После ремонта ледокол продолжил службу в Арктике и на Балтике. Участвует в составе ВМФ в войне с Финляндией и Великой Отечественной. После её окончания корабль был награждён орденом Ленина и служил отечественному флоту до 1964 г. В 1943 г. была переиздана книга о плавании «Ермака» в сборнике «С.О. Макаров и завоевание Арктики». При сличении текстов с дореволюционным изданием выявилась интересная подробность — из них убраны все записи о встречах и германскими и итальянскими экспедициями.
Почему же не удались походы во льдах Макарова? Дело в том, что отсутствовал опыт плавания в полярных льдах, ведь ледоколы не пытались проламывать паковые ледяные поля, а выискивали в них слабые места и расширяли трещины Интересно, что, как показало сравнение «Ермака» с ледоколами 1930-х гг., его ледопроходимость оказалась выше! Объяснялось это тем, что С.О. Макаров добился отсутствия уступа у места схождения киля и форштевня, что позволяло его ледоколу выскакивать на лед на большую длину, чем ледоколам типа «Микоян», у которых такой уступ был А мечта С.О. Макаровао достижении Северного полюса ледоколам была осуществлена в СССР атомным ледоколом «Арктика» в 1977 г.
2.8. ОТДЕЛЬНЫЕ СТОРОНЫ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ С.О. МАКАРОВА
Вице-адмирал С.О. Макаров оставил заметный след в истории отечественного флота. Океанограф и океанолог, исследователь полярных морей, артиллерист и кораблестроитель, изобретатель автоматических мин и бронебойных наконечников снарядов, маскировочной окраски корабля, составитель русской семафорной азбуки, основоположник науки о непотопляемости и тактике броненосного флота, бравый командир корвета, ас морской разведки и герой двух войн — везде он решал одну задачу: сделать флот более мощным и способным в любой момент защитить страну и её интересы на море. Он всегда чутко улавливал новинки военной техники и применял их для своих исследований. Он был первым в мире, кто применил киносъёмку для научных целей, он предложил создать справочник с фотографиями военных кораблей мира и составил из них целый альбом. Макаров обладал исключительными способностями увлечь подчинённых, воодушевить их и направить на решение поставленных задач. Так, создавшие ему мировую славу учёного исследования на борту корвета «Витязь» были поведены без привлечения специалистов-учёных, одними лишь штатными офицерами корабля. Во время командования пароходом «Великий князь Константин» подчинённые Макарову офицеры и матросы разработали и установили на борту целый ряд приспособлений, повышающих боевую мощь корабля. Макаров заражал окружающих его не только своим энтузиазмом, но и знаниями. Недаром основанная им школа военно-морского искусства дала такие блестящие результаты в Первую мировую войну, когда флотами командовали его ученики и последователи Эссен, Эбергард, Колчак, Непенин. Исследуя тактику морского боя, адмирал никогда не забывал, что корабли без подготовленных экипажей никогда не смогут достичь успеха. Поэтому обучению команд кораблей, поддержанию высокого боевого духа, воспитанию морально боевых качеств моряков, подбору кадров и выработке требований к ним С.О. Макаров уделял неослабное внимание.
2.8.1. Взгляды С.О. Макарова на подготовку офицеров
В практике подготовки флотских офицеров вице-адмирал С.О. Макаров основное внимание уделял воспитанию качеств, необходимых для ведения морского боя. Какие же свойства считал он необходимыми для флотского командира? К ним относились:
1) характер, к которому относились хладнокровие и храбрость;
2) ум;
3) глазомер;
4) морской глаз;
5) познания;
6) здоровье;
7) справедливость.
Из этих качеств требует специального объяснения одно определение — морской глаз. Вот как определяет это свойство сам адмирал: «Это способность управлять своим кораблём и видеть в нём, по первому взгляду на корабль, все недостатки». Причём Макаров предостерегал от попыток научить в корпусе (училище) всему, что необходимо на службе. Вот его слова: «Морская жизнь требует натур восприимчивых, гибких, слишком большой запас учёности при начале карьеры может иногда сделаться скорее обременительным, нежели полезным, потому, что в ней нужно очень многое приобретать наглядно, очень многому учиться из собственного или чужого опыта».
Особенно не нравилось Макарову, что «… обучение в “школьных” условиях при полной систематичности может убить в молодом человеке дух смелости и решительности, не ведёт ли всё это к тому, что у юноши невольно появляется робость и опасение отступать от рутины?… Если 22-летнего юношу держать взаперти как ученика, то потом долго ещё в жизни он будет робким учеником, а не смелым деловым человеком».{228}
Какие же средства считал необходимым использовать адмирал для воспитания нужных моряку качеств? Что могло приучить моряка к неожиданностям флотской службы?
Одним из таких средств было парусное дело. По этому поводу С.О. Макаров говорил: «Парусное дело не поддавалось одному теоретическому обучению, его надо было изучать на практике. Никакая теория не могла подсказать вам, когда надо было убрать брамсели, для этого нужны продолжительные плавания со всеми непрекращающимися случайностями, в которых вырабатывается находчивость, бдительность и характер». Кроме того, парусное дело, считал адмирал, «очищало флот от не подготовленных для него людей». Конечно, Макаров понимал, что в условиях современного флота невозможно, да и не нужно тратить длительное время на парусную подготовку, он считал, что правильная постановка морского воспитания может быть обеспечена парусной школой. Для этого достаточным было выделения одного лета из корпусной практики и обязательного привития умения плавать на шлюпке. Надо заметить, что в XXI веке в большинстве стран начальное обучение будущих морских офицеров осуществляется на парусных кораблях. Есть они во Франции, ФРГ, Италии, Испании, США (для Береговой охраны), Индии, Индонезии, странах Латинской Америки и Испании. Были они и в составе Советского ВМФ до хрущёвских реформ. К сожалению, сейчас даже шлюпочная подготовка курсантов флота проводится формально. Поэтому и встречаются командиры кораблей, не способные осуществить перешвартовку в базе.
Определяя объём знаний офицера, С.О. Макаров считал, что тот должен знать всё, что знает личный состав, кораблевождение, тактику и т.п., но одну специальность он должен знать в совершенстве, а по остальным предметам ознакомиться со способом пользования. Он не раз говорил: «Не надо знать много, надо знать хорошо, в особенности дело, нам порученное». На вопрос «Чему учить?» Макаров отвечал: «Только тому, что необходимо на войне».
Считая, что преподаватели склонны расширять свои курсы и нужно, чтобы чья-то сдерживающая рука налагала своё «вето», чтобы учителя не давали длинных объяснений по тем предметам, которые на практике в плавании во сто раз легче усвоить, чем по книгам и чертежам. Надо учить тому, чему неудобно учиться на службе. Кто же эта рука — ответ С.О. Макарова: «Морская тактика, стоя во главе всех военно-морских наук, должна указывать каждой из них цели, а иногда и средства для их достижения. Если тактика не будет указывать цели, то каждая морская специальность будет развиваться самобытно, а может даже следовать по фальшивому пути, а также между специальностями не будет общей связи»{229}. К сожалению, в настоящее время утрачены даже те требования, которые предъявлялись к обучению военных моряков в советское время. Сейчас содержание обучения в военно-морских институтах определяют гражданские специалисты, а в программе огромное время уделяется дисциплинам, не связанным с флотской службой. В то же время практическое обучение страдает из-за отсутствия практики на учебных кораблях, полученные теоретические навыки не закрепляются, и выпускники не обладают элементарными навыками по целому ряду элементов морской подготовки.
