– Ты рискуешь не только своей задницей, – ответил чистильщик раздраженно. – Ты хоть знаешь, сколько законов мы нарушили, убирая за тобой? Это стандартная процедура, разработанная, чтобы защитить нас всех. Если в порыве она разболтает…
– Ничего она не разболтает в порыве, и моя задница тут не при чем. Знаю потому, что эта девушка ее и спасла. А теперь, если не хочешь, чтобы я наподдал по твоей, не приближайся!
Повисло продолжительное молчание.
Роланд вздохнул и ущипнул себя за переносицу, чувствуя себя выжатым как лимон. Не стоило ругаться с тем, кто им помог.
– Слушай, Риордан, я не собираюсь брать тебя за яйца. Эти два дня затянулись, и я устал и зол. Да меня бы вообще тут не было, если бы не Сара. Она дважды спасла меня и испытала муки ада. Я не отплачу ей, напустив тебя и позволив ей угрожать. У нее хватает своих проблем, и мы теперь с ней оба мишени.
– Мишени, – повторил Крис подружелюбнее. – Почему бы тебе не рассказать мне, что происходит? Я знаю, что обычно ты охотишься один, но если теперь на тебя нападает целая дюжина людей, я мог бы помочь. В твой дом явились чьи-то прислужники или вольные стрелки?
– Прислужники. – И хоть ему претило рассказывать обо всем фактически незнакомцу, Роланд ввел Криса в курс дела.
– А как зовут того вампира?
– Я знаю только имя – Бастиен.
– Откуда он?
– Из Англии.
– Как выглядит?
Страж описал противника.
– У вампиров нет наших возможностей, поэтому обычно они оставляют денежный след. Если твой враг достаточно разумен, чтобы организовать армию и управлять ею, он не так уж и стар. Должно быть, живет неподалеку. Я уже попросил своего человека проверить номера и регистрацию внедорожников, на которых приехали те нападавшие. Мы забрали их до появления пожарных и заменили парочкой дешевых тачек. Проверим их на отпечатки и другие улики. Посмотрю, что найду, а потом перезвоню тебе.
– Спасибо, приятель.
– Не за что. Звони, если что-то еще случится.
– Обязательно.
– Хочешь, я пришлю охрану для тебя и Сары, чтобы вы выспались?
– Нет, спасибо.
По крайней мере пока Роланд не доверял никому.
– Ладно. Если передумаешь, дай знать.
– Непременно.
Положив трубку, страж поставил номер Криса на быстрый набор.
– Роланд?
Он повернулся и, увидев вошедшую Сару, почувствовал прилив тепла.
Ее длинные волосы спутались от занятий любовью и обрамляли волнами лицо. Веки почти закрыты, а губы распухли от его поцелуев. Одета Сара была только в черную футболку, которая никогда ему самому так не шла. Рукава, короткие для него, доставали до локтей. Край едва прикрывал бледные, чуть мускулистые бедра.
Эта слишком широкая хлопковая футболка возбудила его сильнее, чем самое сексуальное белье. На Роланда накатила такая нежность, привязанность, такое чувство собственника.
Ему хотелось крикнуть «Моя!» на весь мир, поставить свою метку на нее, чтобы все знали, что Сара принадлежит ему.
Черт.
Если он не поостережется, то влюбится в нее.
А тогда его ждет сердечная боль и катастрофа.
От влюбленности бессмертного в человека никогда ничего хорошего не бывает.
Только одаренных можно было успешно обратить. У этих редких особей имелись дополнительные ДНК-хромосомы, дарившие особые способности и возможность телам менять вирус так, чтобы стать бессмертными, а не вампирами. Слишком много одаренных убили до того, как они успели завести детей, в прошлые века дураки, помешанные на суевериях, страхе, зависти, поэтому их потомков сегодня так мало. Шанс на то, что бессмертный найдет и влюбится в одаренную, почти ничтожный. Роланд мог пересчитать по пальцам одной руки, чтобы подобное случилось за его долгую жизнь (все такие случаи становились широко известны среди бессмертных). Но и такие отношения плохо заканчивались, когда одаренные отказывались обратиться.
То, что человека можно обратить, еще не значит, что он или она этого захочет.
Но ему тут совершенно ничего не светит. У Сары не было никаких особых талантов, которые бы подчеркивали ее исключительность. Да и у всех одаренных были характерные черные волосы и темно-карие глаза, а у Сары нет, значит, она станет вампиром. Их отношения можно закончить лишь двумя способами.
В лучшем, у них будет пятьдесят-шестьдесят лет до того, как она умрет в его объятиях от старости. Его способность исцелять, если повезет, поможет Саре прожить на десяток лет больше.
В худшем… двадцать счастливых лет до того, как появятся признаки старения, которые с годами будут все заметнее. И первый же раз, когда ее примут за его мать, а не за возлюбленную, ее сломит. Сара будет стесняться изменений своего тела, а Роланд так и останется молодым. Она будет настаивать, чтобы они занимались любовью лишь в темноте под одеялами, где, по ее мнению, можно скрыться от его сверхострого зрения.
И пока разные части ее тела станут покрываться морщинами и обвисать, Сара начнет сомневаться в его любви. Все попытки убедить ее, доводы, что если бы он был человеком и старел вместе с ней, то его чувства все равно бы не изменились, как и его преданность, были бы напрасны. Каждую ночь, которую он бы проводил на охоте, Сара бы подозревала его во встречах с молоденькой пассией на стороне. Постепенно она бы озлобилась, а Роланд устал бы от ее недоверия и постоянных обвинений.
Так всегда было.
Он был наивным, когда ухаживал за Мэри. В то время связь между бессмертными была ограниченной и затруднялась его отшельническим образом жизни. Он по глупости считал, что, пока любит ее, неизбежные изменения во внешности Мэри не будут иметь никакого значения.
И лишь с появлением интернета, когда бессмертные по всему миру начали встречаться и связываться друг с другом в чатах и на форумах, Роланд осознал правду.
Но пока Сара шла к нему с сонной улыбкой на устах, часть его желала, чтобы на этот раз все было по-другому.
– Когда я проснулась, ты уже ушел.
Подойдя, Сара обняла его и прижалась головой к его груди. Прикосновение ее ладоней к спине было ледяным, как и касание пальчиков ног. Страж не возражал. Испытывая неумолимую сердечную муку, он прижался щекой к ее макушке и позволил себе расслабиться.
– Все нормально? – спросила Сара, растирая ему спину.
– Да, звонил чистильщик Сета, передал, что обо всем позаботились. Полиция не станет нас допрашивать о пожаре и мертвецах.
– Хорошо.
Роланд поневоле почувствовал некое мужское удовлетворение от того, что Сара вся пахла им. Ее собственный особенный аромат тоже чувствовался, соблазняя его, как всегда.
Сара на мгновение обняла его покрепче.
