и прочих пороков на железнодорожном транспорте, выполненным местным «поэтом от сохи» в стихах, вызывающих гомерический хохот и ностальгию по временам кондового советского агитпропа.
Автобусы № 9 и 19 перевозят транзитников на местный автовокзал, откуда путешествие продолжается на вполне комфортабельном «Пежо», идущем из самого Минска.
В Хойники он прибывает уже к трем часам пополудни, а это означает ночлег в жуткой, но единственной местной гостинице. Город разделен на две части - центральную и новые жилые районы, соединенные единственной дорогой. Впервые он упомянут в летописях XVI века как местечко Брагинского графства Великого княжества Литовского. Нет уже давно в помине тут графьев и князей, одни полупьяные мужики шатаются по улицам, одетые во все серо-коричнево-черное, а чаще всего - в камуфляжную форму. Безысходность - вот то верное слово, коим можно описать атмосферу 15-тысячного городка, чье население постоянно сокращается.
Часть его лежит в палатах районной больницы на конечной станции автобуса в новой части Хоиников. Население напугано радиацией до сих пор и по каждому поводу бежит к врачам («что-то в боку стрельнуло - это не от радиации?», «прыщик вскочил на носу - это не опухоль?», и так далее). Больницу заваливают гуманитарной помощью из Европы, зачастую оказывающейся неликвидами или старьем с просроченными сроками реализации.
Административное здание ПРЭЗ
Спасибо и на этом - по крайней мере, медицинское оборудование здесь гораздо лучше, чем во всех соседних райцентрах.
В 10 минутах ходьбы от больницы по улице Мира стоит здание управления Полесского радиационно-экологического заповедника. Из начальства на месте главный лесничий Максим Владимирович Кудин, гостеприимно рассказывающий о своих владениях и истории родного города после аварии.
По его словам, работники ПРЭЗ ежегодно проверяются в больнице на наличие радиации в организме, и превышений допустимых доз не было уже давно. Исключения бывают лишь тогда, когда кто-нибудь хорошо отужинает мясом кабанов, подстреленных браконьерами в зоне глубокой консервации. Кабаны питаются мхами, аккумулирующими нуклиды, и потому наиболее опасны в отличие от лосей, срывающих листья, кору и побеги с деревьев. Сразу после аварии в Хойники нагрянули военные и стали поливать улицы дезактивационной жидкостью. В здании на центральной площади расположился белорусский штаб по ликвидации последствий аварии. Средний фон на линии Калинковичи - Хойники составлял 18 000 мкР/час, о чем высшее партийное руководство информировал 28 апреля 1986 года директор Института ядерной физики Белоруссии профессор В. Нестеренко. Город планировали отселять, но потом передумали - слишком много хлопот. Многие его жители уехали сами, оставив свои квартиры переселенцам Зоны отчуждения и эмигрантам из Средней Азии и Закавказья. Почти все молоко и мясо, произведенное поначалу, браковалось и подлежало захоронению, но потом санэпиднадзор изменил нормы, и продукция резко «улучшилась». Кстати, львиная его доля идет в Минск и другие города. В местные магазины же поставляется продукция, прошедшая жесткий радиационный контроль - уровень грамотности населения в этом аспекте очень высок.
Дальнейшая прогулка по улице Мира и поворот налево на узенькую Восточную улицу выводят за пределы городской застройки к лесу и грунтовой дороге на отселенную деревушку Будовник, до которой всего 20 минут хода.
Это типичный белорусский поселок, состоящий раньше из одной улицы и нескольких десятков деревянных изб. Жилой дом тут остался всего один. Его хозяева, 70-летние Юлий Иванович и Ольга Федоровна Лещинок, вспоминают прошедшие времена с содроганием. Деревушку выселили в 1991 году, выдав жителям квартиры в Хоиниках или небольшие денежные компенсации.
Дорога в Будовник
Они - единственные, кто отказался уезжать, несмотря на все угрозы и увещевания. Ольга Федоровна вспоминает: «У вас тут 90 Кюри на крыше, бабка, облысеешь!» - кричал мне солдатик с большим дозиметром и палкой. И что, облысела я? На, смотри!» - снимает платок и распускает по спине волосы, сделавшие бы честь какой-нибудь молодухе. «Почти все соседи, что съехали в Хойники, спились и померли, - поддерживает ее Юлий Иванович. - А мы тут с 1946-го живем и на тот свет не торопимся. Только придется скоро и нам в город перебираться, здоровье уже не то, и умрет тогда Будовник окончательно».
Бывшие жители, затосковавшие по своей деревне, хотели вернуться, но их дома уже разобрали мародеры. Некоторые из них сняли с фундамента и увезли на машинах в неизвестном направлении. Лишь дом единственной семьи да гнездо аиста на столбе поддерживают жизнь в Будовнике, да надолго ли? Пройдет совсем немного - и пополнит его название список погибших деревень на памятнике в Хоиниках. Летопись чернобыльских потерь продолжается...
Маршрутка до Брагина везет пассажиров по вполне приличной дороге, проложенной заново после аварии на ЧАЭС.
Брошенная Беларусь Зона...
Если фон в Хойниках и на дорожном покрытии не превышает 30 мкР/ час, то в траве на обочинах он в 2-3 раза выше. У шоссе как призраки выстроились пустые дома брошенных деревушек. Тот факт, что зона отселения находится в 1-8 км от трассы, никак не мешает атмосфере всеобщего запустения. Пальмира, Сокол, Рудаков, Щербины, Острогляды, Красная Гора - лишь редкие самоселы доживают свой век среди развалин, заросших деревьями. Жизнь утекает отсюда сама, без официального отчуждения и столбов с колючкой. У соседей по маршрутке все разговоры -о радиации и болезнях, ею вызванных. Чернобыль - повсюду, он не закончился со строительством саркофага, он здесь и сейчас каждую минуту, напоминает о себе пустыми глазницами домов и вздохами пожилой белоруски с костылем в руках: «Та кости совсем не держуть, врачиха в Хойниках сказала - от той радиации, чтоб ее...»
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
