— Это кто же такой?
— Неужели тебе не рассказали?
— Забыли, наверное, — насмешливо предположил Ольсен. — Или не хотели топать сапогами по твоей душе.
— Поздно, там эти сапоги уже торную дорогу оставили. Напарник мой приезжал, вещи из крепости Сангра привез. И заявил, что мой батюшка меня ему ещё три года назад пообещал.
— А в чем обида?
— В мелочи… Колючкой он меня с порога назвал… не знал только, что мы с княжичами это уже выяснили.
— Вот как… — нахмурился прадед, — понятно. Тогда слушай… тебе нужно взять браслет как можно раньше. Иначе, боюсь, Илстрем пошлет в Ставин встречающих… вроде Алмерины и они из тебя мигом сделают куклу. А у парней не будет никаких прав это запретить.
— Я тоже так думаю, — напряглась Веся, благодаря милосердных духов, что услышали её мольбы.
— Тогда скажи… есть кто-то из княжичей, кто особо тебе люб?
— Пока нет… — осторожно призналась Веся и заговорила о том, что надумала, пока у нее было несколько свободных минут. — Но ты же знаешь, что у меня есть право выбора? И я не хочу никого обидеть… выбрав тайком. Или по сговору с тобой. Пусть все, кто готов от чистого сердца предложить браслет, соберутся… я попытаюсь всё объяснить.
— Хорошо… — поразмыслив, согласился Ольсен. — Но хоть мне намекнуть можешь?
— Это будет нечестно.
— Тогда отходи к окну, — стукнув в пол култышкой, скомандовал дед, — будешь оттуда смотреть. И не забывай про мясо, как начнешь им головы дурманить.
— Как они мне впятером дурманили, так это ничего, — фыркнула невеста, отправляясь на предложенное место.
Глава двадцать четвертая
— Ты звал? — Ансерт и Берест стояли на пороге, и сердце Веси тревожно ёкнуло.
Вот, значит, между кем они решили предложить ей выбор… а она-то потому и настояла, чтоб позвали всех, что испугалась, как бы он снова не отказался. Ведь тогда у нее не осталось бы никакой возможности помочь… исправить своё наказание.
— Ансерт, сбегай вниз, позови остальных, — приказал прадед и направленные на Весенику зеленые глаза командира на миг прикрылись черными ресницами, как от боли. — Княжна желает, чтобы никто не почувствовал себя обманутым.
— Её право, — глуше обычного произнёс Берест и прошёл к столу, налил что-то из кувшина и махом выпил.
— Что ты пьешь? — спросила Веся просто так, чтобы разбавить повисшую тишину.
— Квас.
— Налей мне.
— Вот, — он принёс кружку, подал кунице, одарил пасмурным взглядом и запахом кваса и вернулся на место.
А тогда, в который раз припомнила она, от него пахло вином…
Они с шуточками проходили мимо, и девушки посторонились… но один вдруг подхватил под руки сразу двух нарядных лисичек и громко заявил, что это его добыча.
— А это моя… — жарко дохнуло Весенике в ухо, обдав запахом вина, и сильные руки парня, подобравшегося со спины, крепко обхватили её, притиснули к чужой груди.
— Чтоб тебя перекосило! — зло прошипела юная куница, вырываясь из этих рук, но он и сам уже отпустил её, застонал от боли, схватившись обеими ладонями за лицо.
Веся вмиг метнулась в сторону, в тень, но вдолбленное наставницей правило уже стучало в мозг тревожным набатом.
— Если случится кого нечаянно проклясть, всегда задавай условие! Всё меняется, и люди тоже. Придумай что-нибудь простое, заучи несколько коротких фраз, даже у преступников есть право на помилование.
И она приостановилась на миг, неслышно шепнула:
— Пока я не поцелую от чистого сердца! — и, не оглядываясь, помчалась в переулок, чтобы, перемахнув через забор, оказаться в садике дома клана Куницы.
Девушка торопливо поднесла кружку с квасом к лицу, сделала несколько нарочито медленных глотков, успокоить запрыгавшее сердце, и услышала торопливый перестук сапог.
— Нас звали?
— Да. Княжна Весеника решила больше не откладывать выбор браслета. Но те из вас, у кого есть повод отказаться от этой чести, могут идти мешать мясо. Вы достаточно пережили вместе… чтоб облегчить ей и без того нелегкую задачу.
Старый плут, рассердилась Веся, надеется, что они вспомнят про уговор и оставят тут одного Ансерта! И приготовилась спорить, но ястребы, оказывается, тоже почувствовали подвох в словах прадеда или привыкли, что он всё время устраивает им проверки и ловушки.
Только ни один никуда не пошёл, расхватали стулья и сели в рядочек возле Береста, доставая из карманов и из-за пазух заветные кисеты со свадебным украшением.
— Ну, невеста, — насмешливо глянул на Весю старик, — начинай выбор и не забывай про мясо.
— Забудешь с тобой, — огрызнулась Весеника и направилась к кудрявому силачу. — Ранзел, ты лучший мечник… какого я видела и надежный друг… но я знаю, что твое сердце уже занято. Не хочу стать разлучницей, прости, но твой браслет пусть возьмет другая.
— Спасибо, — невесело улыбнулся он. — Но другом-то я останусь?
— Очень на это надеюсь, — с облегчением выдохнула Веся и шагнула к побледневшему Лирсету.
А Ранз, повинуясь выразительным жестам деда, встал и потопал на кухню.
— Лирсет… ты хороший… и хотя иногда вредничаешь, но сердце у тебя доброе. Я привыкла о тебе заботиться… но твой браслет не возьму. Твоя невеста ещё подрастает… надеюсь, что в доме клана куниц. У меня три младшие сестры… желала бы я одной из них такого мужа.
— Спасибо… — больше ничего выговорить княжич не смог, горько искривил губы, вскочил и бросился прочь.
— Даренс, — проводив парня огорчённым взглядом, Веся шагнула к красавцу-блондину. — Прошу… не обижайся на меня за отказ. Тебе и без меня есть между кем выбирать… и я надеюсь, ты выберешь ту, что любит тебя всей душой.
— Спасибо за добрые слова, — суховато произнёс блондин. — Но мне не за что на тебя обижаться. Дурак я сам, — и стремительно вышел из кабинета, нарочито громко стуча по ступеням набойками сапог.
Фух, — перевела дух княжна и оглянулась на сочувственно смотревшего на нее прадеда, вот отчего она не спросила у него, кого он намерен предложить, а полезла спорить? Ну, впредь будет умнее… а теперь осталось самое трудное.
— Ансерт… — Княжна смотрела на побледневшего алхимика и в который раз спрашивала себя, а правильно ли она придумала?
Не пожалеет ли позже о том, что собирается сделать сегодня? Не нужно ли, пока не поздно, переменить решение? Осторожно скосила взгляд в сторону командира и вдруг рассмотрела побелевшие костяшки судорожно стиснутых пальцев. Душу опалило стыдом и раскаянием, оказывается, он тоже надеется… а она растянула представление… как бессердечная кукла.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
