Слон вдруг понял, что он так удивлен полученной информацией, что почти был готов прямо спросить своего спутника о том, что связывает его с внешниками. А такой вопрос, мало того, что был абсолютно неуместным в данной ситуации, но и сразу делал его позицию ещё более слабой.
«Да что это такое со мной?» - мысленно задал он себе вопрос. Такое желание настолько сильно не вязалась с его расчётливым поведением и было так похоже на эмоциональный порыв, что можно было заподозрить чью-то влияние.
И собеседник в очередной, уже в третий раз, смог его сильно удивить.
- Нет, я не читаю мысли и не умею воздействовать на людей, но проходя такими дорогами, будто сбрасываешь груз прожитых в Стиксе лет. И тянет на всякие сумасбродные поступки. Уверен, вы сейчас понимаете, о чем я говорю. Поэтому не удивляйтесь своим желаниям. Но именно поэтому вы согласились пойти со мной, а я, в свою очередь, занялся тем, чем занялся – сотрудничеством с внешниками.
Незначительная пауза, скорее всего, сделанная сознательно, заставила Слона насторожиться. Уж как оказывать влияние на собеседника путем разных уловок он знал прекрасно. Но тем интереснее «ты знаешь, что я знаю, что ты знаешь…» и так до бесконечности.
- Я получил контакт с необычной внешницей. Она, кстати, командир той базы, где расположена Ферма и куда должны были быть доставлены жемчужины, так нерасчётливо похищенные вашим стабом. Как видите, я перешёл на полную откровенность.
Собеседник сделал еще паузу и увидев недоуменный взгляд Слона, тут же поднял ладони, будто защищаясь.
- Нет, нет, я вовсе не пытаюсь манипулировать вами, как это может показаться, выказывая откровенность. Мне сейчас действительно интересно просто поговорить. Поэтому продолжу – эта внешница оказалась очень деятельной и смогла организовать использования возможностей Стикса к своей максимальной выгоде. Она установила связи с Югом, откуда и получала такие редкие ценные белые жемчужины. Зачем ей они в таком количестве, точно неизвестно, а это была бы очень ценная и важная информация. Вполне возможно, что это нужно самому Стиксу. Мы, а я представляю одну из тех организаций, которые знают об Улье очень многое, уверены, что рано или поздно она станет одной из нас. Стикс же не просто так награждает своими дарами. Он еще часто требует кое-чего взамен. Поэтому и сама их командирша начнёт совершать поступки, выгодные не ей, или, вначале, не только ей, а еще и ему – Улью. Вот поэтому нам так интересно поддерживать контакт с таким человеком. Кстати, это очень важно и для вас. Так как это практически спасает ваш стаб от уничтожения.
Слон молчал, так как слишком много нового знания обрушилось на него за такой короткий промежуток времени. Но где-то брезжила мысль, догадка, кто эти таинственные «мы» в словах собеседника. Вариантов, собственно, было всего два. Килдинги или Институт. И, положа руку на сердце, Слон не сказал бы на сто процентов, с кем бы он лучше имел дело.
Тем временем они, переговариваясь, словно на прогулке, пересекли поросший редким кустарником и высокой травой кластер и вышли к открытому участку местности, на котором не было ничего, кроме черной земли.
«Чернота, но откуда она здесь?» - Слон хорошо знал окрестности своего стаба, но никак не мог узнать участок местности.
- Не удивляйтесь, мы сейчас достаточно далеко от вашего стаба, практически за пределами известной вам территории. Отсюда до базы внешников несколько десятков километров, но сам кластер, по которому мы сейчас идём, находится в окружении черноты. Нам придётся её преодолеть, но вы уже давно в Стиксе, так что сможете выдержать.
Слон вздохнул и понял, что плата за полученные знания может оказаться и такой.
Крис сама не понимала своего поведения. Да, она слышала, что иммунные отличаются большей эмоциональностью и часто могут действовать под влиянием сиюминутного желания. Но она же не дура, способная думать только одним местом. Она достигла своего положения именно потому, что всегда точно просчитывала все свои поступки и их влияние на дальнейшее.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Но сейчас всё изменилось. Проглотив жемчужину и заполучив способность не бояться местного вируса, она будто бы вместе со всем этим ещё и изменила себя.
Например, вот эта связь с майором. Да, это было очень приятно и даже полезно для неё – таким способом она смогла получить не просто подчинённого, но соратника, сумевшего добыть нужный ресурс, тактические заряды. Но одно дело сделать всё это осознанно, для выполнения поставленной цели, а совсем другое просто поддаться сиюминутному желанию. И то, что результат был хорош, ничего не меняло. Она действовала нерационально.
Сколько раз за свою жизнь она удерживала себя от поступков и действий, которые были бы наиболее правильными, если руководствоваться эмоциями или какой-то там моралью. Крис знала, что окружающие оценивают её как беспринципную сволочь, которая не испытывает эмоций и которой просто неведома жалость или любые другие человеческие эмоции. Как было бы хорошо, если бы это было так.
Ничего подобного. С того самого решения, когда она поставила себе цель добиться максимально высокого положения в обществе, она давила в себе эмоции, загоняла их вглубь, уничтожала в себе. И действовала только рационально, только те поступки, которые ведут к достижению цели, неважно, как они выглядят с точки зрения других.
Легко и незаметно оттолкнуть подругу, которая доверилась тебе и была уверена в твоей помощи. Так это же простой выбор – либо она, либо ты. А с одинаковыми оценками за экзамен по физподготовке кого примут в колледж? Её, из бедной семьи, пусть и чрезвычайно умную и талантливую или другую, из значительно более влиятельного семейства.
Тогда, кстати, та ничего не поняла и даже извинялась перед Крис за то, что могла помещать ей дойти до финиша с нужным результатом. Тем более, что её всё равно приняли – родители ещё немного заплатили там и тут.
Крис хорошо помнила, как ненавидела саму себя тогда за подлость, даже рыдала ночью после этого, но никто внешне не заметил ничего.
И так месяц за месяцем, год за годом. Только эффективность и результат – это был главный принцип. Казалось бы, эмоции просто должны исчезнуть, но нет. Они всегда были с ней, только глубоко внутри. И вот они будто дождались нужного момента, чтобы взять реванш и начать управлять её поступками. Самое ужасное было то, что это было так приятно. Давать волю своим эмоциям.
Вот сейчас, двигаясь в окружении нескольких бойцов, которыми командовал лично глава службы безопасности базы, она радовалась этому безумному чувству опасности, которая здесь исходила со всех сторон. Ведь даже несколько крупных зараженных или простая группа местных с сильными дарами могла уничтожить весь её отряд.
Справедливости ради нужно сказать, что каждый участник группы, помимо оружия и другого снаряжения, нес за спиной экспериментальный аппарат, который должен был одновременно отпугивать зверей и обеспечивать маскировку движения бойцов от всех возможных наблюдателей. Разработанные на основе известных даров Стикса, эти устройства были достижениями её научников и, при доказанной эффективности, сами могли принести огромную прибыль. Пусть на Земле и нет заражённых, но абсолютная маскировка, которая обеспечивает даже оптическое исчезновение – такого нет ни у кого. Но зато будет у Империи.
Но идти проверять эффективность этого устройства лично – где здесь здравомыслие?
Конечно же, Крис убеждала себя, что встреча лицом к лицу с главой местного стаба и получение обратно таких важных жемчужин стоят всего этого риска, но в душе она знала правду. Ей просто нравилось сейчас рисковать. Как нравилось заниматься сексом с майором, хотя она и этому нашла несколько «правильных» обоснований. Как ей вдруг нравилось просто смотреть вокруг, понимая, что она, в отличие от всех этих затянутых в защиту и респираторы бойцов, может в любой момент снять всё и просто пойти в любую сторону. Куда ей захочется.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Она ежедневно тренировала свой так внезапно появившийся дар, принимала горох, который, по словам местных, должен усиливать действие способностей и восхищалась сама собой, когда под действием простого взмаха руки предметы в комнате поднимались в воздух.
