— Эта тварь плешивая! — выкрикнула Вел. — Он вернулся!
— Я всё понимаю: ни один подчиненный не любит своего начальника, — тут же донёсся издалека приглушённый голос старшего детектива, а уже в следующий миг входная дверь распахнулась, и он вошёл в зал. — Но сейчас мне стало как-то даже обидно. К твоему сведению, я так коротко стригусь, потому что у меня очень густые волосы. О них даже расчёски ломаются.
Растерянно уставившись на так не вовремя вернувшееся начальство, она поспешила уверить его в обратно:
— Нет-нет! Вы не плешивый! Супер шерстяной!
— То есть, я — супер шерстяная тварь?.. Ну это, конечно, кардинально меняет ситуацию.
— Нет! Кошачьи выжарки!.. Я не то иметь в виду!
Опрокинув голову назад, Рикки снова заржал как конь — нет, чтобы помочь и за неё объясниться. Выбесил сильнее, чем Мацик или придурок на мотоцикле. Поэтому расплата за неуместное веселье последовала мгновенно.
Выкинув в сторону руку, Вел тыльной стороной ладони, сжатой в кулак, врезала по кадыку. Удар получился смазанным, но его хватило, чтобы смех оборвался.
— Мы обсуждали детали нового дела, на которое предположительно отправились наши криминалисты, — спокойно произнёс Марсель. — Думаю, «плешивая тварь» относилась к Радикальному Воспитателю.
— Да! К нему!
— Может, сходим к целителю? — спросила Белладонна у Рикки, продолжающего держаться за шею в скрюченном состоянии.
— Всё норм, — прохрипел он.
— Раз вы в курсе, то сразу перейду к делу: да, Воспитатель вернулся. Два тела нашли в окрестностях Пледокса. Я и капитан Бак летим пассажирским самолётом следом за криминалистами ближайшим рейсом. А ещё с нами отправятся… Валери и Марсель, — их имена старший детектив прожевал без особого энтузиазма. — Белладонна и Рикард, продолжаете наблюдать за Кевином Уилсоном. Офира, остаёшься за главную. Нас не будет от силы неделю, постарайтесь за это время не развалить отдел. Тем более главных нарушителей спокойствия и порядка мы забираем с собой.
— А я? — подал голос Фаба, вытащил изо рта леденец на палочке и тыкнул им в сторону напарницы. — Я, значит, тоже за главного?
— Да, главный по компьютеру. Следи за ним в оба глаза.
14 глава: Опасный прецедент
Марсель
Свет в салоне погас. Остались гореть ярким неоновым цветом индикаторы, сигнализирующие о необходимости застегнуть ремень и выключить технику. Самолёт медленно покатился по взлетной полосе, когда включилась стандартная запись на саларунсом языке:
— Дамы и господа, наш самолет готов к взлёту. Просим вас убедиться, что: все электронные приборы переведены в авиарежим или выключены; ваш ремень безопасности застёгнут; спинка кресла находится в вертикальном положении; столик убран; шторка иллюминатора открыта. Желаем вам приятного полёта.
И пока речь дублировалась на других языках, самолёт стал плавно набирать скорость. Их слегка затрясло, а шум двигателей многократно усилился. Вокруг становилось всё громче и громче: не только из-за огромных вращающихся лопастей внутри турбины, но и из-за гула голосов переговаривающихся пассажиров. Их в последний раз тряхнуло и шасси оторвались от земли.
Взгляд Марселя скользнул по рядом сидевшей напарнице: пальцы до побелевших костяшек и вздувшихся на кистях вен вцепились в подлокотники, широко распахнутые глаза с паническим ужасом смотрели в иллюминатор. Она шумно дышала и дёргалась от любого скрипа в салоне самолёта, набирающего высоту.
— Тебе дать воды? — тихо спросил он, близко наклонившись к уху Вел. От неё слабо тянуло успокаивающими травками и потом — испарина выступила на лбу и тающими бусинками скатывалась по вискам. Странно, но ни один из этих запахов не вызывал у него и намёка на отвращение.
Резко повернув голову, она ткнулась носом ему в щёку. Сморгнула слёзы, стаявшие в уголках глаз, и нервно облизнула губы.
— Воды хочешь? — повторил Марсель свой вопрос.
Ответом ему стал одичавший взгляд существа, видимо разучившегося говорить. Вел осоловело смотрела на него огромными голубыми озёрами в окружении слипшихся и потемневших ресниц. Выглядела так, будто напрочь потеряла связь с реальностью. В иных обстоятельствах она никогда не позволила бы нижней губе столь трогательно дрожать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Теперь Марсель окончательно убедился, что маленькая задира лишь с виду была такой смелой, чуть что распускающей руки и ноги грубиянкой. На деле, где-то глубоко внутри под твёрдой скорлупой пряталась нежная, глубоко эмпатичная девочка, ранить сердце которой не составляло никакого труда. И эта девочка легко пугалась и роняла слёзы.
В последнее время она так часто плакала, что Марсель начинал забывать о её взрывоопасном характере. Вот и сейчас ему захотелось погладить по рыжей макушке, обнять и прижать к своей груди. Но на деле пришлось прибегнуть к другому методу.
Прихватив лицо Вел за подбородок двумя пальцами, он медленно приблизился, пока не стал отчётливо видеть в расширенных зрачках собственное отражение, после чего постарался слить их сознания — сложная процедура, на которую её мозг чрезвычайно легко откликнулся. Обычно ментальная связь устанавливалась тяжело даже с другими телепатами, не говоря уже о магах или того хуже — обычных людях. Но по какой-то загадочной причине он мгновенно пробился сквозь природную защиту и окунулся в водоворот чужих чувств и эмоций. Оказался не на поверхности сознания, на что сам рассчитывал, а нырнул почти до дна.
— Что ты делаешь? — сконфуженно прошептала она, заставляя его ощущать тёплое дыхание на своих губах, и тут же попыталась увеличить расстояние между их лицами.
Жар смущения опалил его изнутри. Но из-за того, что их сознания переплелись, было невозможно понять: чьи это эмоции?
— Не дёргайся, — Марсель положил свободную ладонь ей на затылок и удержал голову на месте, безжалостно растоптав последующую вспышку желания податься вперёд. — Это самое действенное средство против аэрофобии.
Периферическое зрение уловило сбоку движение и к его щеке прижалась щека с сильно выдающейся скуловой костью.
— И чего мы тут такое интересное делаем? — загадочно прошептал старший детектив.
— Эра… арэра, — скосив на него по-рыбьи круглые глаза, бессмысленно забубнила Вел, не в состоянии выговорить название своей фобии. Смущение, теперь точно с её стороны, затопило их на пару. Пришлось поднажать, чтобы удушливое чувство стыда отступило на задний план и не мешало синхронизации.
— Смотри на меня, — приказал Марсель, ощущая, как не успевшие окрепнуть нити контакта рвутся — предсказуемая реакция на усилившееся давление. Параллельно приходилось следить за собственными эмоциями: игнорировать брезгливость и тушить раздражение, — велика вероятность, что они перекочуют в голову напарницы. Ни к чему подкидывать дровишки в без того бурно полыхающий костёр. Надеясь почти что на чудо, словно Грос мог быстро потерять к ним интерес, он вкратце изложил суть: — Стабилизируем её эмоциональный фон.
— И фенек дала на это согласие?
— Согласие?! — встрепенулась она. — Согласие на что я дала?
— На син-хро-ни-за-ци-ю, — ехидно протянул он по слогам и наконец-то отстранился. — Мацик сейчас пытается ваши мозги сшить.
— О-о, звучит сложно…
— Стальными нитками.
— Ого, как круто!
— Ты кажется не поняла: я говорю, что вот этот вот, — последовал болезненный тычок ему в бок, — залез к тебе в голову и бесцеремонно там вошкается.
Внутри у неё возникла клякса из сомнений и страхов, что отразились в нахмуренных бровях. Но уже в следующее мгновение она растворилась в океане спокойствия и Вел беззаботно откликнулась:
— Да всё я поняла! Пусть… вош-ка-ет-ся.
— Вот же чудачка. Я знаю с десяток женщин, что убили бы за одну попытку залезть к ним в голову.
— Но я себя лучше чувствую, — возразила она, и в глазах её читалась искренняя благодарность. — Зачем его убивать? Мне тогда снова станет плохо!
