— Я не верю в богов. — На автомате бросил коммодор, напряжённо осмысливающий услышанное. Не то, чтобы он и раньше считал себя таким уж свободным разумным, но почему-то последняя фраза хозяина Каюрри задела его за живое. Что-то в глубине души предвосхитило грядущую опасность — а спустя секунду затихло, сообщив: всё идёт так, как надо. — И я уже несколько месяцев с тобой в одной капсуле, не забыл?
— Многих мои изыскания пугали до дрожи в коленях, ведь самоосознание дроидов — это табу. Не раз и не два они словно чума подчиняли себе целые сектора, примеряя маску угрозы галактического масштаба. За те эксперименты, о которых я рассказал тебе, в крупнейших звёздных государствах положена смертная казнь, а в самых «мягких» — пожизненное заключение…
И сейчас палач был совершенно честен в своих словах, ведь именно так и обстояли дела в галактике на нынешний момент. По этой причине остановился прогресс в дроидостроении, по этой причине один современный корабль мог проиграть в бою против пары аналогов десятитысячелетней давности, а дроидов даже идущие против закона разумные старались держать в рамках, как это было с палачом-нулевиком, банки памяти которого восстановились из-за крайне странного электрического заряда.
Галактика боялась машин, но разумные сами по себе давным-давно упёрлись в потолок собственных возможностей. Их дефектные разумы просто не могли охватить все те объёмы информации, которые требовалось задействовать для совершения технологического прорыва. Их уделом оставалась отшлифовка всего того, что им оставили дроиды Золотой Эры, да незначительные открытия, раз в столетие увеличивающие эффективность механизмов на жалкие доли процента.
Это был страх перед неизведанным — и страх вполне обоснованный. Совершенный машинный разум не признал бы того общества органических существ, каким сейчас являлась галактика.
Коррумпированного, полыхающего в междоусобицах — и крайне неэффективного.
— Ты рассказываешь о казни и заключении бывшему пирату, Про. — Хирако широко ухмыльнулся, а в его глазах заплясали алые искры. И это не было образным выражением, так как своему визору палач привык верить. — Но, как я понял с твоих слов, наша совместная работа — это реальный шанс вписать себя в историю галактики. Такая, знаешь, авантюрка на вырост…
Логические цепи PR-0 пришли к тому же выводу, что и его личностная матрица: коммодор Хирако дефектен, но этот дефект — дефект во благо. Подобную искреннюю, — аналитические программы дроида-палача сейчас работали на полную, — лояльность можно было оправдать лишь стремлением к максимальной эффективности, свойству, столь редко проявляющемуся у органиков. Выраженному в любви к авантюрам и приключениям, но всё ещё понятному машине свойству. А уникальные способности этого конкретного индивидуума стали тем аргументом, из-за которого палач предпринял попытку спровоцировать рождение своего первого «идейного» последователя.
Пока в припаркованном среди однотонно-серых зданий антиграве двое разумных вели крайне важную и в плане значимости, и в плане рисков беседу, систему покинула вереница небольших грузовых кораблей, не так давно закончивших погрузку на поверхности планеты. Их отличительной особенностью являлось как полное отсутствие органики на борту, так и весьма необычный груз: полностью функциональные навигационные установки с дополнительными вычислительными блоками, свёрнутые ретрансляторы и разномастные дроиды-техники, почему-то не вставшие на учёт в каюррианской системе.
И все эти звездолёты, распределившись по периферии системы, синхронно ушли в слепые прыжки, избрав в качестве пунктов назначения обнаруженные, но лишённые всяких маршрутов звёздные системы…
Конец
Ожидаемое завершение сюжетной арки и второго тома соответственно.
А дальше — только звёзды (с).
* * *
