Судя по всему, множество людей не желает обзаводиться брачными контрактами. Почему? Сорок три процента из них говорят, что им не нужен такой контракт, потому что… Вы готовы? «Потому что я не собираюсь разводиться». Идиотизм чистой воды. Да кто же планирует развод накануне брака? Конечно, никто.
Пять процентов из тех, кто не имеет такого договора, просто боялись попросить супругу или супруга подписать соглашение. Они думали, что партнер откажется, да еще и отменит свадьбу. Конечно, это было бы ужасно — но есть вещи и пострашнее. Например, остаться без единого пенни.
Когда я услышал, что Ник Лаше и Джессика Симпсон разводятся, я ничуть не удивился. Люди меняются быстро, особенно когда им по двадцать с небольшим. Они все еще открывают себя, пытаются понять, кто они.
Когда Ник познакомился с Джессикой, его карьера шла успешнее, чем ее. После их совместного реалити-шоу™ее успех стал головокружительным. Ник тоже продвинулся вверх по лестнице успеха, но в меньшей степени.
Ник и Джессика не подписывали брачного соглашения. Отец Джессики прекрасно управлял карьерой дочери. Поэтому, кстати, я не могу понять, почему он не настоял на брачном контракте.
Джессика и Ник надеялись на мирный развод. Очень мило — да вот только вышло все совсем по-другому. Ник потребовал алиментов — да еще каких. Он хотел получать половину того, что зарабатывала Джессика. А она только в 2005 году заработала около $35 млн. В декабре 2006 года всем разборки закончились, и, думаю, Нику достался солидный кусок пирога.
Надо подписывать брачный договор. Я понимаю, звучит это ужасно и никакой романтики в этом уж точно нет. Говорить на такую тему с любимым человеком совсем непросто. Но там, где в игру входят серьезные деньги и имущество, это жизненно необходимо. Вы не знаете, надолго ли вся эта любовь, но одно известно наверняка: когда любовь все-таки пройдет, то начнется безжалостная драка за деньги. Это происходит всегда — если у вас нет брачного соглашения.
В бизнесе вы всегда заранее решаете, что произойдет, если вашим деловым отношениям с кем-то придет конец. Все правильно — это и называется ответственностью. Так почему же вы не делаете того же в личных отношениях? Конечно, это не очень приятно, но разумно — определить заранее, как будет делиться ваше имущество, если вы вдруг решите расстаться. Брачный контракт может избавить вас от самых грязных и самых неприятных аспектов развода.
В наши дни такой контракт столь же важен для женщин, как и для мужчин. Я видел множество случаев, когда женщина зарабатывала гораздо больше денег, чем ее супруг. И все кончалось тем, что ей приходилось платить муженьку очень приличные деньги.
Главное в том, что — будь вы мужчина или женщина — вам необходима уверенность. Это самое главное. Проблем следует ожидать всегда. И вы можете решить проблему заранее, еще до того, как она возникнет, с помощью брачного соглашения. Решайте такие вопросы, пока вы еще друзья, а не враги.
Что правда, то правда: заключение брачного договора — очень неприятная штука. Я познакомился с Мелани. Мы влюбились друг в друга и решили пожениться. И я сказал: «Мелани, ты прелесть. Я очень тебя люблю, и у нас будет великолепная, лучшая в мире семья. Будет не жизнь, а сказка. Только одна мелочь. На случай, если из этого все-таки ничего не выйдет, — подпишись вот здесь, над пунктирной строчкой».
Да, не самый романтичный момент. Но он вам нужен. Он вам просто необходим.
Занкер дополняетЕсть множество людей, с которыми я делаю бизнес без контракта — хватает простого рукопожатия. Я доверяю им, а они доверяют мне. Мы все равно обмениваемся письменными соглашениями — хотя бы по электронной почте. Мы записываем принципы нашего сотрудничества, чтобы ни один из нас не мог чем-то злоупотребить, запутаться или разозлиться на партнера за то, что тот что-то забыл. Я называю это «электронным рукопожатием». Ведь очень легко забыть, о чем вы договаривались. Нет, мы не собираемся заранее сражаться из-за какого-то пункта, и в таких ситуациях вовсе не обязательно составлять огромный формальный контракт с участием юристов, со всеми «если — то» и с оговорками, закон какого штата должен быть применен, если один подает в суд на другого.
В свое время я получил хороший урок на эту тему. Однажды я увидел в The Wall Street Journal объявление, что несколько квартир-кондоминиумов на лыжном курорте были выставлены на аукцион. Я изучил ситуацию и подумал, что сделка должна быть вполне выгодной. На той же самой неделе я ужинал с другом — назовем его Говард — и упомянул о том, что через день лечу на аукцион.
— Если это действительно выгодное дело, прикупи одну квартиру и для меня, — сказал он и тут же выписал мне чек на первый взнос.
— Хорошо, — сказал я, — но только вот что. Раз уж я буду делать всю эту работу, пообещай мне: если когда-нибудь надумаешь эту квартиру продавать, то предоставишь мне право первого опциона на покупку.
Он согласился. Я проделал всю положенную финансовую и юридическую проверку за себя и за него и на следующий день приобрел обе квартиры.
Через пару лет я собрался на лыжный курорт, в свой кондоминиум. Я позвонил Говарду, потому что мне нужно было снять его квартиру для друзей, которые ехали с нами.
— Лыжный кондоминиум? — спросил он. — Да я продал эту квартиру еще два месяца назад, и за очень приличную цену.
Я ничего не сказал. Я просто поздравил Говарда с удачной сделкой. Но внутри я просто кипел от гнева. Скорее всего, он забыл о нашей договоренности — а если забыл, то потому, что не позаботился записать ее детали. Мне нужно было по крайней мере скрепить нашу договоренность «электронным рукопожатием».
В конце 1980-х годов я свел вместе одного из своих знакомых и своего лучшего друга. Они сразу же друг другу не понравились, но я настаивал на том, чтобы они познакомились поближе, подружились и вместе вели дела. По сути, я сказал, что мы — все трое — могли бы сделать вместе прекрасный бизнес. Однако, сколько я ни пытался, неприязнь между ними нисколько не уменьшилась. Потом они случайно встретились на каком-то благотворительном мероприятии и стали друзьями! Несколькими месяцами позже я узнаю, что они уже имеют совместный бизнес, а я остался за бортом! Я был в ярости. Я позвонил своему другу, и он имел наглость отреагировать так:
— Но ведь никакого письменного соглашения между нами не было.
Я был вне себя и швырнул трубку. Я ни разу больше не говорил с этим моим другом, а через девять месяцев он — совсем еще молодым — умер от инфаркта. Я все время думаю: что он выиграл от того, что «бортанул» меня, — и не имел ли отношения этот случай к стрессу и последующему инфаркту. А может быть, я просто послал ему плохую карму.
