убедить себя, что это просто совпадение. Вот и погоня. Чертовски быстро они сработали.
Он попытался по широкой дуге обойти облаву, но едва не напоролся на еще одних оперативников. Цепь их двигалась, неторопливо и тщательно осматривая окрестности. И, что характерно, гнала его на восток, к Ладоге.
Ладно, пусть так, Тойво ускорил шаг, чтобы оторваться от преследователей. Но не прошло и трех часов, как он обнаружил, что впереди тоже засада. Вооруженные револьверами люди в штатском стояли и глазели по сторонам на равном расстоянии друг от друга. Разве что три человека возле болотины держались особняком. Они не занимались бдительным дежурством, они занимались руководством.
Ну, вот, приплыли. Можно уйти по болоту, но весьма вероятно, что оно топкое, иначе бы было тоже как-нибудь оцеплено. Тойво попробовал обойти топь, но этого не получилось. Не стоило терять время, стоило мазаться в грязи.
Но перед этим он подобрал себе дрын из молодой елочки, ободрал от веток и перочинным ножом по-быстрому обстругал комель, чтоб получилось неандертальское копье. Получилось плохое копье неандертальца, зато прямое, как копье римлянина. Теперь можно и болотной жижей вымазаться.
Весь с головы до ног покрытый грязью Антикайнен подобрался к троице настолько близко, что начал отлично слышать, о чем они там переговаривались. А говорили они, как водится у профессионалов, о работе: как пытать, как убивать, как имущество конфисковывать.
Тойво прыгнул вперед из положения «лежа», вызвав у троицы немое удивление и даже укор. Хотя положено было им испугаться до чертиков, но этого не произошло. Наверно, просто не поверили в происходящее. А напрасно.
Антикайнен метнул свое копье, мельком отметив, что угодил прямо в живот одному из людей, потом выстрелил во второго из своего револьвера. Звук, подобный грому, заметался между стволов деревьев. Тому, кого угораздило оказаться на пути пули, просто оторвало руку, фонтан крови облил третьего врага, уже успевшего поднять свой пистолет.
Тойво выбил у него оружие ударом ноги и поднял свой револьвер.
— Не надо, — сказал Ксенофонт, он же — Сеня.
Финн нажал на курок, и головы у незадачливого смотрящего общежития гопников, не стало.
— Надо, — ответил Антикайнен, с силой навалился на древко своего копья, тем самым прошив раненного им человека насквозь, и ринулся прочь под защиту леса.
Уже кто-то кричал, уже кто-то стрелял, но непонятно где и куда. Если врагов была сотня, то осталось девяносто семь. Ну, а если две сотни? Да какая, в принципе, разница!
Тойво отбежал на приличное расстояние, прежде чем позволил себе остановиться и перевести дух. Бок горел. Ах, Сеня, он же — Ксенофонт, подстрелил все-таки, падла.
Он исследовал рану, обнаружив, что та сквозная, и крови нет ни во рту, ни в моче. Может, и ничего? Ах, полноте — вскрытие покажет.
Тойво сделал себе повязку, предварительно обработав пулевое отверстие перекисью водорода. Пока жить можно, но жить некогда. Надо торопиться навстречу той цепи, что идет с запада. Наверняка они слышали звук выстрела, наверняка сбились со строя, наверняка торопятся на выручку товарищам.
Антикайнен прошел с километр, прежде чем решил, что вот здесь как раз и есть то место, где можно принять бой локального характера.
Для начала он выбрал подходящее дерево. Потом достал веревку, которой уже разок пользовался при пресловутом побеге из гостиницы, и накрепко привязал один ее конец почти к макушке. Вытащив небольшой походный кусок мыла, Тойво покрутил его в руках, посматривая на тонкий но прочный канат. Сделал большую петлю, начал, было смазывать ее мылом, но передумал.
Он нашел и с помощью ножа подогнал под руки две прочные палки, на манер посохов. Переложил свой револьвер в боковой карман рюкзака, чтобы можно было легко достать в любой нужный момент. Потом продел петлю веревки через лямки, одел вещмешок и зафиксировал петлю на груди. Вроде получилось все достаточно прочно и надежно.
Тойво похлопал по стволу облюбованной им елки, к которой теперь был привязан, и сказал: «Ну, милая, не подведи!»
По его прикидкам приладожская группа должна была оставаться на месте, как отбившая атаку ценой жизни двух шефов и одного подшефного. А прибалтийская группа, заслышав выстрелы, должна была иноходью скакать на сближение с врагом, чтобы взять его в кольцо и с помощью коллег решить: валить сразу, либо сначала покуражиться. Им осталось не так уж и много времени, чтобы прибежать сюда.
Тойво не стал ждать развития событий под елкой, а пошел вперед, разматывая веревку на всю длину. Когда она вытянулась в натяг, Антикайнен упрямо продолжал двигаться вперед. Он чувствовал, как гнется ствол молодой елочки и молился о том, чтобы корни дерева были достаточно сильны, чтобы справиться с такой нагрузкой. Финн двигался медленно, шажок за шажком, упираясь палками в землю.
— Стой! — наконец, раздался крик спереди.
Тойво весь покраснел от натуги, жилы на лбу сделались, как застывшие струйки воды или пота, он продвинулся еще немного.
Впереди стоял парень в гражданской одежде с лихо заломленной на затылок кепке и револьвером в руке. За ним виднелись еще двое, каждый на полста шагов от другого. Тойво шагнул немного в сторону, парень тоже сместился, нечаянно перекрывая траекторию стрельбы для своего второго коллеги, спешившего к ним.
— Васильич! Чего это с ним? — спросил парень, поигрывая стволом.
— Да хрен его разберет, чухонца проклятого! — прорычал тот, слегка запыхавшись. — Руки вверх, гадина!
Антикайнен сделал еще один шажок и понял: все, дальше держаться уже невмоготу. Он посмотрел прямо в глаза ближайшему своему преследователю и резко поднял руки, отпустив свои упорные палки-посохи.
В тот же миг елка начала разгибаться. Стоял Тойво, а в следующий момент, уже нет его — летит, влекомый веревкой к своему дереву. Был бы канат из резины, улетел бы финн на тот берег Ладожского озера, зарылся бы с размаху в дюны возле села Видлицы, и только бы при президенте России на букву «М» его откопали бы черные археологи. Или при президенте на букву «П». Или вообще бы не откопали.
Антикайнен летел, превратившись на несколько секунд в птицу, а все три оперативника, воспитанные на марксистко-ленинской философии, на уровне рефлексов открыли беглый огонь. И побежали вперед, словно бы в атаку на злейшего врага.
Правда, не все побежали. Парень в лихо заломленной на затылок кепке неожиданно заплелся в ногах и припал к земле, нелепо выпятив к небу локти обеих рук. Бывает, конечно, в суматохе, преступник убегает, все стреляют. А кто-нибудь обязательно своего зацепит.
Тойво, обвалившись наземь и проехав по мху по инерции полтора
