Монтеверде разбудил Беста и Спину, и вместе они попытались с помощью подручных материалов заделать дыры. С тем же успехом они могли попробовать вычерпать реку ведром. Пурга продолжала биться в северную стену, грозя напрочь снести ее.
Впервые за два месяца, прошедшие с момента катастрофы «В-17», надежда оставила сердца пилотов. Отчаяние накатывало на них и ранее, но никогда оно не было таким глубоким и беспросветным. Летчики прекрасно знали, что гренландская вьюга может бушевать много дней подряд. Если этот буран именно такой, то не стоит тратить последние силы и энергию на то, чтобы противостоять ему. Эту битву им не выиграть. Монтеверде, Бест и Спина взялись за руки, произнесли слова молитвы и приготовились к смерти.
Они перетащили мешки ближе к тоннелю, проделанному в южной стене, который служил входом в их пещеру. Измученный, давно сдавшийся Клинт Бест быстро уснул. Мешок Арманда ранее подмок, а теперь покрылся коркой льда, но тот все равно залез в него. Его трясло от холода, но в душе уже не шевелилось никаких чувств: она будто онемела после того, как он осознал, что скоро все кончится. Монтеверде закрыл глаза и отдался на волю провидения.
Пол Спина не спал. Перед его глазами вновь и вновь проходила вся его жизнь с самого ее начала (детство он провел в сельской местности в штате Нью-Йорк) до предполагаемого конца – в качестве заледенелой мумии среди просторов Гренландии.
Так незаметно пролетело несколько часов. Было темно. Ветер приподнял крыло самолета и под него начал залетать снег. Спина разбудил своих товарищей, но они дружно ответили, что сделать ничего не могут: остается только молиться.
Через некоторое время они заметили, что в одном углу снега наметает меньше, чем в других частях иглу. Передвинув спальные мешки туда, все снова попытались заснуть. Прошло еще несколько часов, и ураган стих. На этот раз ему не удалось похоронить людей под снежным завалом.
Когда все трое проснулись, то с удивлением увидели, что весь их «дом» заполнен снегом, кроме одной его части – именно той, где трое притулились этой ночью. Летчики сварили кофе и занялись починкой северной стены. Ее укрепили фанерой от ящиков с припасами, которые им сбрасывали с воздуха, а затем еще полили водой, разогретой в банках из-под молока. Поверхность заледенела, и теперь сквозь нее не могли проникнуть никакие ураганы. Вверху, правда, оставили несколько отверстий, чтобы дневной свет имел доступ внутрь. Ночью их закрывали тряпками и крупным мусором. Спина предложил не выгребать наваливший в их пещеру снег, чтобы не выходить из укрытия всякий раз, когда нужно набрать воды для приготовления пищи и питья.
Шли дни, ледник, на котором они обитали, медленно продвигался к морю. Передний его край обламывался и падал в воду, образуя новые айсберги. А на его поверхности разверзались новые трещины. Вьюга и ветра скрыли глубокие проломы под нетолстым слоем снега и льда, так что, собирая сброшенные припасы, летчики понимали, что каждый шаг может обернуться катастрофой. Оставаться в подремонтированном доме было не намного безопасней. Хвостовую часть самолета уже поглотила расселина. Точно такая же могла в любой момент открыться под ними. Все трое вздрагивали, когда ледник под ногами сотрясался и приходил в движение. Но между собой они об этом не говорили. Осуждать угрозу не было смысла.
5 февраля 1943 года погода на восточном побережье Гренландии улучшилась, насколько это вообще возможно зимой в этих краях. По оценке Гарри Спенсера, с тех пор, как их сани застряли посреди ледника, снежный покров вокруг вырос метров на пять с половиной. В тот день небо было чистым, что случается довольно редко.
Самолет-разведчик совершил пробный вылет, и его пилот доложил полковнику Бальхену: облаков нет, температура на земле около минус десяти. «По-гренландски» это могло означать «тепло и солнечно».
Командир приказал обеим спасательным командам готовиться к взлету. Но как раз когда пилоты уже собирались забраться в кабину, пришла тревожная радиограмма от генерала Генри Харли Арнольда, которого звали также Хэп – командующего ВВС Армии США. В ней говорилась: «На авиазаводе считают, что передняя переборка PBY слишком слаба и не выдержит приземления на ледник». Бальхен понимал, о чем речь. Переборка – это стенка, которая отделяет носовой отсек от остального внутреннего пространства фюзеляжа. Если при посадке она деформируется от удара, самолет может развалиться, а люди и собаки внутри пострадают.
Арнольд ставил перед руководителем операции вопрос: «Каковы ваши планы?». На это Бальхен ответил: «Все равно вылетаем». Позже он объяснил свое решение: «Времени на то, чтобы отработать посадку в тестовом режиме у нас не было. К тому же я понимал, что если чему-то суждено произойти, это случится, проведем мы пробный вылет и приземление или нет».
В тот день с базы «Блюи Ист-2» поднялись в воздух три самолета. «В-17» под командованием Кеннета Тернера указывал путь; за ним следовали две летающие лодки. «Каталины» выполняли спасательную миссию, поэтому их можно было называть «Дамбо». Кружа над лагерем посреди ледника, Тернер связался с Гарри Спенсером по портативной рации и спросил, каковы погодные условия на земле. Командир бомбардировщика беспокоился, что слишком сильный ветер не позволит «Каталине» сесть, но Спенсер его успокоил – у поверхности не было столь мощных порывов.
За штурвалом летающей лодки, на которую была возложена основная миссия, находился лейтенант флота Барни Данлоп. Он сделал большой круг над отмеченной колышками посадочной полосой. Спенсер и Тетли стояли у выхода своей пещеры и наблюдали за тем, как снижается самолет. Они много дней не мылись, не брились, не расчесывались и заросли густыми клочковатыми бородами, которые все время были покрыты инеем. Казалось, это два доисторических человека вышли из пещеры на охоту на птеродактиля.
Увидев, что нос самолета опустился слишком низко, Тетли испугался, что тот сейчас перевернется. Но Спенсер заметил, что носовую часть машины просто закрывает небольшая снежная горка, из-за которой «Дамбо» и зайдет на посадку.
Ранее, когда Бальхен обсуждал с Данлопом этот ключевой момент операции, он сказал, что выбранная полоса почти идеально ровная, а потому предложил садиться на обычном ходу, то есть так, как на спокойную воду – резко сбавляя скорость с нормальной до нулевой. Тогда, по мнению полковника, самолет не уткнется носом в сугроб, который мог задержать движение и перевернуть машину. Он считал, что летающая лодка, управляемая твердой рукой, при постепенном снижении сделает все за пилота, то есть сядет почти в автоматическом режиме.
Тернер и второй PBY кружили в небе и наблюдали как Данлоп на полной скорости – около ста пятидесяти километров в час, с убранным шасси и выпущенным поплавками коснулся земли. В эти двадцать секунд Бальхен успел вспомнить про предупреждение производителей о том, что переборка может не выдержать. Данлоп закрыл дроссели. Воздушные винты подняли клубы снежной пыли. «Дамбо» остановился. Он успешно сел на ледник.
План Бальхена сработал – во всяком случае, его часть. А Данлоп доказал, что он первоклассный пилот. Тормозной путь самолета оставил шрам на теле Гренландии – борозду во льду глубиной почти в полметра.
Гарри Спенсер устало и на удивление отстраненно смотрел на приземление «Дамбо». Он был рад прибытию спасателей, и в то же время остро сожалел о гибели своих товарищей. Два противоположных чувства компенсировали и «обнулили» друг друга.
Шел восемьдесят восьмой день со дня крушения его самолета. За это время ушли из жизни двое членов экипажа, Лорен Ховарт и Кларенс Уидел, а также трое из тех, кто пытался прийти на помощь – Джон Притчард, Бенджамин Боттомс и Макс Деморест. Спенсер знал, что пятеро членов команды «С-53», на поиски которых был послан «PN9E», так и остались ненайденными и сейчас считаются погибшими.
Сам Гарри чудом уцелел после падения в расселину на тридцатиметровую глубину. Он видел, как Билл O’Хара лишился ног. После всего этого он не в состоянии был принять и осознать тот факт, что наконец явился «Дамбо», чтобы увезти его отсюда.
Эмоции Дона Тетли были менее противоречивыми. Ему казалось, что самолет благополучно сел, потому что он, Дон, очень страстно желал ем удачи. Тетли стоял рядом с Гарри и умиротворенно наблюдал за тем, как приземляется летающая лодка. Позже он скажет, что это было «потрясающее зрелище».
Из самолета выпрыгнули спасатели и поспешили внутрь пещеры, чтобы помочь лежащему в спальном мешке штурману «PN9E». Когда доктор Свитзер подошел, Биллу удалось изобразить на лице слабую улыбку (об этом впоследствии вспоминал Бальхен).
O’Хара потерял половину своего обычного веса, похудев с девяноста до сорока пяти килограммов. По свидетельству Бернта Бальхена, «он был легким, как мешок с тряпками». Полковник говорил, что Билла на руках перенесли в самолет, а Спенсеру показалось, что его отвезли на специальных раскладных санях. В суете было не до разговоров, но прибывшие все-таки успели сообщить Тетли и Спенсеру, что трое летчиков, оставшиеся под крылом «PN9E», наверное, все еще живы.
