он оставался далеко от краев. Теперь оставалось только ждать. Совсем недолго, всего несколько секунд. Она видела, что пространство начинает сжиматься, и вместе с ним сжимается Кусто. «Наверное, если бы я оставалась внутри, это не было бы заметно», — подумала девушка. А потом они таки достигли центра воронки, и все исчезло.
Тишина и полное отсутствие каких-то впечатлений. Можно было бы подумать, что ей или ликсу отказало зрение, но не было даже темноты. Просто ничто, которое нельзя описать ни цветом, ни звуком, ни запахом. Да и думать тоже не получалось — мысли ей больше не подчинялись, текли стремительным потоком, отследить который или зацепиться было невозможно. Восприятие времени тоже исчезло, поэтому ожидание не показалось томительным. Было чувство, что за ней наблюдают. Даже не так. Наблюдает. Нечто в единственном числе. Нечто настолько непредставимое, что даже его мимолетное внимание срывает и уносит прочь любые мысли, чувства и саму твою суть. Остается только сознание без памяти, желаний и стремлений. В какой-то момент тот крохотный сгусток сознания в гигантском ничто, которым она стала, вдруг вспомнил, что она — не просто так. Что она… что? Или кто? Для того, чтобы вспомнить, пришлось приложить неимоверные усилия, но как только в голове всплыло имя, разведчица обнаружила себя в обычном пространстве. Более того — в своем теле, человеческом.
— Кусто! — в панике крикнула девушка.
— Это я — Кусто, — неуверенно ответил ликс. А потом взволнованно добавил: — Тиана! Когда ты успела выйти из сопряжения?! Я не помню!
— А где Герман?!
Кусто ответить не успел — напарник появился рядом. Именно появился, а не вышел из слияния, что по-настоящему напугало.
— Знаете, вечность — крайне стервозная дама, — заявил Герман, как только его взгляд прояснился.
— Ты понял, что с нами произошло?! — вопрос и Тиана и Кусто задали одновременно.
— Да ну, о чем вы говорите, — махнул рукой парень. — Такое понять, это я не знаю, кем надо быть. Просто что-то почувствовал. По-моему, нас сочли мелкими и немного смешными. Так, знаете, покровительственно. Офигеть как стремно, когда над тобой хихикает вечность. Впрочем, было бы намного хуже, если бы она разозлилась! Хотя я предпочел бы равнодушие, вот честно.
Тиана хотела спросить что-то еще, но вдруг вспомнила, какие обстоятельства заставили их шагнуть в водоворот, и решила придержать любопытство.
— Кусто, где мы? — девушка уселась в кресло для слияния, с любопытством покосившись на обнаженного напарника. Он, видно, еще не совсем пришел в себя и не заметил, что остается голым в ее присутствии. — Давай снова слияние, — вздохнув, попросила девушка.
Вокруг опять была туманность, только совершенно другая. Они явно переместились куда-то, вот только куда, еще предстояло выяснить. Звезды чужие, видно… лучше, чем когда они впервые оказались в этой странной аномалии, но внешнего мира все равно трудно различить. Есть и воронка пространственных потоков — почему-то они оказались очень далеко от нее. Тиана немного устала удивляться, к тому же мысли соскакивали на преследователя. Что, если он последует в аномалию следом? Однако предчувствия молчали, никакой угрозы разведчица не чувствовала.
«Не хочу, — подумала девушка. — Не хочу решать, куда нужно лететь, выбирать направление… опять этот чертов туман, и выбираться из него предстоит самостоятельно. Пользоваться гоблинской перемещалкой теперь стоит только если грозит неминуемая смерть». Кусто изо всех сил сигнализировал, что они, в общем, довольно неплохо висят. И что Тиане действительно стоит немного передохнуть — это время он вполне может повисеть на месте. Пространственные течения были и здесь, но сейчас они находились в каком-то очень медленном потоке, и, значит, у них достаточно времени. В общем, девушка позволила себя уговорить.
— Ну что? — Герман нашелся в кают-компании. Сидел на выращенном Кусто диванчике, тоже какой-то вялый и слишком спокойный. Хотя и уже одетый.
— Опять туманность, и точно не та, в которой мы были, — вздохнула девушка. — Опять нужно будет искать из нее выход. Надоело! Пока не поедим и не выспимся — никуда не полетим. Хочу твоих пельменей.
— Пельмени придется готовить, — вздохнул Герман. — Но да, порубать было бы в самый раз. Наверное. Что-то я никак не приду в себя после «путешествия»! Все кажется каким-то несущественным по сравнению с вечностью.
Тиана, которую преследовали те же мысли, понимающе покивала. И то, что Герману совсем не хотелось готовить — тоже.
— Я тебе помогу, — пообещала девушка. — Буду тоже их лепить. Так быстрее справимся.
— А вы сделаете порцию и для меня? — жалобно спросил тихоход. — Мне тоже понравилось, а еще хочется снова почувствовать вкус. Знаете, мне на какое-то мгновение показалось, что, мы там умерли в этой воронке.
— Мне тоже, — признался Герман. — Вечность и смерть — это ведь синонимы. Мы там умерли, перестали существовать, а здесь нас снова… сделали. По какому-то капризу. Воссоздали. Так что мы — это уже и не совсем мы, а так… точная копия.
От слов напарника веяло обреченностью и тоской. Тиана вздохнула со всхлипом, почувствовала, как по щекам текут слезы. Стало очень обидно за то, что она не справилась, что им не удалось выжить.
— Ты чего? — Герман выглядел по-настоящему удивленным, как будто не понимал, из-за чего она так расстроена. Тиана объяснила, как смогла. Напарник хмыкнул удивленно, потом ухватил ее за талию и усадил к себе на колени.
— Что ты расстраиваешься? Это мы с Кусто, считай, просто упражнениями для мозгов занимаемся. Какая разница, воссоздали нас, или мы сами перебрались?
Тиана не знала, какая, и думать об этом больше не хотела. Сидеть на коленях у Германа было тепло и уютно. Она бы так, наверное, и уснула, но у нее совершенно неприличным образом забурчало в животе. Напарник серьезно кивнул, как будто отвечая:
— Да, я тоже умираю от голода. Все вопросы вечности и смерти не стоят того, чтобы из-за них откладывать пельмени. Пойдем уже готовить — вдвоем правда получится быстрее.
Они с напарником сидели за столом, засыпанным мукой. Тиана опять немного расстраивалась, только теперь по совершенно прозаической причине — ее пельмени получались кривоватыми и какими-то неуклюжими. В сравнении с аккуратными шариками с каемочкой, которые ловко лепил Герман, выглядели они совсем неказисто.
— Ты бы видела, какие они у меня сначала получались, — хмыкнул напарник, когда она пожаловалась на собственную неуклюжесть. — Еще и разного размера почему-то! Я тоже расстраивался, причем совершенно напрасно. Форма ведь никак не влияет на вкус.
— Тиана, Герман, тут Охотник опять на связь просится, — сказал ликс.
— Ну, подключай, — пожала плечами девушка, и тут же пожалела о разрешении.
— Вы все мерзкие вонючие мясные мешки! — металлический голос искина ворвался
