Какое-то время ‘Ринг зло смотрел на нее, затем вдруг улыбнулся, и Мэдди подумала, что не только грабитель может добиться от женщины всего, что нужно, одной лишь улыбкой.
— Ну что ж, мы остались здесь вдвоем, прикованные друг к другу, без лошадей, без одеял, без всего. Но у тебя в запасе три дня до того, как ты должна будешь куда-то уехать. Почему бы нам не устроить себе небольшой отдых?
Мэдди стояла от него на расстоянии натянутой цепи.
— Здесь? Но мы не можем остаться здесь.
— Почему? Тебе нужна передышка, и ты сказала, что должна встретиться с кем-то лишь через три дня, значит, как я понимаю, и выступать тебе придется через три дня. Почему же не остаться здесь? Неужели тебе не надоели лагеря и житье в палатке?
— Вообще-то надоели, но я не могу остаться здесь с тобой.
— Почему?
Мэдди прикрыла глаза. Ну как можно быть таким непонятливым!
— Потому что ты мужчина, а я женщина. Вдобавок мы привязаны друг к другу. Я ответила на твой вопрос?
Некоторое время ‘Ринг стоял молча, словно пытаясь понять, что она имеет в виду, и наконец сказал:
— А… Ясно. Боишься, что я… Значит, меня опять произвели в насильники. Ну а если я обещаю, что не буду приставать к тебе? Поклянусь, что не дотронусь до тебя. Тогда как?
Мэдди посмотрела на него. Три дня в лесу наедине с мужчиной, да еще таким, как капитан Монтгомери. Ей ни за что не следует соглашаться. Нет, ни в коем случае. Нужно спуститься вниз, попросить Сэма снять наручник и спокойно провести эти три дня в своей палатке. Читать, беспокоиться о Лорел. Одной.
— И ты поклянешься своей честью? — услышала она собственный голос. — Я хочу сказать, мне нужна гарантия, что не придется отбиваться от тебя каждую минуту.
При мысли о том, что нужно будет от него отбиваться, руки у нее покрылись мурашками. А если он одержит верх?
‘Ринг серьезно посмотрел на нее:
— Клянусь, что не прикоснусь к тебе. Я бы поклялся могилой матери, вот только моя мать жива и здорова. Придется тебе поверить моему честному слову. Я не прикоснусь к тебе, несмотря ни на что.
— Несмотря ни на что?
Он подошел к ней и заговорил очень тихо:
— Я не прикоснусь к тебе, как бы мне этого ни хотелось, как бы чудесно ни пахли твои волосы, нагретые солнцем. Несмотря на то, что я отдал бы десять лет жизни за возможность прижать тебя, обнаженную, к себе. Несмотря на то, что меня преследуют воспоминания, как ты сидела впереди меня на лошади и твои бедра были прижаты к моим. Несмотря на то, что мы будем спать, прижавшись друг к другу, так как ночи в горах холодные и к тому же мы скованы наручниками, и мое тело будет повторять изгибы твоего. Несмотря на все это, я не прикоснусь к тебе.
Мэдди закрыла глаза. ‘Ринг говорил очень тихо, и она едва разбирала слова, хотя он и стоял совсем близко, так что она чувствовала его дыхание. Он приложил ладонь к ее лицу; кончики его пальцев касались ее волос, большой палец был прижат к уголку рта.
— Клянусь, что не буду целовать твою шею, твои глаза и эту крошечную голубую жилку, пульсирующую на виске. Я не стану покрывать поцелуями твои округлые белые плечи, талию, бедра, твои изумительные стройные ноги, не проведу языком по нежной коже на сгибе руки и не стану целовать по очереди твои пальчики. Ты голодна?
Мэдди чувствовала, что ноги у нее подгибаются, а тело стало мягким и податливым.
— Что? — с трудом прошептала она и приоткрыла глаза. Ее взгляд остановился на его полной нижней губе, и она испытала страстное желание провести кончиком пальца под усами, чтобы ощутить изгиб верхней губы. Еще захотелось укусить его покрытую волосами грудь, видневшуюся из-под наполовину расстегнутой рубашки.
— Я спросил, не голодна ли ты? С тобой все в порядке? Ты что-то побледнела.
Открыв глаза пошире, Мэдди уставилась на него. Действительно ли он сказал то, что она слышала?
— Что ты сказал?
Просунув руки ей под мышки, ‘Ринг слегка встряхнул ее.
— Может, нам все же следует спуститься вниз, хотя, на мой взгляд, ты нуждаешься в отдыхе. Наверное, на тебе сказалось напряжение последних дней.
Мэдди потрясла головой, словно желая привести мысли в порядок.
— Я требую, чтобы ты повторил… чтобы ты повторил, как ты не будешь прикасаться ко мне.
— Я поклялся, что не прикоснусь к тебе ни при каких условиях. Тебя ведь это беспокоило? Ты сказала, что не решаешься остаться со мной наедине, поскольку я мужчина, а ты женщина. Я пытался убедить тебя, что бояться нечего, только и всего. — Он взглянул на небо. — А ведь может пойти дождь. Если мы останемся здесь, нужно найти укрытие и подумать о костре.
Мэдди задала себе вопрос, не сходит ли она с ума? Может, у нее слуховые галлюцинации? ‘Ринг двинулся вперед, и ей не оставалось ничего другого, как следовать за ним.
— А что ты сказал… о том, как мы будем спать вместе?
— Я сказал, что в горах холодно и для тепла нам придется лечь поближе друг к другу. Смотри, видишь тот выступ? Мы можем под ним расположиться. Там и для костра места хватит. Только как же нам развести костер? Спичек у тебя, конечно, нет.
— Нет, — тихо ответила она, глядя ему в спину, а затем резко остановилась. — Стой! Повтори, что ты сказал… о моих волосах и ногах.
Он медленно повернулся и улыбнулся отеческой улыбкой.
— У тебя две ноги, правая и левая, и довольно красивые волосы. Что еще?
Мэдди открыла было рот, но тут же спохватилась. В эту игру надо играть вдвоем. Может, у нее когда-то и получится. Пока же она и представить не могла, как сказать о том, что ей хотелось провести пальцем по изгибу его верхней губы. Она прошла мимо него, постаравшись напустить на себя высокомерный вид.
— Мне не нужны спички, чтобы разжечь костер. Мой отец… — Мэдди была вынуждена остановиться, потому что он и не подумал сдвинуться с места.
— Твой отец… — выдохнул он. Она мило улыбнулась.
— Да, мой отец. Он научил меня кое-каким приемам выживания.
— Таким, как развести костер без спичек? Потерев две палочки друг о друга? А ты представляешь, сколько это займет времени и как это трудно?
— Я точно знаю, сколько времени для этого потребуется, а если бы ты делал это так же часто, как я, это перестало бы казаться слишком трудным. Я не ношу с собой спичек, они отсыревают, но у меня всегда есть кремень и огниво. Отец говорил, что любой мужчина, да и женщина тоже, может выжить в дикой местности, если у него есть чем высечь огонь, силок, несколько рыболовных крючков и нож.
— И у тебя все это есть.
— Конечно, — ответила Мэдди с самодовольной улыбкой. — А ты разве не берешь все это с собой, когда покидаешь лагерь? Никогда ведь не знаешь, в какой момент останешься без лошади. Неужели, капитан Монтгомери, вы оставили все вещи на лошади?
