Медноволосый нааганит, сидящий в кресле и отославший повелительным жестом от себя охрану, плотоядно пропустил сквозь клыки оранжевую ленту змеиного языка, чувствуя, как его охватывает возбуждение и охотничий азарт…
Приказал охране привести эорку, желая снять напряжение.
«А он еще так презрительно отзывался об этой самочке. И думал, что такая, как Лена, и близко не может согреть нааганита… Сочувствовал ее ньерам. Глупец!»
Да ни одна из известных ему со-рин, и его в том числе, ушедших в небытие, не смотрели так на своего лорда, как эта землянка! Наложницы, бывало… Особенно те, что давно грел в гареме нааганита, или, как Фамирра, которая искусно притворялась, думая, что он – двенадцатый лорд империи Амморан – этого не замечает. Но чтобы та, кто прошла через «дар жизни» и «право ньера», мутацию перерождения во время первой беременности, да еще являющаяся собственностью трех нааганитов, которые имеют право на ее тело в любое время, смотрела так открыто и с теплом… на господина?! Это было выше его понимания. А то, что Ингарр не понимал, его притягивало. А еще его привлек вызов в ее серо-голубых глазах, когда землянка презрительно ему усмехнулась, услышав о предстоящем допросе… Когда «сыто» потерлась щекой о грудь находящегося в боевой трансформации, довольно ухмыляющегося ньера, без капли страха перед его звериной мощью… Когда шептала на ухо Дэйрашшшу о статусе его брата и малышке иссаэре, прекрасно зная, что каждое ее слово разносится по всей империи… Специально шептала…
А потом ей вдруг стало плохо. И захотелось подхватить это хрупкое тело. Прижать к себе… Защитить…
Только вот, кого? Дарующую жизнь или ту, что была внутри нее? Наверное, все же, вторую.
Красавицей будет…
Ингарр предвкушающе облизнулся, представив перед собой образ белой нааганитки с серо-голубыми теплыми глазами, оплетающей его своим хвостом, велев явившейся наложнице опуститься перед ним на колени и заняться его давно уже вздыбленным членом, грубо притянув эорку к себе за волосы…
Его красавицей…
– Х-м-м-м…
Только его…
* * *
Лена.
Проснулась я от довольного попискивания своих детей, их возни и тихих мужских голосов с мягкой интонацией, обращенной к моим малышам. А еще от того, что чьи-то сильные руки забрали из моих объятий приветственно засучившего ножками, Александра, которого я, вместе с Аналлин, покормила перед рассветом, а потом, узнав у дежуривших рядом с нами всю ночь раянок, что лорды так и не вернулись, оставила его, как и дочь, рядом с собой. И вот, судя по радости моих близняшек и ощущению нежных ладоней, проверяющих мой живот, а также жадных губ, зацеловывающих каждый сантиметр моего едва прикрытого легким одеялом тела и жаркого шепота над ухом: «Надин, сладкая моя, дыхание мое, ну скажи – это правда? Я только о ней на церемонии посвящения дому все время и думал. Уверена? Девочка? Тебе ведь это не показалось? Ну, скажи…» Я поняла, что мужчины, наконец-то, освободились.
Улыбнувшись, открыла глаза…
– Нет, мой ньер, не показалось, – погладила по щеке нависающего надо мной иссаэра, в горящих от счастья аметистах которого можно было утонуть, – так что можешь придумывать нашей девочке имя, согласно вашим традициям. Не поверишь, но я ее даже во сне сегодня видела! Такая красивая малышка лет шести! Белые волосы, сиреневые глаза, пухлые щечки. От меня, к сожалению, вообще ничего не возьмет. Чистокровная иссаэра. – Вспоминая свое сновидение, очень схожее с тем, что я видела, когда носила под сердцем Александра и Аналлин, я притворно разочарованно вздохнула, стараясь сильно не улыбаться. – Копия ты! Впрочем, как и…
Договорить мне не дали. Под довольный хмык занимающегося своими детенышами Дэйрашшша, Анаишшш подхватил меня на руки и, прижав к своему змеиному сердцу, начал повторять: – С-с-спасибо, надин! С-с-спасибо! С-с-спасибо… С-с-спасибо…
– М-м-м-м… – вот это благодарность! Да от такого поцелуя, что мне после этих слов подарили, не то, что голову можно «потерять», – вообще забыть, как тебя зовут и в какой ты реальности. Да и не только от поцелуя… Иссаэр, и так просто отпустит свою надин? Ту, которая провела столько времени без его «особого» внимания? Да еще и когда последним у нее был ниид? Да еще и после всех событий, переживаний и сообщения о нашей с ним девочке? Вот зараза моя соскучившаяся!!!
Жадные, требовательные губы, заставляющие мое дыхание сбиться, а тело затрепетать от страха, что нааганит остановится… Коварный язык на мочке уха, шее, плечах, – ай! – груди. Да еще и с легкими укусами, как мы оба с ним любим… Прохладные ладони, скользящие по моей обнаженной спине, бедрам, животу. Особенно животу, с импульсом проверки. Тихий шелест магнитной молнии на мужских брюках, и я только охнуть и успела, как меня без предупреждения, не обращая внимания на быстро темнеющие глаза своего, начавшего в предвкушении медленно расстегивать зеленую рубаху эна, насадили на свою возбужденную, шелковистую, с легкими выпуклостями плоть… Ну ничего себе «доброе утро»! Мой вскрик-стон от сладкой волны, пронзившей нутро, и довольное шипение Анаишшша раздались почти одновременно. А ведь я думала, что нааганит из-за моего положения побоится заниматься такими играми, чтобы не навредить своему потомству. Хотя опыт-то есть. Иссаэр энов брата, ка к своих, тогда берег.
Да-а-а, хорошо хоть раянок отпустили, и Шэйтассс еще не пришел! Тот бы точно такой вольности блондину не позволил. А Дэй… Дэй, отнеся недовольно пискнувших малышей в их колыбель, пообещав детенышам, что это ненадолго, вернулся и, запустив свою огромную ручищу мне в волосы, оттянув голову назад, заставил меня на себя посмотреть.
– Я тоже очень с-с-соскучился по тебе, моя маленькая, нежная со-рин. По твоему теплу… – здоровенный нааганит с горящими от возбуждения глазами и хищными ноздрями, впитывающими нашу с иссаэром страсть, склонился к моим губам. – Жаль, что снова придется тебя столько ждать, Лена. – Голодный поцелуй и заинтересованный взгляд, следящий за движениями брата, и то, как иссаэр жадным ртом терзает мою грудь, мурлыча от удовольствия. – А после того, что вы с ниидом вчера устроили на Совете, пос-с-сле вашего с ним примирения, сегодня я не хочу идти к рин. Я хочу провес-с-сти это утро с тобой, моя со-рин. – Продолжая удерживать меня за волосы, вдоль моего позвоночника провели сильной рукой, оставив ладонь на ягодицах. – Ты была в тот момент так красива, цветочек, – хрипло проговорил Дэйрашшш, прикусив мою губу, – так желанна, и не только для меня, – грозовой сумрак собственнических инстинктов исказил всегда спокойный глубокий голос нитха. Хозяйские клыки, скользнувшие по моей беззащитной шее, вызвали озноб страха и возбуждения одновременно. – Тебя теперь все самцы империи хотят видеть в своем доме, Лена. Абсолютно все! И поверь, девочка, ни мне, ни ши-ару это о-о-ой как не нравится! – Обжигающее клеймо на плече заставило меня вскрикнуть и обиженно запротестовать, а последовавшая за ним нежная успокаивающая ласка гибкого змеиного языка – все простить и подчиниться ритму иссаэра и опытным сильным рукам прижимающегося со спины Дэйрашшша. Его губам… дыханию… желанию… Особенно желанию, которое я начала изучать своими пальчиками, приняв мужской призыв… А потом, когда, содрогнувшись и излившись в мое тело, Анаишшш меня отпустил, то и губами…
