– Да.
Маркиз по-прежнему стоял в сторонке, прислонившись к каменной стене.
– Ричард, не двигайся! – крикнул он. – Зверь вернется. Он просто затаился.
Ричард не стал его слушать. Он думал только об Охотнице.
– Ты… – начал он и вдруг понял, что спрашивать такое ужасно глупо, но все равно спросил: – Ты в порядке? – Ее окровавленные губы растянулись в улыбке, она рассмеялась и покачала головой. – У вас тут, внизу, есть врачи? – спросил он маркиза.
– Таких, как наверху, нет. Есть целители, лекари, костоправы…
Охотница закашлялась, морщась от боли. Изо рта у нее потекла алая артериальная кровь.
Маркиз подошел ближе.
– Может, ты где-нибудь спрятала свою жизнь? – спросил он.
– Я Охотница, – высокомерно прошептала она. – Такие фокусы не для меня… – Она с усилием вдохнула и тяжело выдохнула – дышать становилось все труднее. – Ричард, ты умеешь обращаться с копьем?
– Нет.
– Возьми его.
– Но…
– Давай же, – настойчиво проговорила она. – Возьмись за древко.
Ричард поднял копье.
– Ну, как его взять, я бы и сам догадался.
По ее лицу скользнула тень улыбки.
– Вот и отлично.
– Слушай, – начал Ричард, в очередной раз чувствуя себя единственным вменяемым человеком среди сумасшедших, – потерпи немного. Надо затаиться, подождать – может, Зверь уйдет. Мы попытаемся тебе помочь.
И в очередной раз сумасшедшие не стали его слушать.
– Я совершила плохой поступок, Ричард Мэхью, очень плохой, – печально прошептала Охотница. – Из-за того, что так сильно хотела убить Зверя. И мне нужно было копье.
Она медленно поднялась на ноги. Только теперь Ричард понял, как сильно она пострадала. Он боялся даже вообразить, с какой болью ей приходится бороться. Ее правая рука висела плетью, из-под кожи пугающе торчала белая кость. Глубокая рана в боку кровоточила. И с грудной клеткой явно было что-то не так.
– Зачем ты встала?! Ложись! – прошипел он, но безрезультатно.
Левой рукой Охотница сняла с пояса нож, вложила его в правую руку и сжала безжизненные пальцы вокруг рукоятки.
– Я совершила плохой поступок, – повторила она. – И постараюсь его искупить.
– М-м-м-м-м, – вдруг загудела она. – М-м-м-м…
Звук становился то выше, то ниже. А потом она нашла нужный тон, отдававшийся эхом от всех стен, труб – всего вокруг. Охотница продолжала издавать этот звук до тех пор, пока он не заполнил весь лабиринт. Тогда она остановилась, набрала воздух в раздавленные легкие и закричала:
– Эй! Зверь! Где ты?
Вокруг была тишина. Только слышалось, как капает вода. Даже комары притихли.
– Может быть, он… ушел? – предположил Ричард, крепко сжимая копье.
– Вряд ли, – пробормотал маркиз.
– Выходи, трус! – закричала Охотница. – Ты нас испугался?
Прямо перед ними раздался низкий рев. Зверь возник из темноты и снова помчался к ним. В этот раз они не имели права на ошибку. Танец еще не окончен, подумала Охотница.
Зверь бежал на нее, выставив вперед рога.
– Ричард, давай! Снизу вверх! Бей! – закричала Охотница, и тут Зверь налетел на нее, и она зашлась в отчаянном вопле.
Ричард видел, как Зверь шагнул в круг света. Дальше все происходило медленно, словно во сне, – точно так же, как во всех его кошмарах. Зверь был так близко, что Ричард чуял его запах, животный запах крови и навоза, чувствовал исходящее от него тепло. И он со всей силы вонзил копье ему в бок. Оно пробило шкуру, прошло глубоко внутрь.
Раздался рык, затем рев. И в этом реве были боль, отчаяние и ненависть. А потом наступила тишина.
Ричард слышал, как сильно бьется его собственное сердце, слышал, как капает вода, слышал звон комаров. Он вдруг заметил, что все еще цепляется за копье, вонзенное в неподвижное тело Зверя. Ричард разжал руку и, пошатываясь, обошел тушу, чтобы посмотреть, что с Охотницей. Падая, зверь придавил ее. Ричард понял, что пытаться ее вытащить бесполезно – она может просто этого не выдержать, а потому он изо всех сил навалился на тушу. Зверь весил не меньше, чем танк, но Ричарду все же удалось наполовину сдвинуть его с Охотницы.
Она лежала на спине. Глаза ее были открыты, но смотрели в никуда, и Ричард догадался, что она уже ничего не видит.
– Охотница, – прошептал он.
– Да, Ричард Мэхью.
Ее голос звучал как будто издалека. Она не перевела на него взгляд, не попыталась на него посмотреть.
– Он издох?
– Кажется, да. По крайней мере, не шевелится.
Она залилась смехом – необычным, странным смехом, словно услышала самую смешную охотничью шутку. И сквозь безумный хохот, временами прерывавшийся резким кашлем, объяснила Ричарду, что ее насмешило.
– Ты убил Зверя. Так что теперь ты – лучший охотник Нижнего Лондона. Ты Воин… – Она вдруг перестала смеяться. – Я не чувствую рук. Возьми мою правую руку.
Ричард нащупал ее кулак под тушей Зверя и сжал похолодевшие пальцы. Кулак Охотницы показался ему на удивление маленьким.
– Нож там? – прошептала она.
– Да.
Он нащупал холодное, липкое лезвие.
– Возьми его. Он твой.
– Но мне не нужен…
– Возьми!
Он разжал ее пальцы и забрал нож.
– Теперь он твой, – повторила Охотница, едва шевеля губами. Взгляд ее затуманился.
– Он верно служил мне. Вытри с него кровь… чтобы не заржавел… охотник должен заботиться о своем оружии. – Она судорожно вздохнула. – А теперь… намажь кровью Зверя глаза… и язык.
Ричард подумал, что ослышался, – ведь это какой-то бред.
– Чего?
Он и не заметил, как к ним подошел маркиз. И чуть не подпрыгнул, когда тот прошептал ему в самое ухо:
– Делай, что она велит. Она права. Это поможет тебе выйти из лабиринта. Пошевеливайся.
Ричард провел рукой по копью, нащупал рану в боку Зверя, окунул пальцы в его теплую липкую кровь. Чувствуя себя ужасно глупо, лизнул соленую кровь Зверя. Как ни странно, ему не было противно. Более того, он вдруг подумал, что это совершенно естественно, как попробовать морскую воду. Он провел окровавленными пальцами по векам и ощутил, как кровь жжется, словно пот.
– Намазал, – сказал он.
– Хорошо, – прошептала Охотница и умолкла навсегда.
Маркиз опустился на корточки и закрыл ей глаза. Ричард принялся вытирать нож о рубашку. Она просила вытереть нож. И он вытирает. Можно ни о чем не думать.
Маркиз встал.
– Идем, – сказал он.
– Мы не можем бросить ее здесь!
– Можем. Вернемся за ней позже.
Ричард до блеска натирал лезвие. Сам того не замечая, он плакал.
– А если не вернемся?
– Тогда кому-то другому придется позаботиться о наших останках. Включая тело леди Двери. Она, кстати, уже заждалась. – Ричард опустил глаза. В последний раз протер нож, засунул за ремень. Кивнул. – Давай, – сказал маркиз. – Иди. Я за тобой.
Ричард постоял немного и вдруг со всех ног бросился бежать.
* * *Наверное, Охотница была права насчет крови Зверя, – другого объяснения быть не могло. Ричард мчался через лабиринт, который перестал быть для него лабиринтом. Он как будто знал каждый уголок, каждый поворот, каждый туннель, каждый проулок. Он бежал, спотыкаясь, тяжело дыша. Кровь стучала у него в висках. В голове монотонно звучала песенка, которую он слышал в детстве. Слова ложились в ритм шагов.
В эту ночь, да-да в эту ночь,И сейчас и на год вперед.Свечи горят, поленья трещат,И Христос твою душу возьмет.
Она повторялась снова и снова, как заклинание. Свечи горят, поленья трещат…
Ричард пробежал лабиринт насквозь и оказался перед гранитной скалой, в которой была дубовая двустворчатая дверь. На одной створке поблескивало овальное зеркало.
Двери были закрыты. Ричард толкнул их, они бесшумно отворились.
И он вошел.
Глава XVII
Ричард прошел по проходу, по обе стороны которого горели свечи, в зал Ислингтона. Именно здесь они с ангелом пили вино – в огромном зале с восемью стальными колоннами, поддерживавшими каменный потолок, большой дверью из черного камня и серебра, старым деревянным столом и тысячами свечей.
Дверь была прикована за руки к двум колоннам возле черной каменной двери. Когда Ричард вошел, девушка посмотрела на него глазами, полными ужаса. Ангел Ислингтон, стоявший рядом с ней, повернулся и широко улыбнулся. В его улыбке читались сочувствие и теплота, и Ричарду стало страшно.
– Я ждал тебя, Ричард Мэхью. Я ждал тебя, – сказал ангел. – Какой кошмар! Ты выглядишь просто ужасно!
В его голосе слышалась искренняя забота. Ричард остановился.
– Прошу тебя, иди к нам. – Ангел поманил его к себе длинным бледным пальцем. – Думаю, тебе никого тут не надо представлять. С Дверью ты, разумеется, давно знаком. Да и моих помощников, мистера Крупа и мистера Вандемара, встречал уже не раз.
Ричард огляделся. Справа от него стоял мистер Круп, слева – мистер Вандемар. Вандемар улыбнулся Ричарду, Круп – нет.
