Сергей Герасимов не одобрял участия своих студентов в киносъемках. Но Тамара Макарова помогла и тут: поддавшись ее уговорам, Герасимов отпустил Ларионову на съемки.
Роль Любавы была небольшая, но Аллу Ларионову тут же заметили. Потрясающе красивая и обаятельная девушка в одночасье стала знаменитой. Фильм до сих пор считается одним из самых лучших в истории советского кино. Его тут же послали на кинофестиваль в Венецию – и вместе с фильмом поехала и юная Алла Ларионова.
Советский Союз уже давно не приглашали на зарубежные фестивали. И когда наконец пригласили, к составу делегации отнеслись со всей ответственностью. В нее вошли три первые красавицы тогдашнего кино – Наталья Медведева, Лилия Гриценко и Алла Ларионова.
Перед отъездом Наталья Медведева пришла в министерство и заявила, что девушкам необходимы выходные платья: если уж им выпала честь представлять свою страну за рубежом, они не смогут этого сделать в тех обносках, которые у них есть. И им срочно в кремлевском ателье сшили три белых платья – разных фасонов, но из одной материи. Правда, по возвращении платья пришлось вернуть.
Алла, впервые попавшая за границу, находилась в состоянии постоянного шока. Ее удивляло все – как на них смотрят, что носят, какие вокруг дома и лица, так не похожие на привычные советские… Из полуподвальной коммуналки Алла попала во дворец. Но самым сильным потрясением стала выходящая из номера гостиницы горничная – на ней были роскошные тонкие шелковые чулки, о которых советской кинозвезде можно было только мечтать…
Русские красавицы произвели в Венеции настоящий фурор. За ними постоянно ходили толпы любопытных. Газеты писали: «Русские привезли настоящее чудо красоты!» Но Алла не потерялась на фоне остальных – ее молодость и ослепительное обаяние выделяли ее из любого окружения. А уж после того, как «Садко» получил главный приз, «Серебряного льва» («Золотого льва» в тот год не присуждали), Алла Ларионова стала настоящей звездой фестиваля. Про нее писали: «Алла неотразима – самая молодая, самая веселая, самая красивая. Ее появление на фестивале – уже успех! Солнце Венеции – в волосах у Аллы».
Ее, первую из советских актрис, стали наперебой приглашать голливудские продюсеры. Сам Чарли Чаплин, сраженный ее красотой, прислал ей приглашение сниматься в его новом фильме. Но представители Госкино отказали всем: мол, Ларионова у нас одна, у нее контракты на пятнадцать лет вперед, и у нее просто нет времени сниматься где-нибудь еще. А Алла, возвращаясь самолетом в Москву, прощалась со сказкой – по ее мнению, впереди ее ждали только серые будни. Но оказалось, что сказка продолжалась. Прямо у трапа самолета Алле сообщили, что она утверждена на главную роль в фильме Исидора Анненского «Анна на шее» по рассказу Чехова.
Партнером Ларионовой по фильму был Михаил Жаров – известнейший и опытнейший актер. Он был кумиром Аллы с детства. Однажды, еще учась в школе, она с подругами пошла на вечер актеров кино. Один из актеров, проходя мимо, толкнул ее. Алла обернулась и застыла в изумлении: сам Жаров! Михаил Иванович погладил ее по голове: «Я тебя не сильно ушиб, деточка?» Алла была счастлива. И теперь, когда они встретились на съемочной площадке, она напомнила Жарову о том случае. За время съемок они подружились – потом сплетники из их дружбы раздуют целую историю с любовным романом и жаркими страстями. А Ларионова говорила: ей только приятно, что кто-то такое сочинил.
Снимали фильм долго, трудно. Одну сцену с балом снимали чуть ли не месяц – по ночам, потому что артисты оперетты, изображающие массовку, не могли работать днем. Сцену, где Анна после бала нежится в огромной постели, снимали в гараже «Мосфильма». Дело было зимой. Машины оттуда, конечно, убрали, но так было даже хуже – холод в гараже стоял арктический. Пока осветители в тулупах ставили свет, Алла быстро разделась и юркнула под одеяло, чтобы успеть хоть немного согреться. И вдруг вдали показалась высокая тонкая фигура – Александр Вертинский, играющий в фильме князя. В тот день он не снимался, но специально пришел познакомиться с молодой актрисой. Он подошел к кровати и, поцеловав ей руку, сказал, характерно грассируя: «Бг…аво, бг…аво!»
Вертинский был тогда живой легендой. Вернувшийся эмигрант, недавний лауреат Сталинской премии, человек старой закалки и другого склада ума, обладатель изысканных аристократических манер. Он сразу взял Аллу под свое покровительство – разговаривал, делился опытом, галантно ухаживал. Когда снимались эпизоды в Ленинграде, в его гостиничном номере собиралась почти вся съемочная группа – садились на ковер и слушали рассказы Вертинского.
Когда фильм «Анна на шее» вышел на экран, критика буквально растерзала его. Говорили, что манера, в которой он снят, ближе не к Чехову, а к Островскому, что в фильме нет свойственной оригиналу глубины и неоднозначности. Говорили, что картина воспевает пошлость и мещанство. Но публика валом валила на этот фильм: столь сильна была жажда простого человека окунуться хотя бы на время фильма в атмосферу радости и красоты, бесшабашной веселости и откровенного легкомыслия.
Слава Ларионовой взлетела до небес. Все ее роли были полны необычайной, магической женственности. У нее был волнующий голос, на экране она оставалась мягкой и естественной.
Алла Ларионова не только любила водить, но и прекрасно разбиралась в машинах
Ей поклонялись, ее обожали, ее преследовали. А она продолжала жить все в той же полуподвальной коммуналке, где ванна была прямо на кухне. У прорубленных для света окон постоянно толпились поклонники, самые отчаянные пытались залезть внутрь. Образ Анны – героини, перед которой не может устоять ни одно мужское сердце, – настолько слился с образом самой актрисы, что ее имя тут же обросло самыми невероятными сплетнями. Игравшие с нею Жаров и Вертинский были тут же зачислены в ее любовники, список которых, по утверждению всезнающей молвы, исчислялся десятками, если не сотнями, знаменитейших фамилий. Реальность была гораздо проще: на съемках фильма «Садко» Ларионова влюбилась в своего партнера, актера Ивана Переверзева, и они стали жить вместе. Но сплетни не утихали – и вскоре разразилась настоящая катастрофа.
После ошеломляющего успеха Ларионовой в «Анне на шее» режиссер Ян Фрид пригласил ее сниматься в свой фильм «Двенадцатая ночь» по комедии Шекспира. Главные роли – близнецов Виолу и Себастьяна – должна была играть восходящая звезда, очаровательная Клара Лучко, а Ларионова сыграла роль прекрасной Оливии. Во время проб к фильму на киностудию пришел тогдашний министр культуры Александров. Увидев Ларионову, он застыл и простоял с открытым ртом несколько минут. В перерыве Аллу представили министру, а вечером в ее гостиничный номер постучали: молодой человек передал актрисе, что министр культуры приглашает ее на прощальный ужин – ночью он уезжает в Москву. Отказаться было невозможно. Ларионова спустилась в банкетный зал. Министр весь вечер не отходил от нее. Наутро весь «Ленфильм» говорил только о том, что Александров приезжал специально, чтобы пообщаться с Ларионовой. Все стали кланяться, заискивать… А вскоре в газете «Правда» появилась статья, в которой министра обвиняли во всех грехах – в частности, в его чрезмерном увлечении женским полом. В то время ругательная статья в центральной газете была равносильна судебному приговору. Разгорелся страшный скандал. Слухи ходили самые невообразимые: например, что Александров любил принимать ванны из шампанского в компании киноактрис и что Ларионова часто принимала участие в подобных оргиях. Александрова сняли с должности, исключили из партии, по организациям было разослано письмо о моральном разложении бывшего министра. Иван Пырьев, тогдашний директор «Мосфильма», издал распоряжение: Ларионову в кино не снимать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
