– И точно так же добродетелью считается убийство неверующих. Так ведь?
Никки выпрямилась.
– Последователи Ордена взращивают глубокую ненависть ко всем, кто не верит в их цели. Ведь, в конце концов, Орден учит, что нечестивые грешники, отказывающиеся раскаиваться, являются всего лишь приверженцами Владетеля мертвых. Смерть – ровно то, чего заслуживают вот такие враги праведников.
Никки угрожающе взмахнула руками.
– Не может быть никаких сомнений на этот счет, поскольку учения Ордена все-таки являются лишь желаниями самого Создателя, а значит, божественно устанавливают истину.
Теперь Джебра была окончательно напугана и не смела возразить.
Кара, напротив, страха совершенно не испытывала.
– О, в самом деле? – заметила она, ровным, но явно возражающим тоном. – Боюсь, что это муха в варенье. Откуда им все это известно? Я имею в виду, откуда они знают, что загробная жизнь хоть отчасти похожа на то, как они ее расписывают?
Она заложила руки за спину и пожала плечами.
– Насколько мне известно, никто из них не посещал мир мертвых, с тем чтобы вернуться оттуда. Так откуда они знают, каково там, за этим занавесом?
Наш мир – это мир живого, так что самым важным в этом мире является жизнь. Как они отваживаются до такой степени унижать ее, обменивая нашу единственную жизнь на нечто непостижимое? Как могут они заявлять, что знают все о природе мира иного? Я имею в виду, что всем известно, что мир духов – лишь переходное состояние, пока мы плавно скользим в небытие смерти.
Собственно говоря, откуда Братство Ордена знает, что это все является желаниями Создателя… или про то, что Он вообще имеет желания? – Бровь Кары опустилась. – Откуда они знают хотя бы то, что Сотворение Мира произведено совершенно осознанно неким божественным властелином?
Теперь, когда хоть кто-то все-таки выступил с возражениями, Джебра казалась успокоившейся.
Никки улыбнулась несколько странным манером и подняла бровь.
– В этом-то главный трюк.
Не оборачиваясь, она снова подняла руку и протянула ее в сторону Энн, стоявшей в тени в противоположном конце зала.
– Это доказывается тем же самым методом, с помощью которого аббатиса и сестры Света обосновывают аналогичное их словоблудие. Какой-нибудь предсказатель, или верховный жрец, или еще какая-то смиренная, но глубоко благочестивая личность услышала таинственный божественный шепот или увидела священное видение, ниспосланное Им или явленное во сне. Говорят, существуют древние тексты, содержащие сокровенное знание о том, что находится за занавесом. Подобное знание, по сути, есть коллекция все тех же шепотов, видений и снов, которые в далеком прошлом были признаны фактами и стали теперь «неопровержимыми» просто потому, что являются древними.
И как же мы можем проверить правдивость подобных свидетельств? – Никки сделала широкий величественный жест рукой. – Да ведь подвергать сомнению подобные свидетельства есть величайший из всех грехов: отсутствие веры!
Достоинство и святость вере придаёт познание непостижимого. В конце концов, какое достоинство может иметь вера, если то, во что мы верим, и без того совершенно точно известно? Но личность, способная исповедовать абсолютную веру без каких бы то ни было доказательств, действительно обладает серьезными достоинствами. Единственный вывод из этого – что только уничтожившие материальные препятствия для веры, перенесшие свое бытие с оснований реальности в пустоту незначимого, могут быть добродетельными и достойными вечной награды.
Это примерно так, как если бы тебе велели прыгнуть со скалы, проникнувшись верой, что можешь летать. Но тебе не следует махать руками, поскольку это покажет фундаментальное отсутствие у тебя веры, а любое отсутствие веры надежно гарантирует, что ты рухнешь на землю, и тем самым будет доказано, что произошло это по твоей личной фатальной вине, из-за недостатка веры.
Никки провела пальцами, отбрасывая назад светлые волосы, убирая их с плеч, а затем со вздохом опустила руки.
– Чем сложнее учение для усвоения, тем более сильная вера требуется для него. Но вместе с повышением уровня безусловной веры приходит и связь с другими, разделяющими это верование, и великое чувство вхождения в особую группу посвященных. Верующие, вера которых столь очевидно мистична, удаляются от «непосвященных», от тех, кто вызывает подозрение, поскольку не принимают веру. Понятие «неверующий» становится общей формой порицания, обвинением в служении демонам любого, кто пытается, – Никки постучала пальцем по виску, – пользоваться здравым смыслом.
Вера сама по себе, как вы понимаете, есть ключ… волшебная палочка, которой они помахивают над бурлящим варевом, состряпанном ради того, чтобы выдать его за «истину, не требующую доказательств».
Энн, хотя и бросала презрительные взгляды на сестру Света, ставшую предателем общего дела, но спорить не стала. Ричард подумал, что такое с ней бывает нечасто, но в данный момент это очень мудро.
– Но все же, – сказала Никки, покачивая пальцем и продолжая мерить босыми ногами пол зала, – есть трещина в этом башнеподобном нагромождении учений Ордена. В основе всех этих убеждений и взглядов, придуманных и вложенных в воображение людей, лежит фатальная ложь. Насколько бы искренней ни была подобная вера, в целом она всего лишь тщательно сфабрикованный продукт, состоящий из фантазий и самообмана. Ведь если отбросить основания реальности, то любого безумца, слышащего голоса в своей голове, следует объявить праведным и заслуживающим доверия.
Вот почему Орден превозносит святость веры и учений, по которым всем следует погасить порочное стремление воспользоваться своей головой и полностью довериться своим чувствам. Это учение гласит, что как только вы откажетесь от собственной жизни в пользу слепой веры в загробную жизнь, после этого, и только после этого, перед вами, как по волшебству, откроется дверь к бессмертию и вы узнаете все.
Другими словами, знание предлагают обретать только через отказ от всего, что на самом деле и составляет знание.
Вот почему Орден приравнивает веру к святости и почему ее отсутствие признается грехопадением. Вот почему любые размышления о вере считаются еретическими.
Без веры, как становится ясно, все их учение становится безосновательным.
И поскольку вера – необходимый «клей», скрепляющий все хлипкое нагромождение их убеждений, она порождает жестокость. Без жестокости их вера быстро иссякнет, став не более чем фантастическими грезами, наподобие пустой веры королевы в то, что никто не посмеет напасть на ее трон, и никакой враг не перейдет границы, и что нет силы, способной превзойти ее защитников, потому что она не позволяет этого.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
