Из носового люка вынесли наверх отлично знакомую всем стандартную квадратного сечения банку, из которой каждый вымывший руки присутствующий получил по ломтику мякоти тропического плода.
– На любителя, конечно.
– На такое любителей найдется много, – слышались голоса.
– Кислое, говорят, от цинги помогает. А можно еще кусочек?
– Приятней лимона. Наверно, не вянет в этой банке с сиропом?
Пока пробовали плод очередного эксперимента с пастеризацией, изобретенной еще не родившимся французом, я размышлял о допущенной оплошности с освещением. Ведь привыкшие к темноте глаза и при свете звезд способны различить отдаленные силуэты. А мы, словно нарочно ослепляя себя, расположили стояночные фонари в поле зрения вахтенных. Кстати! До вхождения в широкую практику электрического освещения яркое пламя получали сжиганием ацетилена, который добывали, намачивая карбид. Не помню карбид чего, но вещество это явно не природного происхождения. Где ты, большая химия?! А пока можно сделать зеркальные отражатели и поддать воздуха в пламя горящего керосина, соорудив хотя бы подобие прожектора. И тревожную кнопку придумать с колоколами громкого боя, ведь это удача, что подвахтенные проснулись от звуков стрельбы. И нужно ставить фальшборт, как на всех нынешних судах, заколачивать досками мои любимые кокпиты и поднимать орудие на постамент. Перебрал я как-то в борьбе с боковым сносом за счет сокращения поперечной площади корпуса. Все хорошо в меру. А рулевого и вахтенного начальника спрячу в будку, которую гордо нареку рубкой. Ни от кого пока такого слова не слышал.
* * *
Продать захваченный вместе с галеоном товар в бухте Гонав нам не удалось. Здесь присутствовала всего пара посудин искателей удачи, которые удовольствовались десятком кремневок и дюжиной бочонков пороха. Береговое поселение было деревушкой местных жителей, которых заинтересовала лишь горсть гвоздей, взамен которой мы получили свежие продукты. Гарнизон из полутора десятков солдат вообще непонятно чем занимался в этой забытой господом дыре. Наши корабли стояли у берега на глубоком месте, перекинув на сушу трапы и закрепившись на грунте прицельно завезенными якорями. Там мы без помех рассортировали добычу. И отправились сбывать награбленное.
Первым делом заменили балласт трофейными пушками поплоше из чугуна, набили все свободные помещения тканями и тому подобным легким грузом, да отправились на Ямайку. Голландский лен, брабантские кружева и французская шерсть не галеон – на них не написано, что они испанские, а в Порт-Рояле система сбыта налажена, и оставшийся «на хозяйстве» Хокинс все контакты имеет. Ну, а если он не справится, организуем перевозку всего этого к нам гасиенду к дедушке. Полежит, не испортится. Хотя вряд ли, такого тут не делают, все из Европы везут, так что не будут купцы нос воротить да товарных накладных на груз требовать, даже если их тут и придумали.
Так и пошли челночить: сутки на дорогу, сутки в порту Порт-Рояла, двое суток против господствующих ветров обратно. Туда грузы полегче да подороже с пушечным балластом, назад камни и свежие фрукты призовому экипажу. Проходы между островками, преграждающими вход в Кингстонский залив, выучили лучше азбуки. Три раза прошло отлично, а вот четвертый сразу не задался. Сначала слегка отклонились из-за ветра от прямого маршрута и на полдороги посреди ночи едва не врезались в не обозначенный ни на каких картах невысокий островок[8]. Хорошо хоть вахтенный не дремал и услышал птичий гвалт, а там и буруны прямо по курсу разглядел и поднял тревогу. Потом наш судовой плотник (он же и.о. капитана флейта) сказал, что вокруг нас начались нездоровые шевеления и что появляться на Ямайке с грузом нам больше не следует. Все же местным властям в пику Моргану поставлена задача бороться с пиратством, а тут мы все такие красивые да удачливые. И с европейским товаром, явно не из Европы привезенным. Не надо будить лихо…
А у нас еще половина содержимого галеона не распродана, хотя пушки мы с него перетаскали все и уже перешли на ядра. Придется искать новые рынки сбыта. А вот с ними намечались логистические трудности. Разнообразного товара оставалось, если на глазок, тонн сто – заметно больше того, что можно было набить в наше суденышко. Гнать в качестве грузовоза сам галеон, так у нас столько людей нет, и взять неоткуда. Флейт наш, как назло, поставили на кренгование, и он еще с месяц нетранспортабелен. Придется и дальше челночить, вот только если раньше было короткое плечо и точное знание, что в месте назначения у нас груз примут, то теперь «пойди туда, не знаю куда…». Ну вот что испанцам стоило мимо пройти, никого не трогая?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Мозговым штурмом в составе двух поколений семьи Корнов самыми перспективными клиентами были признаны голландцы, так что первый рейс «в никуда» мы совершили на Арубу, через все Карибское море. В принципе, удачно, распродали весь трюм шхуны, но этим мы вытащили буквально все до последней монеты из местных поселенцев и даже их соседей с Кюрасао, так что для следующего рейса надо будет искать другое местечко.
Наш бывший второй лейтенант снова с нами не пошел, оставив торговые дела на откуп дочерям. Что уж он там думал, отправляя всех своих детей в неспокойное осеннее Карибское море, неясно, он это при себе держал; но на себя взял самое опасное – охрану нашего приза. Недвижимый и почти беззащитный наш трофей – особо ценное имущество и большой соблазн для любого. Зато с нами Джонатан Корн наверняка отправил своих лучших людей – наш экипаж со времен начала пиратско-торговой эпопеи с испанским кораблем не менялся. Собственно, наименее надежные и преданные своему капитану люди отсеялись еще при поспешном отплытии из Англии. Необязательно они были плохими – просто эти шли в экипаж за благополучием, и они его имели, моряк сейчас – вообще профессия высокооплачиваемая. А на одном только французском корсаре каждый из команды заработал не менее годового дохода крупного поместья. И вряд ли тот кораблик был у экипажа «Агаты» первым. Зато те, кто остался, шли именно за капитаном, а не за его деньгами, и им можно было доверять во всем.
Те, кто ходил с нами, все как на подбор коренастые мужики лет за тридцать, немногословные и деловитые. По правде говоря, в море нам такой большой экипаж попросту не нужен, но, как все уже успели усвоить, случайности бывают разные. Зато не привыкшие сидеть без дела мужики буквально выгладили нашу шхуну от трюмов до клотиков, подтянули все подтягиваемое, починили все ненадежное, а надежное подергали и тоже на всякий случай перебрали. Особо близких отношений у нас не сложилось, некая дистанция все же сохранялась, а в отношении малолетней капитанши еще и дополнительно подчеркивалась.
Но за недели тесного сосуществования на крошечной палубе мы изрядно притерлись друг к другу и многое для себя переняли. Вот кого наши приданные матросы буквально боготворили и кидались выполнять желания еще до того, как они прозвучат, так это Консуэллку. Опытные морские волки по достоинству оценили ее кулинарные навыки и умение сберегать продукты. Конечно, последние годы «Агата» в части питания экипажа выгодно отличается от прочих судов этого времени, примерно как четырехзвездочный отель от привокзальной забегаловки, но наш «Энтони» стараниями Корн-средней тянул на все пять звезд. Старые моряки, в свое время вдоволь нахлебавшиеся воняющей мертвечиной солонины, сухарей с личинками жуков и твердокаменного сыра, чувствовали разницу, что называется, на собственной шкуре.
А еще взрослые моряки активно осваивают искусство управления нашим рангоутом, при этом на всю включив матросскую смекалку. И на иные замечания и предложения так и хочется сделать жест «лицо-длань» со словами: «Ну как мы до такой элементарщины не додумались!» Похоже, по приходу домой наш куттер ожидает очередная модернизация.
Наша научно-прикладная школа продолжает функционировать и в походе, в силу обстоятельств сосредоточившись на морских делах. Стоять самостоятельную штурманскую вахту в итоге смогли все малолетки, включая маленькую Кэти, правда, как раз ей для выполнения астрономических измерений приходиться выделять дополнительного помощника – и трофейный квадрант, и наш родной посох Якова пока для нее тяжеловаты.
