— Ну, ладно! — вздохнул Мишрак. — Слушать тебя, конечно, интересно, да вот только не все ты говоришь!
Конан вздрогнул от неожиданности.
— Как вы можете говорить это людям, которые только что едва не погибли, выполняя ваше поручение?
— На это у меня есть основания, Конан. Ты не хочешь рассказать мне о своей встрече с Якубом?
Конан вздрогнул вновь, вызвав тем самым смех Мишрака.
— Нет, нет! Ты только не подумай, что я волшебник! Просто порой я могу услышать и то, чего человек мне прямо не говорит. Не будь у меня этого таланта, я служил бы не здесь, а где-нибудь совсем в другом месте!
Обмануть Мишрака было действительно невозможно, и Конан решил быть откровенным до конца.
— Прежде чем Якуб погиб, я предлагал ему уйти из этой страны вместе с его отцом, капитаном Хаджаром. Но он ответил мне отказом.
— Как ты думаешь, а не может ли быть предателем и сам Хаджар?
— Будь он совершенно невинен, он не стал бы распространять эту сплетню о гибели сына.
— Тонкое замечание. Но ты не думаешь, что к этой мысли его мог подвести сам Якуб?
Конан растерялся.
У него начинало складываться впечатление, что Мишрак пытается найти подтверждение лояльности Хаджара царю и закону.
Но разве само по себе это не абсурдно?
Зачем тогда говорить о Хаджаре?
Пусть себе живет, как и жил.
Конан пожал плечами и буркнул:
— Не знаю.
На этом аудиенция была закончена. Мишрак поблагодарил их за труд на благо отечества, вручил им мешок с золотом и тут же куда-то исчез. Конан, которому все это уже порядком надоело, хотел было швырнуть мешок в фонтан, но Раина, зашипев, схватила его за руку и вывела в коридор.
— Если золото не нужно тебе, это не значит, что оно не нужно никому!
Конан, к этому времени уже забывший и думать о недавних обидах, возразил ей, сказав, что золото нужно всем.
Покинув Квартал Шорников, они направились к лучшей гостинице Аграпура и сняли там номер с огромной широченной кроватью.
Конан и Раина провели вместе две ночи и день. Наутро второго дня Конан обнаружил, что в номере он остался один.
Ничуть не удивившись исчезновению северянки, он решил заняться делами насущными. Он отправил деньги Боре, Пиле, Дессе и Рафи, заказал себе новый меч и наконец посетил всех своих аграпурских друзей.
Раина, однако, так и не появлялась. Конан решил вернуться к занятиям с рекрутами, с тем чтобы хоть так развеять тоску, что день ото дня становилась все сильнее и сильнее.
И вот на восьмой день, под вечер, когда Конан со своим взводом ехал к казармам, он увидел Раину, ехавшую за богатым караваном.
— Раина! — вскричал киммериец, едва сдерживая себя от того, чтобы не заключить ее в объятия прямо на улице. — И куда это ты собралась?
— В Аквилонию, — улыбаясь, ответила ему северянка. — Если ты помнишь, в Боссонию мне возвращаться нельзя. Вот я и думаю попытать счастья у соседей. Если повезет, выйду замуж за какого-нибудь купца, нарожаю ему детей, займусь домом…
— За купца? Да ты, наверное, смеешься?
— Ничего подобного. Я уже десять лет в дороге. Хочется теперь и на одном месте пожить. По крайней мере, буду знать, где мои кости схоронят.
— Ну у тебя и заботы! — усмехнулся киммериец. — Что до меня, то мне ничего другого не надо, как…
— Знаю, знаю! — засмеялась Раина. — Я вот еще о чем вспомнила. Ты ничего не слышал о Хауме и Хаджаре?
— Ничего.
— Тогда слушай. Хаума лишен всех должностей в связи со слабым здоровьем. Где он сейчас находится, я не знаю. Хаджар же отправлен в Аквилонию как полномочный представитель царя Йалдиза. Он должен будет перенять у аквилонцев их ратный опыт. Говорят, что лучше них на свете воинов нет.
"Ай да Мишрак!" — подумал Конан. Мудрее поступить было просто невозможно. Как говорится, и волки сыты и овцы целы!
— Раина, а может быть, купец твой подождет?
— И сколько же ему придется ждать?
— Ну хотя бы пару недель.
Раина громко засмеялась и, чмокнув его в щеку, поспешила за караваном. Конан смотрел ей вслед до тех пор, пока она не скрылась за поворотом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
