Я лихорадочно соображала, пытаясь вспомнить, какие районы не пострадали от землетрясения. И тут меня осенило. Я вспомнила, что судам, находившимся в открытом море, землетрясение никакого вреда не причинило.
— Пусть Антонио возьмет ее в море на одном из твоих судов.
— Антонио? — У Виктории загорелись глаза. — Ты хочешь, чтобы я отправилась в поездку с мистером Джузеппе?
— Пусть он пообещает пробыть с ней за пределами города и порта, по крайней мере, три дня, — продолжала я. «До тех пор, пока не утихнут пожары, разрушившие город», — добавила я про себя. — Если тебя беспокоит, что скажут люди, отправь с ней миссис 0'Хару.
Натаниэль молчал. На его лице отражалась борьба эмоций с рассудком. Наконец он кивнул.
— Я никогда не прощу себе, если что-то случится с моей сестрой. Сейчас я поговорю с Антонио и отдам ему необходимые распоряжения.
Я облегченно вздохнула, только сейчас осознав, что все это время сдерживала дыхание.
— Ты не пожалеешь. Верь мне. Он посмотрел мне прямо в глаза.
— А я и верю. Бог его знает почему, но я тебе верю.
— Слуг разбудили, и они укладывают вещи, — сообщил мне Натаниэль двадцать минут спустя. — Хотя ни один не понимает, почему их отсылают погостить у родственников в такой поздний час.
— Это ради их же блага, — заверила я его. — Все пристройки к дому, включая и помещения для слуг, будут разрушены во время землетрясения.
— И моя мастерская тоже? — В его голосе слышалось напряжение.
— Да, — мягко ответила я. — Мне бы хотелось, чтобы этого не случилось, но, увы, так и будет.
Он обнял меня и притянул к себе.
— Ну, скоро мы это выясним, так ведь? Наспех упакованные саквояжи Виктории погрузили в экипаж Антонио, куда села и озадаченная миссис 0'Хара.
— Ты еще будешь здесь, когда я вернусь? — спросила Виктория, когда несколько минут спустя мы стояли у парадного входа. Она была уже полностью одета, а волосы собрала в пучок, что придавало ей удивительно взрослый вид.
— Нет, — ответила я, чувствуя нечто большее, чем легкое сожаление. — Меня не будет.
Глаза ее расширились, и она обняла меня, намочив мне юбку своими слезами.
— Я буду скучать по тебе, Тейлор. Почему тебе надо уезжать?
Мои собственные глаза увлажнились при мысли о расставании.
— Просто пришла пора, Виктория. Я здесь чужая — это не мой дом.
Она посмотрела на меня снизу вверх и заморгала мокрыми глазами, снова став похожей на ребенка.
— Он мог бы стать твоим, если бы ты захотела.
Это заявление потрясло меня до глубины души. Может, она права? Я вспомнила слова Натаниэля, признавшегося мне раньше вечером, что в опере он мог думать только обо мне, и внутри возникло теплое чувство. И все же, даже если его чувства ко мне были искренни, я не могла бросить все и остаться во времени, когда тому, что думает женщина, придавали меньшее значение, чем перьям на ее шляпке. Разве не так?
Прежде чем я успела ответить, к нам подошел Натаниэль.
— Ты готова, Виктория?
Она кивнула и, приняв протянутую братом руку, твердой походкой направилась к экипажу, дверцу которого Антонио открыл для нее. Аполлон заскулил у моих ног, глядя то на меня, то на Викторию.
— Знаю, — сказала я, почесывая его за ушами. — Я тоже буду скучать по ней.
Внезапно мой пес вырвался и побежал к Виктории, которая, повернувшись, подхватила его на руки. Может, он каким-то чудесным образом почувствовал, что эта юная девушка станет со временем той старой женщиной, которая совсем в другой жизни вырастит его и отдаст мне? Я прикусила губу, с удивлением обнаружив, какой болью отозвалось во мне бегство Аполлона. Пес, наклонив голову набок, улыбнулся мне из окна экипажа своей кривой улыбкой. Через секунду колеса экипажа загромыхали по мостовой, и он исчез в ночи.
А еще говорят, что кошки непостоянны.
Натаниэль подошел ко мне, и мы вместе стояли у входа в дом, в молчании глядя на дорогу, пока последний отзвук стука колес не растворился в ночном ветре.
— Ты правильно поступил, — убежденно сказала я.
Он обнял меня за плечи и привлек ближе к себе, наполняя своим теплом.
— Молю Бога, чтобы ты оказалась права.
— Твой дом уцелеет, — добавила я, когда он открыл для меня дверь.
— Мой отец построил этот дом, — сказал он с гордостью. — Виктория родилась в нем, и мой долг спасти его, если будет на то воля Божья. Я велел слугам наполнить все тазы и ведра водой перед уходом, и все горшки и кастрюли тоже, и намочить несколько дюжин простыней.
— Хорошо придумано, — одобрила я, приятно удивленная подобной предусмотрительностью. — Пока миссис 0'Хара упаковывала вещи, я уговорила ее разрешить мне разрезать несколько простыней на полосы — их можно будет использовать как перевязочный материал. Много людей пострадает, прежде чем все это закончится. Кроме того, я достала все антисептики, какие смогла найти, и взяла бренди из твоего, кабинета на случай, если понадобится болеутоляющее.
Он нахмурился.
— Не знаю, может было бы лучше, если все-таки оказалось бы, что ты ненормальная. Антонио думает, что я чокнулся, но все равно обещал прислать партию вина со склада.
— Разумный шаг, — одобрительно кивнула я. — Некоторые итальянские кварталы уцелели при пожаре, потому что жители облили дома вином. Ну, а теперь, — я направилась по дорожке к улице, — мы должны предупредить других.
— Каких других? — запротестовал Натаниэль, перехватывая меня, когда я уже дошла до конца дорожки. — Никто не поверит такой невероятной истории.
— Это и в самом деле история, только совсем в другом смысле, — настаивала я, переходя через улицу, в то время как Натаниэль тянул меня за локоть назад. — Если мы предупредим соседей, может, им удастся спасти свои дома. На твоей машине мы могли бы объехать город, давая сигнал тревоги наподобие Пола Ревериnote 11.
— Теперь ты говоришь как ненормальная. Но раз ты настаиваешь на своем и собираешься будить людей, думаю, мне лучше пойти с тобой, а то кто-нибудь засадит тебя в сумасшедший дом.
Я ухмыльнулась.
— Вот это рвение.
Мы подошли к скромному дому в викторианском стиле на другой стороне улицы.
— Я сам буду объяснять, — тихо сказал Натаниэль и позвонил в дверь. Никакого ответа. Он снова позвонил. Спустя некоторое время старик в ночном колпаке высунул голову в окно верхнего этажа.
— Натаниэль Стюарт? Ты, что, не знаешь, сколько сейчас времени?
Натаниэль отступил на шаг и, задрав голову, посмотрел на рассерженного старика.
— Извините, что разбудил вас, мистер Грили, — поколебавшись, начал он. — У меня нет времени объяснять, но проведенный мной опыт показал, что рано утром произойдет землетрясение.
