Явный провал наступления необходимо было списать на кого-то, и спустя неделю, 2 декабря 1941 года, бывший комдив Фролов и бывший комиссар Иванов были арестованы. В тот же день они предстали перед военным трибуналом Ленинградского фронта, которым были признаны виновными в том, что “пораженчески” отнеслись к выполнению приказа, “проявили трусость и преступное бездействие, в результате чего указанная выше операция была сорвана”. На следующий день обоих расстреляли».
Летом 1957 года Военная коллегия Верховного суда СССР определит: «Приговор военного трибунала Ленинградского фронта от 2 декабря 1941 года в отношении Фролова Ивана Михайловича и Иванова Константина Дмитриевича отменить и дело их прекратить за отсутствием состава преступления».
А приговор был таким:
«СОВ. СЕКРЕТНО
ПРИГОВОР
ИМЕНЕМ СОЮЗА СОВЕТСКИХ СОЦИАЛИСТИЧЕСКИХ РЕСПУБЛИК
1941 года декабря 2 дня, Военный Трибунал Ленинградского фронта, в закрытом судебном заседании, в расположении Военного Трибунала, в составе:
Председательствующего Диввоенюриста ИСАЕНКОВА
Членов: Военного юриста 1 ранга ТОКАНАЕВА
Военного юриста 2 ранга КОРОТАЕВА
При секретаре Военном юристе 3 ранга ВАСИЛЬЕВЕ,
Рассмотрел дело № 0442 по обвинению бывшего командира 80 стрелковой дивизии полковника ФРОЛОВА Ивана Михайловича, 1895 г. рождения, происходящего из граждан деревни Острый Клин, Череповецкого района Тульской области, но социальному положению рабочего, русского, с низшим образованием, женатого, исключенного из членов ВКП(б) в связи с арестом по данному делу, ранее не судимого, в Красной Армии с 1918 г. добровольно, и бывшего комиссара той же дивизии полкового комиссара ИВАНОВА Константина Дмитриевича, 1901 г. рождения, происходящего из граждан гор. Иваново, русского, но социальному положению рабочего, женатого, с высшим образованием, исключенного из членов ВКП(б) в связи с арестом по данному делу, ранее не судимого, в Красной Армии с 1918 г. добровольно обоих в преступлении, предусмотренном ст. 193—17 п. “б” УК
УСТАНОВИЛ:
Фролов, 21 ноября с.г., доложив Командующему Ленинградским фронтом о готовности вверенной ему дивизии к выполнению боевой задачи, получил от него устный приказ о прорыве блокады противника на одном из участков фронта, о чем 22 ноября с.г., но возвращении в дивизию, информировал комиссара дивизии Иванова. На деле, Фролов и Иванов к выполнению боевого приказа Командования фронта отнеслись пораженчески, проявили трусость и преступное бездействие, причем Фролов двум представителям фронта заявил за 3 часа до начала операции, что он не верит в успешный исход операции.
В результате этого ответственная операция на одном из важных участков Ленинградского фронта была сорвана.
Таким образом, в трудный и ответственный момент для Ленинграда и Ленинградского фронта, когда командиры и политработники фронта, не щадя своей жизни мужественно и честно выполняют боевую задачу по прорыву вражеской блокады вокруг Ленинграда, Фролов и Иванов нарушили воинскую присягу, обесчестили высокое звание воина Красной Армии и своими трусливыми пораженческими действиями нанесли серьезный ущерб войскам Ленинградского фронта.
Вышеизложенными действиями Фролов и Иванов совершили преступление, предусмотренное ст. 193—17 п. “б” УК.
Руководствуясь ст. ст. 319 и 320 УПК, Военный Трибунал
ПРИГОВОРИЛ:
Фролова Ивана Михайловича и Иванова Константина Дмитриевича, в соответствии со ст. 23 Положения о прохождении службы командным и начальствующим составом РККА, лишить военного звания
Фролова — “полковника” и
Иванова — “полкового комиссара”.
На основании ст. 193—17 п. “б” УК — Фролова Ивана Михайловича и Иванова Константина Дмитриевича подвергнуть высшей мере наказания — РАССТРЕЛЯТЬ.
Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Подлинный за надлежащими подписями.
Верно» (РГАСПИ. Ф. 77. Оп. 3с. Д. 130. Л. 1—3).
К слову сказать, командующим войсками Ленинградского фронта с октября 1941 года по июнь 1942 года был генерал-лейтенант М.С. Хозин.
9
48-я танковая дивизия была сформирована весной 1941 года в Орловском военном округе. Ее командиром был назначен полковник Дмитрий Яковлевич Яковлев. Уже 27 июня 1941-го дивизия Яковлева отправилась из Воронежа на фронт.
О том, что было дальше, рассказывает Валерий Кириллов («Расстрелянный комдив»):
«В статье “Право на бессмертие после расстрела” в журнале “Военно-исторический архив” (№ 11, 2004 г.) директор Великолукского госархива А.И. Сизов отмечал: “…если личным составом дивизия была в какой-то степени укомплектовала, то материальная часть, вооружение, новые технические средства практически отсутствовали». Сведения наличия боевых и транспортных машин на 29.6.41 г. (т.е. на день отправки дивизии из Воронежа на фронт), обнаруженные В.И. Горбачевым в архиве, подтверждают это. Из положенных по штату тяжелых 66 танков 48-я дивизия не имела ни одного. Из 14 средних танков в наличии было 3. Из 54 огнеметных — ни одного. Из 22 танков Т-26 с рацией — …Из 20 бронемашин средних с рацией — ни одного. Из 39 бронемашин легких — ни одной. Из 7 танков БТ с рацией — ни одного. Из 12 линейных — ни одного. Из 36 бронемашин линейных средних — ни одной. Из 25 радиостанций — 2. Из 809 грузовых автомобилей ЗИС-5—130. Из 40 тракторов СТЗ-3. Из 40 тракторов «Коминтерн» — 3…
Место сосредоточения дивизии — район Невеля, где она и получила первый боевой опыт. Из книги «Танкисты» (издательство ДОСААФ, 1976) бывшего командира разведбата И.А. Вовченко, видно, что уже через день после выгрузки дивизии из эшелонов на наши позиции двинулись четыре десятка танков 19-й немецкой дивизии под командованием генерал-лейтенанта фон Кнобельсдорфа. Артиллеристы встретили эту атаку прицельным огнем.
Восемнадцать машин было подбито и сожжено, группа мотоциклистов захвачена в плен.
В этот район отступала 22-я армия. Прикрывая смоленское направление с северо-запада, она две недели сдерживала немцев в Полоцком укрепрайоне по лилии старой государственной границы. Как пишет А.И. Сизов, согласно приказу командующего 22-й армии генерал-лейтенанта Ф.А. Ершакова, командир 48-й танковой дивизии полковник Яковлев сразу же сформировал из танкистов сводный танковый отрад, который под его личным командованием выступил навстречу противнику в район города Пустошка. Более трех суток, — продолжает автор, — танковый отряд Яковлева вел упорные кровопролитные бои с превосходящими силами врага на рубеже реки Ушанка. Крупной гитлеровской группировке так и не удалось здесь смять оборону сводного отряда. Гитлеровцы, не сумев прорвать оборону дивизии в лобовых атаках, смогли обойти се правый фланг и выйти в тыл дивизии. В создавшейся обстановке по приказу сверху полковник Яковлев возглавил руководство отходом частей дивизии…
Немцам удалось взять Великие Луки 19 июля. Спустя два дня наши ночной атакой освободили город. Решающую роль сыграла 48-я танковая дивизия. Примечательно, что это был первый крупный город, отбитый советскими войсками у врага. (…)
…Необходимо отметить особую стойкость, упорство, храбрость и героизм бойцов и командиров 48 тд… Моральное состояние и боевые качества бойцов и командиров высокие. Как дивизия в целом, так и се командир полковник Яковлев заслуживают быть отмеченными…» — указывалось в характеристике состояния 22-й армии, сделанной в те дли се руководством. За два месяца боев она понесла серьезные потери. К завершающему этапу обороны Великих Лук в дивизии из 80 танков, с которыми она начинала боевые действия, в строю оставались лишь два. Остальные были подбиты в боях или неисправны. Несмотря на это, она оставалась самой боеспособной единицей армии, насчитывая около 2,5 тысячи бойцов и командиров…
22 августа немцы наносят на стыке 22-й и 29-й армий (на участке 186-й стрелковой дивизии) мощный удар. В боевом донесении начальника штаба Западного фронта генерал-лейтенанта Д.В. Соколовского и начальника оперативного отдела Г.К. Маландина начальнику Генерального штаба Б.М. Шапошникову отмечается: “1. По уточнению у Ершакова силы противника прорываются в районе Кунья, определяются в 2 пд и 2тд (110, 206 пд и 19 и 20 тд). Противник, как видно из захваченного у него приказа, ставит себе целью окружить группировку Ершакова”. Яковлевцы двое суток сдерживали численно превосходящего противника на оборонительных рубежах города и 24 августа, в соответствии с приказом командования, оставили город, отступая в заданном направлении. Однако в целом ситуация для 22-й армии складывалась драматическая. Осознавая это, Соколовский и Маландин командирует в район действий генерала Ершакова полковника Кузнецова — как значится в их распоряжении от 24 августа, “для выполнения особого задания”. Сложность обстановки подтверждается записью переговоров Г.К. Маландина с В.Д. Соколовским 26 августа в 23.50:
