ни на есть «обычные». Намного ниже, чем у специализированных патронов. Диммак не отравлен, не вызывает паралич мышц или еще что-то такое вроде разрушения организма или отказа внутренних органов за считаные минуты, вовсе нет.
Его опасность в совершенно другом. Попав в цель, он к чертовой матери сжигает клон-чип. При этом выведенный из строя чип перед тем, как окончательно «сдохнуть», отправляет сигнал или, скорее, приказ. Приказ на обнуление всех имеющихся в серверах копий личностной матрицы. Иными словами, если подохнешь после попадания диммака, то это будет навсегда.
Даже если выживешь — у тебя будет масса проблем. Старый чип нужно удалить, новый имплантировать, создать новую копию личностной матрицы, настроить чип на твой идентификатор и так далее…
Короче говоря, если Кач сейчас возьмет и пальнет себе в башку таким патроном — хрен мне, а не язык…
Я тяжело вздохнул, пытаясь сообразить, что делать.
— Кураж! Даже не вздумай соглашаться! — прошипела рядом Выдра.
— Этот угод тебя надует! — вторил ей Дед.
— И так его завалим! — в кои-то веки с ними был согласен даже Куча. Уж кто-кто, а он от доброй драки никогда не отказывался.
Вот только у меня проскочили воспоминания о разговоре с Тормом и Игорем Анатольевичем, все то, что случилось после моего тупого отчета, который я писал вообще без царя в голове, потом вспомнил разнос, который нам устроил Торм после того, как мы провалились на Фаэтоне…
Ну, на хер!
— Твоих людей мы не отпустим. Все они будут арестованы и пойдут под суд! — заявил я в общий канал. — Отпускать их — вне моей компетенции.
— Они считали, что выполняют приказы руководства ВКС, как и я. Они ни в чем не виноваты. Мы слишком поздно поняли, куда вляпались…
— Это пусть суд решает.
— Черт подери! Ты ведь сюда пришел, чтобы разгромить нашу базу и получить информацию, кто, откуда и зачем? Базу ты разгромил, а информация есть только у меня. Хочешь ее получить — выходи на бой. Если нет…что ж, мои люди сдадутся, но я — нет.
Я судорожно соображал, что делать.
— Хватить шушукаться со своими припевалами! Если ты мужчина — сразись!
— Кураж! Он тебя просто подначивает! Не ведись! — чуть не взвыла Выдра.
— Хорошо, — бросил я, — бой будет.
— Мои люди…
— Я сделаю все, чтобы их отпустили.
— Слово офицера?
— Слово…
Пусть меня назовут дураком, пусть Торм потом на меня орет, но в сложившейся ситуации я не вижу иных способов взять Кача живым. А возвращаться назад вновь, как побитая собака, вновь облажаться я не мог.
В конце концов, если я смогу победить, то победителей, как известно, не судят…
* * *
Встретились мы на полпути к «штабу» пиратов, как во времена рыцарей, оставив наши армии, сойдясь в поединке подальше от соратников. Вернуться должен будет только один из нас. А как пройдет бой, что там будет происходить, будут ли сражающиеся вести себя «по-рыцарски» — останется в памяти и на совести победителя.
Кач пришел с каким-то цилиндром в руках. Я было напрягся, но он его поставил на землю и цилиндр раскрылся. Тут же вокруг нас образовалась полусфера, переливающаяся голубоватым, призрачным сиянием, метров шести в диаметре и около четырех высотой.
Кач вдруг снял шлем и сделал глубокий вдох.
— У чужих есть то, чему и нам можно поучиться… — он кивнул на цилиндр и усмехнулся. — Снимай шлем, хочу увидеть твое лицо.
Я снял и вдохнул воздух полной грудью.
Надо же… Даже не думал, что такое существует. И уж тем более не думал, что увижу это у банальных пиратов. Впрочем, они не «банальные», и я именно поэтому здесь. Я должен во что бы то ни стало выяснить, кто ими руководит и снабжает.
Понятное дело, что чужие, но мне и моему начальству нужны были подробности.
Кач же, несколько секунд всматривающийся в мое лицо, удивленно хмыкнул. Брови его взлетели вверх.
— Ты…
— Я!
— Надо же…я думал что тебя, выскочку, давно поперли из ВКС.
— Я ведь не поддерживал бунт. За что меня выгонять, в отличие от некоторых? — с усмешкой ответил я.
— Говоруны в Совете Ассамблеи заботятся только о своих кошельках и о том, как устроить на теплое местечко своих многочисленных родственников. С ними мы обречены, — заявил Кач, — это сборище маразматиков, не способных на волевые и решительные действия, и поэтому…
— Поэтому вы пытались развалить Ассамблею и сдаться врагу, — закончил я за него, — вот уж действительно — решительное и волевое действие.
— Готовься… — проворчал Кач, отцепил с пояса аптечку, бросив ее под ноги, и выхватил нож из ножен.
Значит, вот так будем сражаться? Что ж…
Я тоже сбросил аптечку, а мой нож (хотя размерами он больше походил на тесак) сам собой прыгнул в руку, и я чуть пригнулся, став в стойку.
Мы начали медленно перемещаться вдоль границы полусферы, не сводя друг с друга глаз. Шли то по часовой стрелке, то против. Пока ни один из нас не предпринял попытки напасть, мы присматривались, оценивали противника.
Казалось, что это глупость — как можно биться на ножах, будучи облаченными в бронескаф, который способен выдержать попадание пули крупного калибра и несколько импульсов средней мощности, угодивших в одну точку. Все просто: дело в том, что как и в любой другой броне, в этой тоже были слабые места, и если нанести удар под правильным углом и в нужную точку — можно не только пробить броню, но и моментально убить человека в ней.
Кач решил напасть первым. Он сделал ложный выпад, и я, шарахнувшись в сторону, чуть было не попался — его нож дважды свистнул рядом, со звоном ударил в броню, но лезвие чиркнуло по металлу и соскользнуло.
Я тоже отмахнулся, но сделал это неуверенно, жалко, чем вызвал на лице Кача ехидную улыбку.
— А ты, оказывается, не трус, — заявил он, — ты идиот! Научился бы сначала махать ножом, а потом лез…
Договорить я ему не дал — пошел в атаку. Наверняка Кач этого и ждал, для этого подначивал меня, но я разгадал его тактику, так что моя «атака» была фикцией.
Когда он попытался контратаковать, я легко вывернулся, так как ждал этого и ударил ножом снизу вверх, метя в точку на обратной от локтя стороне.
