зажигали костры и факелы, а потому столовую я нашёл без всяких проблем. И тех, кто меня там уже ждал.
Наяривая хоть и бесплатную, но абсолютно безвкусную похлёбку, мы обменялись информацией.
Никаких Терезинов никто не обнаружил. Мастер Сималион проделал приблизительно такой же путь, как и я, и с таким же результатом. Иберик проделал путь по тракту в сторону шахт, но был остановлен храмовниками и отправлен обратно в сопровождении смешков и предположений, что любопытный паломник вскоре вернётся, но уже немного в другом статусе. Феилин же просто разводил руками. Никого похожего на отпрыска короля он не нашёл. Зато нашёл уже засеянные поля, загоны со скотом и стойло с лошадьми. Там хозяйничают не храмовники, как он выяснил, а чинуши, наподобие тех, с кем он сталкивался в негостеприимном Валензоне. И те, Феилин был уверен, за золотую монеты способны на многое. Даже лошадями поделиться, если последует достойное вознаграждение.
- Это ты намекаешь, что обратный путь в Винлимар будет менее долгим, если мы раскошелимся? - хмыкнул я и получил утвердительный кивок. - Отлично подмечено, ничего не скажешь. То есть путь отхода есть. Хотелось бы надеяться, что за нами не пустятся в погоню, когда мы найдём этого неуловимого Джо. Но лучше такой вариант не исключать. В вашем мире, как и в моём, деньги творят чудеса. И если они помогут тихо скрыться, будем тратить неэкономно.
Ночевали мы на открытом воздухе, но хоть не под открытым небом. Почему-то на этой кишащей людьми равнине никто не предусмотрел постоялые дворы. Даже простые деревянные дома не предусмотрел. Святые отцы и прочие влиятельные люди ночевали в просторных шатрах. Храмовники, как выяснилось мимоходом, обитали в казармах ближе к шахтам. Так что ночью они бродили редко. Да и то лишь по двое.
Мы же обустроились с каким-никаким комфортом: за определённую плату один из животноводов разрешил четверым примо разместить свои телеса в подобие сарая, наполовину заполненным свежим сеном. Запах стоял специфический, а общий шум людского океана мешал спать. Но мы не жаловались. Ночью дежурили по очереди не только потому, что спать сразу всем было безрассудно, но и потому, что на нас подозрительно косились и нищие паломники, и озадаченные храмовники. Ведь под первую категорию мы не подпадали, ибо швырялись деньгами. А вторая категория, видимо раздумывала, как с нас стрясти те самые деньги.
Но пару часов сна мне удалось урвать. Вновь без сновидений и подсказок.
Часть 5. Глава 16. Восхождение.
А ранним утром - на рассвете практически - с постелей нас всех поднял звук горна. Громкий, протяжный звук. Он сообщал всем и каждому, что к искупляющему восхождению можно приступать.
Феилин дежурил последним, а потому уже не спал. Он успел вскипятить воду и приготовить чудо-отвар Мелеи. От его бодрящего действия в тонусе можно оставаться почти целый день.
Резвые святые отцы перестали быть доброжелательными. Вновь пошли в ход сержантские замашки. Но такой подход помог быстро организовать толпу. Колонна выстраивалась на тракте, а заспанные паломники тихо шептались о прощении, которое их непременно ждёт на высоте.
Мы решили не выделяться и заняли места на краю колонны. Шли, по-дурацки улыбаясь и обмениваясь мечтательными предположениями с такими же, как мы. Мы тоже надеялись на прощение, попутно вращая головами во все стороны.
Восхождение таких масс людей на вершину огромного холма вышло просто чудовищным. В который раз могу сказать: ничего подобного я никогда не видел. Слышал, конечно, про всяких-разных фанатиков, способных пересиливать себя. Способных вытворять то, чего они не могли ожидать даже от самих себя.
Но явно не в этом случае.
Люди начали валиться от усталости где-то на втором витке. Плотные колонны шли медленно, шли тяжело. И никакой природной выносливостью подавляющее большинство паломников не обладали. Они падали под ноги другим, задыхаясь выходили из толпы, садились на обочине, чтобы передохнуть немного. Но тут же получали по ушам от тех, кто вчера их кормил и предлагал воды. Святые отцы разной масти не церемонились со слабаками. То есть не церемонились с теми, в ком вера слаба. Они помогали сначала мотивирующими словами. Потом нецензурными словами. И лишь затем пускали в ход кнут. В прямом смысле слова.
Часто это помогало. Я удивлялся, конечно, но многие паломники действительно не знали, что способны пересиливать себя. Но для многих финальный рывок за прощением закончился плачевно - колонны расступались, давая дорогу тележкам, которые поднимались вверх или опускались вниз, чтобы подобрать и убрать с глаз долой очередное бесчувственное - а может уже неживое - тело.
Я кусал губы, провожая взглядом очередную тележку. Каждый из этих сдавшихся бедолаг изначально догадывался, что не осилит восхождение. Но всё же они, по-дурацки улыбаясь, ранним утром становились в колонны, чтобы ближе к полудню сломаться, так и не достигнув цели. Такое поведение было за гранью моего понимания. В вопросах веры я никогда не был настолько сведущ. Никогда не понимал, что толкает верующих людей на подобные поступки. Не понимал, зачем они рискуют собственной жизнью ради чего-то иллюзорного. Ради того, что нельзя пощупать, а лишь ощутить.
Я машинально переставлял ноги и размышлял о том, что только в этом мире увидел людей, готовых умереть ради веры. Я проводил параллели между "покаянниками", "эстами" и этими паломниками. Но если "покаянников" я считал наркоманами, а "эстов" - сектантами, то что движет этими людьми, для меня оставалось загадкой. Возможно, неотвратимость конца. Возможно, действительно вера в то, что они нагрешили. А возможно, их разум просто отравлен лживыми речами. Возможно, им лгали изначально. Церковники просто используют их, как стадо. Как рабочие руки, отфильтровать которые можно через непростой путь. Отсеять самых слабых и бесполезных. И взять в оборот самых стойких и истово верующих. Ведь именно из таких получатся рабы, которые не станут задаваться вопросами. И продержатся такие как раз до следующего паломничества, когда прибудет новое стадо.
Вышли на вершину мы ближе к старту второй половины дня. К этому времени даже Иберик и Феилин валились от усталости. К счастью, ретивые святые отцы это прекрасно понимали: на вершине, на этой огромной площадке перед ступенями входа в храм, нас всех ждал отдых. Отдых и вода, которую подавали многочисленные служки.
Сималиону восхождение тоже далось нелегко. Но он сразу забегал глазами, изучая молчаливые подростковые мордашки. Крутил своей мордашкой, некоторых пробегающих мимо служек чуть ли за руки не хватал, но так и не обнаружил искомое.
- Не узнал ни в ком, - тихо
