– Обалдеть, как же он звучит!
– Детка, все «дукати» так звучат. Сильно и резко. А теперь давай, включай первую и…
Делаю, что он говорит, и мотоцикл глохнет.
С нежной улыбкой он опять заводит мотор.
– Это как с машиной, дорогая. Если быстро отпускаешь сцепление, то мотор глохнет. Включай первую, медленно отпускай и добавляй газ.
Он назвал меня «дорогая» два раза за последние два часа. Два раза!
Снова включаю первую передачу, медленно отпускаю и – бац! Мотоцикл опять глохнет.
– Не волнуйся, – смеется Эрик.
Он снова заводит двигатель, и на этот раз я сосредотачиваюсь. Включаю первую скорость, потихоньку отпускаю сцепление и добавляю газ. Мотоцикл начинает медленно двигаться, Эрик аплодирует, а я пищу от радости. Внезапно я торможу, и мотоцикл поднимается на дыбы. Эрик вскрикивает и подбегает ко мне.
– Если ты тормозишь только передним тормозом, то можешь упасть.
– Ладно.
Повторяем то же самое раз двадцать, и у меня получается еще хуже. Я так торможу, что чуть не ломаю себе шею. У Эрика такое выражение лица!
– Давай, слезай с мотоцикла.
– Нееееееет… Я хочу научиться!
– Продолжим занятия в другой раз, – настаивает он.
– Ну ладно, Эрик… Не будь брюзгой.
Глаза Эрика больше не улыбаются, он напряжен.
– Закончили, Джуд. Я не хочу, чтобы ты разбила себе голову.
Но я уже вошла во вкус и хочу продолжить.
– Еще один разочек, ладно? Только один.
Эрик серьезно на меня смотрит, но сдается.
– Еще один раз, но потом ты встаешь с мотоцикла, понятно?
– Хорошооооо! Итак, я включаю первую передачу и… – увидев его напряженную челюсть, спрашиваю: – Слушай, чего ты так переживаешь?
– Джуд… я боюсь, что ты причинишь себе боль.
– Ты тревожишься из-за того, что не знаешь, что произойдет?
– Да.
– Почему?
Не понимая, о чем я спрашиваю, он хмурится:
– Потому что мне нужно знать, что ты в порядке и с тобой ничего не случилось.
Я снова завожу мотоцикл, включаю первую скорость, отпускаю сцепление и осторожно трогаюсь. Мотоцикл медленно едет, Эрик идет рядом.
– Эрик!
– Говори.
– Так знай же, что та тревога, которую ты только что пережил, несравнима с тем, что я пережила за эти две недели. А теперь посмотри!
Включаю вторую передачу, добавляю газ, и мотоцикл резко подается вперед. Включаю третью… четвертую и выезжаю прямо на гоночную трассу. В зеркале заднего вида – остолбеневший Эрик, и я расплываюсь в улыбке. Я так счастлива снова сидеть на мотоцикле. Мне всегда это нравилось, и я чувствую себя абсолютно свободной. Проходя повороты трассы, думаю об Эрике. Вспоминаю его тревожный вид и опять улыбаюсь. Он остался один в гаражах, сбитый с толку моей выходкой. Добавляю газ.
Съезжаю с трассы и заезжаю в гаражи. Эрик сидит на ступеньках. Увидев меня, встает. У него жесткое выражение лица. Вернулся Айсмен, но я в восторге оттого, что заставила его несколько минут пострадать. Подъезжаю и резко торможу, не глуша мотор. Снимаю шлем и смотрю на Эрика, как в фильме «Ангелы Чарли»:
– Послушай, Айсмен, неужели ты и вправду думал, что дочь механика не умеет водить мотоцикл?
Эрик подходит ко мне. Наверное, он сейчас выскажет все, что обо мне думает… Но он вдруг хватает меня за шею и целует с неимоверной страстью. Сидя на мотоцикле, крепко обнимаю его, но раздается голос отца:
– Я так и знал, что это моя смугляночка гоняет по трассе.
Я мгновенно отлипаю от Эрика, подмигиваю ему, отчего он улыбается, и поворачиваюсь к отцу.
– Папа, познакомься с моим другом. Это Эрик Циммерман.
Отец улыбается. Сканирует Эрика взглядом и понимает, что именно об этом мужчине все мои мысли. Эрик делает шаг ему навстречу и крепко пожимает руку. Отец отвечает на рукопожатие.
– Рад с вами познакомиться, сеньор Флорес.
– Называй меня Мануэль, парень, или мне придется обращаться к тебе по твоей редкой и длинной фамилии.
Смеются. Значит, они поладили.
– Мануэль, оказывается, ваша дочь – обманщица. Она сказала, что не умеет ездить на мотоцикле, и после того, как заставила учить ее трогаться с места, вылетела из гаража, словно стрела.
– Она так сказала? Вот бесстыдница, – подшучивает отец.
А я весело подмигиваю.
– Эрик, моя смугляночка несколько лет подряд была чемпионом мотогонок Хереса, и по сей день она занимает призовые места.
– Серьезно?
– Ага, – посмеиваясь, говорю я.
Еще некоторое время Эрик и мой отец подшучивают надо мной. Я так счастлива быть рядом со своими любимыми мужчинами…
– Следуйте за мной, ребята, – говорит отец.
Эрик обнимает меня за талию и прижимает к себе.
– Смугляночка, так ты просто кладезь секретов!
Моргаю, словно нежная барышня, и наигранно бью его кулаком в живот, отчего он начинает хохотать.
– Так что смотри в оба, потому что я еще и чемпионка региона по каратэ.
Он свистит от удивления – как раз в тот момент, когда отец, снова войдя в гараж, говорит:
– Посмотри, что я для тебя приготовил.
Передо мной стоит мотоцикл, с которым я выиграла все свои награды, сияющий во всей красе. «Дукати Vox Mx 530» 2007 года выпуска. Взволнованная, подхожу к нему. Звонит мобильный, и отец выходит из гаража. Завожу двигатель, и резкий звук заполняет пространство. Эрик хохочет от души.
– Детка, я тебе говорила, что обожаю сильный и резкий звук «дукати»?
36
Шесть дней моя жизнь чудесна, словно я хожу в розовых очках. Живу в разноцветном мире, как пчелка Майя, и чувствую себя принцессой, верящей в существование фей и окруженной любящими людьми.
Фернандо продолжает названивать и в последнем сообщении пишет, что знает о пребывании Эрика Циммермана в Хересе. Меня это раздражает. Неприятно, что Фернандо знает кое-что о жизни Эрика, но я все же решаю промолчать. Если я попытаюсь объяснить это Эрику, то только усугублю ситуацию.
Они с отцом хорошо ладят, и, хотя отец рассердился, узнав, что Эрик арендовал виллу, в конце концов согласился, что мы уже взрослые и нам хочется побыть наедине.
Друзья и соседи отца быстро придумали Эрику прозвище – Франкфурт, и он не возражает. Испанский нрав, особенно андалузский, колоссально отличается от немецкого, так что я постоянно замечаю в глазах Эрика удивление.
День за днем отец все больше сближается с Эриком. Они даже пару раз ходили вместе на рыбалку и возвращались довольными и счастливыми. В такие дни я летала на своем мотоцикле. Обожаю на нем гонять и наслаждаюсь им до упоения. В один из таких вечеров на трассе появляется Фернандо на мотоцикле. Перерезает мне дорогу, и мы оба тормозим.
– Ты сошла с ума? Что этот тип здесь делает?
Раздраженная, поднимаю защитные очки:
– Отвянь. Тебя это вовсе не касается.
