наверняка хочет понимать нашу силу. Но для чего? Вполне возможно я просто зазря его подозреваю и ему, как нынешнему полководцу, хочет иметь достаточно данных о боеспособности сил под своей рукой, а может быть, что хочет получить мои силы под прямое руководство.
- Вынужден отказать. – сказал я, выходя из дома, - За время моего похода к Орлаёну, мои запасы пороха сильно истощились и сейчас я никак не могу тратить его даже на один бессмысленный выстрел. Лучшие я использую все свои запасы на уничтожение врага, нежели на простое развлечение.
- Ты не хочешь делать это просто так? – Трувор стал говорить громче, привлекая внимание окружающих, немалая часть которых сейчас состояла из солдат, - Если вы не хотите быть мне другом, то тогда можете считать, что это не просьба, а приказ.
Вот сволочь! Похоже, что он реально положил глаз на моё оружие и вцепится в него, как голодный тигр. Сейчас вся власть в войске сохранятся в его руках, а мои условные очки лидерства строятся исключительно на слухах и проложенном до столицы Кловиса пути. Это немало, но для большинства Домов я просто наёмник, которых в округе великое множество, а потому держатся за мою персону не стоит. Я мог бы уйти прямо сейчас, не добившись своей цели, но у меня нет причин для разрыва договора. Согласно рюглендской системе права, наёмничий договор может быть расторгнут всего лишь в трёх случаях: выполнение всех обязательств перед нанимателем, отсутствие оплаты услуг наёмников или же смерть нанимателя. Следующая плата должна будет поступить через шесть дней и у нанимателя есть право на пятидневную задержку, так что ещё одиннадцать дней мы должны подчиняться всем условиям договора с Альбаром, включая необходимость быть под рукой Трувора.
«Медведи» доберутся до Безала ровно через четыре дня, если не встретят неприятностей по пути и будут двигаться по шестнадцать часов в день, плюс ещё хотя бы один день для того, чтобы вызнать всё в городе, да путь гонца обратно. Пусть посланник будет двигаться три дня вместо четырёх, и того выходит целых восемь дней, которые необходимо продержаться под руководством Трувора, да так, чтобы не сдать собственных позиций. Неприятно, но придётся справляться. Хотя, может и не придётся.
- Я подчиняюсь приказам лично Альбара Дьювальбеза. Это прописано в моём контракте. За отсутствием приказов от него лично, я могу руководить армией самолично, опираясь на стратегическую ситуацию. – я также повысил тон, заметив проходящий неподалёку отряд моих наёмников из группы страдиотов, сразу же понявших ситуацию и подошедших ближе.
- Дьювальбез подписал документ. Ты оспариваешь приказ своего нанимателя? Тогда грош тебе цена, раз ты считаешь себя серьёзным человеком!
- В вашем документе указано, что силы Домов должны подчиняться приказу. Я и мои люди не часть армии Дома, а личная армия Альбара Дьювальбеза. До тех пор как я не получу личного приказа от нанимателя, я буду действовать по своему усмотрению, а не по велению какого-то человека, возомнившего себя великим полководцем, но способным только грабить! Именно я довёл людей сюда! Именно я взял все крепости и позволил вам всем не нести потерь. Где был ты и твои хвалённые воины, когда я сражался с врагом?! Мои люди будут подчиняться только моему приказу! Если ты вздумаешь хоть пальцем тронуть кого-то из моих солдат, то я лично отрежу тебе яйца, а затем засуну в твою гнилую пасть. Ты меня понял?!
Я специально говорил длинной речью, чтобы собрать вокруг нас как можно больше народу и выигрывая так необходимые секунды. Мои страдиоты оказались смышлёными и сразу же послали за подкреплением, а потому к месту перепалки прямо сейчас стягивались отряды моих воинов, подготовленных к битве. Первые их десятки уже оказались на площади около моего дома.
- Что ты возомнил о себе, щенок?!
Трувор взбесился и одним движением вытянул из ножен свой обоюдоострый меч. Тот, описав дугу и рассекая со свистом воздух, чуть было не приземлился мне на голову, раскроив мою беззащитную черепушку. Я был готов к удару и успел вовремя отскочить, вздымая облачка городской пыли. Сабля мгновенно оказалась в моих руках и клинком мне удалось отразить второй удар, нацеленный мне прямиком в грудь.
Трувор опасен. Это было видно в каждом его движении, в том как он дышал, как он смотрел на мир и как он держал свой меч. К тому же, в отличии от меня, под свою тунику он поддел короткую кольчугу, а потому поразить его простым ударом у меня не получится. Однако же сейчас он атаковать не спешил. Встав в боевую стойку, подняв при этом свой клинок, он просто смотрел на меня, непонятно чего при этом ожидая. Сам я тоже стоял, не рискуя атаковать, пока мои бойцы не подойдут ближе.
Но Трувор не собирался биться честно. Не смотря на всю свою великую мощь, он, похоже, признавал моё умение сражаться. В руках одного из его воинов, затесавшегося в окружившей нас толпе, оказался арбалет, который боец вскинул к плечу, нацеливаясь в мою грудь. Заметил я это слишком поздно. Болт ударил мне в грудь в левую часть груди чуть выше места, где располагалось сердце. Страшная острая боль пронзила моё тело, но импульс от удара не смог сбить меня с ног. Я удержался, а Трувор ринулся на меня. Нас разделяли несколько жалких метров, и он добрался бы до меня за несколько секунд, но тишину схватки разорвал ружейный выстрел. Он кнутом ударил по ушам, только сильнее разгоняя закипающий в крови адреналин. Кровь брызнула на землю и сноп костяных осколков вылетел из колена рвущегося вперёд Трувора. Он рухнул на землю почти что молча, а в его глазах читалась злость вперемешку с нескрываемым удивлением. Трувор не понимал, как его почти идеальный план рухнул в единственное мгновение. Этот воин ещё не понимал опасности, таящейся в его противнике, но даже если он поймёт, то будет уже слишком поздно.
Мои бойцы сработали слаженно. Все те, кто хоть как-то был связан с Трувором, сразу же оказались на коленях и без оружия. Воин же, который в меня выстрелил, мгновенно лишился руки, отрубленной одним из наёмников в одно резкое движение. Крик Трувора и его раненного воина затмили испуганные крики горожан, пока моё лицо растягивалось в болезненной улыбке. Может быть, мои действия оказались преждевременными, но я был готов на разговор, хоть и на повышенных
