охраны границы. Кроме солдат, в этом проклятом месте отваживаются селиться только контрабандисты.
Историю Алеса сложно было назвать лёгкой, но молчание тяготило ещё сильнее. Взяв поводья обеими руками, он пришпорил слишком увлёкшуюся травой Осоку. Синие силуэты на горизонте приблизились. Не оставалось сомнений, это не тучи. Хребет Затмений закрывал уже четвёртую часть неба. На некоторых вершинах стали различимы белые шапки. Добраться к предгорью до заката мы явно не успевали, но меня трясло от перспективы заночевать на проклятой пустоши.
– Может, не будем останавливаться и направимся сразу в логово контрабандистов? Ужинать всё равно нечем.
Я с надеждой оглянулась через плечо, но Алестат только покачал головой.
– Если мы не устали, это не значит, что Осоке не требуется отдых. Нужно снять упряжь и дать ей нормально поесть. К тому же я не знаю, куда ехать дальше.
Чуть не вывалившись из седла, я развернулась к нему, пытаясь понять по бесстрастному лицу мага, шутит ли он.
– Ты не помнишь дорогу?!
– Вернее будет сказать, я её не знаю.
– Но, но… – я осеклась.
– Думаешь, удалось бы контрабандистам так ловко орудовать под самым носом у целого гарнизона стражи, если бы они запросто показывали всем путь к своему логову? Они сами нас найдут.
В его голосе не было и тени страха, но меня не особенно радовала мысль, что шайка разбойников выйдет на наш след. Только что я могла сказать на это?!
Выдрав с корнем несколько многострадальных кустов, Алестат развёл костёр. Вальдар, вновь принявший детский облик, стал подбрасывать в огонь пучки травы и тонкие ветки с мелкими листочками. Зелень дымилась, не торопясь вспыхивать. Она тлела, сворачивалась, покрываясь чёрными пятнами с алыми подпалинами, и рассыпалась снопами искр. Вскипятив воду, я бросила в котелок несколько высохших стволиков мяты. Это всё, что осталось в мешке. Не думала, что в весенне-летнюю пору придётся испытать недостаток даже в травах.
Выпив по стакану полупустого отвара и хоть как-то приглушив боль в скрутившихся от голода желудках, мы улеглись спать. Маг устроился на почтительном расстоянии, но открытая всем ветрам пустошь к стеснению не располагала. Зябко поёжившись, я подтащила сумку поближе и пристроилась под боком у Алеса. Он полусонно разлепил один глаз, хмыкнул и притянул к себе, укрыв плащом. Тут же между нами ужом ввернулся Вальдар. Он недолго гнездился, но, согревшись, засопел. Я тоже быстро провалилась в царство снов.
Я лечу к свету. Сияние кажется таким манящим, таким тёплым и ласковым. Но когда поднимаю веки, оно лишь резко бьёт по глазам. Солнце уже высоко. Обычно я встаю гораздо раньше.
Что за?
Тело словно свинцом налито. Запястья саднит. Хочу поднять руку, чтоб отгородиться от слепящего света, но что-то мешает. Во рту всё ещё стоит неприятный привкус вперемешку с нотками чабреца. В сознании мигом проносится образ Кассандры, её слова и отвергнутое предложение. Но я проснулся. Значит, в чае был не яд?!
Нахлынувшие воспоминания вскрывают череп, как щелкунчик грецкий орех. Голова взрывается болью. Нужно прикоснуться к вискам, прошептать заклинание, но я не могу дотянуться. От лязга металла о металл становится только хуже.
Какого?
Резко распахиваю глаза, как раз вовремя, чтоб увернуться от пощёчины. Во взгляде стоящего рядом короля плещется ненависть. Он вновь замахивается для удара. Пытаюсь выставить вперёд руки, но не удаётся. Меня затапливает растерянность. Кандалы! Запястья скованы толстыми браслетами, цепь от которых притянута к каркасу кровати. Так вот что за скрежет я слышал.
Щёку обжигает раз, другой. Дарин потирает ладони, презрительно фыркая.
– Что, белобрысый, так отчаялся, что решился на сговор? – в словах короля металла больше, чем в кандалах. – А за измену у нас одно наказание – смерть. Выбирай, как хочешь лишиться жизни: сожжение, повешение, четвертование, дыба? Ты, кажется, любишь животных. Может, привязать тебя к четвёрке лошадей и проверить, смогут ли они разорвать твоё тело на ровные части? Или предпочитаешь что-то экзотическое? Как насчёт линчи – смерти от тысячи порезов – говорят, такое сейчас в моде за морем.
– Ваше… Ваше Величество, я не понимаю, в чём моя вина?
Голос звучит хрипло, так, словно в глотку загнали раскалённый прут, и вся плоть пришкварилась к железке.
– Ах, не понимаешь?! Предатель, ты заодно с Кассандрой. Вы собрались поднять восстание. И после того как тебя поймали на горячем, ты пытаешься выкрутиться?
Дарин злорадствует! Король действительно уверен в том, что я причастен к попытке переворота и… он этим доволен. К чему такая ненависть? Я ведь никогда не был для него реальным соперником.
– Ваше Величество, о планах Сандры я узнал лишь сегодня. У вас есть какие-то доказательства моей вины или вам просто хочется, чтоб я был в этом замешан?
Нужно потянуть время. Я не могу ему солгать, даже если захочу, но и рассказать об этом не смею. Прознай Дарин, что я полукровка, и перечисленными ранее истязаниями и казнью дело не ограничится. Король щурится, он хочет подловить меня, а значит, попытается вывести из себя. В этом случае, лучшее решение – предельная искренность.
– Обвинения основаны лишь на домыслах, иначе я проснулся бы не в собственной кровати, а в темнице. Вернее, если бы вы были уверены, я не проснулся бы вовсе. Вы хотели обезопасить себя, а заодно припугнуть меня, поэтому заковали в кандалы. Полагаю, они из орихалка?
– А то ты не знаешь? – шипит Дарин, в гневе сжимая кулаки.
– Не знаю. Не пытался колдовать. Зачем? Я непричастен к заговору, а значит, нет повода для беспокойства. Мой король не причинит вреда невиновному.
Молодой монарх поджимает губы и молча отстраняется. Про себя я усмехаюсь. Разве забравшись так высоко, можно оставаться столь падким на лесть? Впрочем, сейчас это на руку.
– Ваше Величество, не стану отрицать, Кассандра предложила перейти на её сторону. Мы с вами не тяготимся взаимной привязанностью, но ваше падение поставило бы под удар королеву и маленького принца. Их я никогда не предам! Колдунья опоила меня. Помню только, как позвал стражу. Дальше темнота. Ответьте на вопрос, стал бы я звать гвардейцев, если б мы с Сандрой были в сговоре?
Не знаю, слышал ли кто-то мой крик. Приходится делать ставку на жалкую догадку. Но это срабатывает! Король отходит к двери, подзывает охрану и, как ему кажется, тихо спрашивает, правдивы ли мои слова. Гвардейцы отвечают шёпотом, который для любого фейри звучит как грохот литавр. Я улавливаю каждую фразу и вздыхаю с
