оперативников. Блин…
— Может, пронесет?
— Мочь-то может, но не факт. И вас жалко. С меня-то как с гуся вода — выслуги для пенсии хватает — за плечами и Афган, и Карабах, и Чечня, чтоб им пусто было! А вам еще жить и жить…
Так что будем стоять насмерть — вы с Пукелем по наивности взялись товарищу помочь. Тот друга потерял и все такое прочее. Алиби я вам обеспечил. Наши ничего против не имеют, все «против» предоплатой закрыты. Как говорится, с каждой твари по паре — и вам дел предостаточно набралось. Ты только по адресам пробегись. На всякий случай, а вдруг до очной дело дойдет. Наши подопечные фамилий не спрашивают, но словесный портрет составить могут, да и опознать тоже. В понедельник с утречка пробегись. Перед работой.
Робкий позвонил лейтенанту в половине седьмого. Тот пробурчал свое «доброе утро» недовольным сонным голосом, но в нужное время оказался в нужном месте. К половине девятого они сумели убедить половину свидетелей в том, что встречались по делам не раз и не два. Внесли в чистые протоколы несколько «важных» свидетельских показаний по потерявшим актуальность фактам. И подошли к отделу как раз перед планеркой.
Совещание перенесли, а на месте полковника восседал лихой молодец в дорогом черном костюме и ослепительно белой сорочке. Строгий галстук бордового цвета не оставлял надежд на смену руководства.
— Похоже, влипли, — прошептал Ярослав в спину майору. — Туши свет.
— Ч-ч-ч-ч, — прошипел тот в обратном направлении. — А мы здесь при чем? Ну, идиоты и идиоты. Вот пускай лечение и назначают, не в тюрьму же придурков сажать.
Пока Ярослав упоительно врал, выполняя утреннюю установку, Константин с Эрнестом Петровичем отсиживались по своим кабинетам.
— Не подведет? — не выдержал психологического прессинга старший по званию, воспользовавшись стареньким, давно не употреблявшимся селектором.
— С его-то способностями! — держал удар младший. — Пацану бы картины писать. Маслом. На фантастические темы. А еще лучше — психологические абстракции. Он кого угодно до белой горячки доведет своими умозаключениями.
— С легенды не собьется?
— Ручаюсь.
Как в воду глядел. Через два часа особист выглядел взмыленным скакуном, по дороге нанюхавшемся конопли. Взъерошенные волосы, румянец во все щеки, красные пятна на шее. Дикий осатаневший взгляд. Досталось ему от Пукеля. И неплохо досталось. Сам подследственный выглядел огурцом. Разве что малосольным. Подмигнул Робкому при короткой — доли секунды, никак не дольше — встрече. Засвистел, удаляясь, жизнеутверждающего «тореадора». Хлопнул по плечу проходящего эксперта. Отрапортовал, стало быть. Уже легче.
Особист нуждался в передышке. Робкий не стал торопить событий. Вежливо приложил руку к голове, слегка поклонился. Справился:
— Можно?
Тот кивнул. Положил перед майором лист бумаги:
— Пишите рапорт.
— По поводу?
Лицо поморщилось вместе с костюмом:
— По факту покушения на гражданина Семашко Н. А.
Можно было продолжать игру в глухой телефон, но лезть на рожон майор не собирался. Ни в какие колодцы он плевать не привык. Недаром полковник напомнил: ему еще служить и служить.
— Вы имеете в виду причины моего пребывания в Престижном или соображения по делу?
— И то, и другое.
Стул под обладателем шикарного костюма жалобно скрипнул. Седок отвернулся к окну.
Через полторы недели все кончилось. Семь допросов, две очные ставки. Три рапорта. Триста часов нервотрепки и гнетущего ожидания. Взвалить на Константина роль стрелочника не удалось. Строгий выговор заменили обычным дисциплинарным взысканием. Подписку о невыезде отменили. Оставалось лишь дожидаться конца следствия. И суда. Остальным фигурантам повезло примерно также. Следствие шло по линии комитета госбезопасности, и милицию к нему привлекали по минимуму.
— Наш номер пятый, дружок, лови момент! — подмигнул полковник, отбывая в свой долгожданный отпуск к теще в Сибирь. — Прокатись в Крым, а лучше в Сочи, чтобы ни одна сволочь не нашла. Возьми с собой самую красивую женщину и получи удовольствий на миллион. Про запас, так сказать.
— Думаете, прижучат?
— Т-с-с… не будем будить спящую собаку. Ну, не прощаюсь. Будь здоров!
Они практически не встречались, остерегаясь лишних неприятностей. Обсуждения, ответы на вопросы пришлось отложить на прекрасное далеко. Полковник всеми правдами и неправдами выбил в главке квартальную премию и озолотил блестяще «завершившего» три «висяка» Робкого К. А.
Дела, обеспечившие тому алиби, выбраны были с умом. Пока шло служебное разбирательство, беспокоить заказчика не следовало, а деньги на морской вояж требовались немалые. Не везти же самую красивую женщину в частный сектор или в захудалые три звезды!
В конце концов, Константин остановился на Сочи. И не пожалел. Красавица Вероника и номер с видом на море в «Чеботарев», чудесная погода и кулинарные изыски местного общепита обеспечили выполнение плана на сто процентов. Две недели пролетели волшебной сказкой.
Грядущий судебный процесс казался давно забытым ночным кошмаром.
В конце тоннеля забрезжил едва заметный свет: однокурсник предложил теплое местечко в частной фирме. Оклад, график работы и функционал напоминали киносериал из жизни светского общества. Вполне приличная альтернатива при случае. Да и не при случае тоже. Пожалуй, над предложением стоило подумать.
«И хорошо подумать, — рассуждал Константин в короткие минуты курортного одиночества. — Я на звездочку рассчитывал. К окладу прибавку ощутимую. И, чего греха таить, на нормальное предумышленное убийство. А тут облом вышел. Хотя, если объективно, хорошо, что убийства в нашей жизни редки. Кому хочется убитым быть? То-то и оно, что никому. А всякие там ценностные милицейские извращения в общий расчет брать не резон. Да и не стоит в подобных ожиданиях признаваться — мы же, как не выкручивай, правозащитники. Служим не за звездочки, а за общественно-личностное благополучие. Во как сказанул! Прям философ. Ну, с моей Вероникой не только философом станешь.
И все-таки, стремное дельце. Вместо покойника — вполне себе активный кавалер, вместо авторитетных свидетелей — непонятно кто (хоть ты меняй уголовку на ОБЭП или отдел нравов). Накликали на свою голову, богатеи престижненские. Задумали и от неудобного соседа избавиться, и руки при том не испачкать. Нет уж, дорогие мои, хотите казаться лучше, не заплывайте за буйки привычной жизни — мало не покажется.
Впрочем, с вами не мне морочиться. И вообще, сто лет не отдыхал. А посему — отменяешь профзаморочки, майор, даешь активный досуг!»
И он дал.
Поэтому возвратился отдохнувшим и настроенным на исключительно позитивный лад. А заодно и приведшим в порядок мысли и чувства, связанные с неудачным расследованием в Престижном.
Он не пошел на разговор с полковником сразу. И не только потому, что в тот дачный уик-энд не хотелось портить себе и другим настроение. И занятость полковника другими проблемами тоже не несла на себя главной оправдательной нагрузки. Все
