Наверное, герцог еще долго бы бродил в этой сокровищнице мысли и духа, но тут раздался бодрый топот, и в библиотеку рысью влетел главнокомандующий кассарийской армией Такангор Топотан с чем-то маленьким, пуховым и круглым под мышкой. Это маленькое, круглое и пуховое он осторожно усадил на стол пред ясны очи честной компании и представил:
— Прошу любить и жаловать. Бургежа. Военный корреспондент.
Военный корреспондент был размером с упитанного филина и в общем-то на него и походил, с той лишь разницей, что покрыт был мехом, а не перьями, имел толстенькие пуховые ручки и нос пуговкой. На голове диковинного журналиста между острых симпатичных ушек помещался странный предмет вроде тазика для бритья.
— Что это? — уточнила мумия.
— Не что, а кто, — храбро ответил «филин». — Бургежа. Издатель журнала «Сижу в дупле».
Из ниоткуда высунулась физиономия давешнего эльфа и авторитетно заявила:
— Подшивку могу принести, но не рекомендую мне это поручать. Редкостная гадость этот ваш журнал.
Бургежа вздохнул печально.
— Откуда вы, сударь? — спросил его Зелг, в то же время пытаясь как можно более кратко сформулировать вопросов пятьдесят к Такангору.
— Из дупла, — ответствовало существо. — Сижу в дупле, издаю журнал «Сижу в дупле». Но сами понимаете, какие в дупле сенсации. Так, сплетни всякие, происшествия на поляне. Поляна у нас, правда, пустынная, почти ничего не происходит. А я жажду славы, признания и успеха. Потому явился к милорду Топотану и попросил содействия. Просил, чтобы мне оказали высочайшую честь быть представленным вам, ваше высочество.
— Зачем нам военный корреспондент?
— А что, внучек, — задумчиво пожевал губами Узандаф. — Эти стервятники из «Королевского паникера» пишут такие глупости, что уж ни в какие дупла не лезет. Кабы не моя приверженность закону о свободе поговорить и пописать, я бы давно наслал на них какое-нибудь стоящее проклятие типа «Говорливый студень». Представляешь, недавно тиснули статейку о том, что я случайно выиграл Пыхштехвальдскую битву. Какой-то мерзавец по имени…
Мумия пощелкала сухими пальцами. Библиотечный эльф возник над стопкой «Королевского паникера» и торжественно заявил:
— Презренный писака по имени Ефорцирх.
— И имя неблагозвучное, — скривился Узандаф. — Он, видишь ли, считает, что роль личности в истории ограничена до крайности. То есть назрела историческая необходимость победить при Пыхштехвальде, и абсолютно безразлично, кто командовал войсками. Да если бы я не двинул конницу в обход да не провел мощную подготовку баллистами и катапультами, мы бы знаете где были? В глубокой…
— …печали, — торопливо завершил политкорректный Зелг.
— Я имел в виду совсем другое, — обиделся дедуля. — Ну да ладно. И что, милейший Бургежа, есть ли у вас какие-нибудь особенные способности, отличительные свойства, позволяющие вам претендовать на роль хроникера и летописца нашей славной семейки?
— Есть, — промямлил «филин».
— А отчего так скромно?
Эльф снова показался на глаза, держа в руках стопочку разнокалиберных, криво обрезанных брошюрок.
— Позвольте заметить, ваша милость, что данный господин является уникальным, редкостным неудачником. Второго такого Кассария не видала.
Бургежа потупился:
— Что правда, то правда. Неудачник. Даже сам себя иногда боюсь.
Я такой неудачник, что, если куплю себе кладбище, люди перестанут умирать.
Эд Фергол
— Интересный компот, — буркнуло привидение доктора. — Вот как раз этого нам и не хватало для полного счастья.
— Хоть какой-то талант, — протянул Мадарьяга сочувственно. — Страшнее всего — посредственность.
— То-то он умудрился врезаться в Птусика, — сообщил Такангор. — Два раза.
Все, знавшие незаурядные летные возможности Птусика, замерли в немом изумлении.
— Даже молния не бьет два раза в одно место, — заметил эльф ворчливо.
Бургежа мотнул головой, явно собираясь произнести пару слов в свое оправдание. При этом тазик с его головы соскользнул и чуть было не брякнулся на столик с напитками. Спасая тонкостенные бокалы, столик шустро отскочил в сторону, но не рассчитал и врезался под коленки мумии, разбилась маленькая чашка с соусом, он отпрыгнул в ужасе и пнул Мада-рьягу. Вампир взвился в воздух, но путь ему преградила полка с книгами, каковую он и обрушил на окружающих, придавив пискнувшего Карлюзу. Узандаф крякнул и уселся прямо на голову вездесущего эльфа-библиотекаря, чувствительно примяв острые уши последнего. Тот уши потрогал и почтительно осведомился:
— Прошу вашего разрешения истошно завизжать, милорд.
— Держите себя в руках, — сурово ответил Думгар. — Проявите выдержку и доблесть, свойственную только вам.
Эльф горделиво выпрямился.
Мумия вперилась неподвижным взглядом в виновника переполоха.
— Пойду я, — пролепетал Бургежа. — Покорнейше прошу извинения за беспокойство.
Он подобрал свой необъяснимый тазик и поплелся к окну.
— Простите, — остановил его Зелг, повинуясь внезапному порыву. — А что это за головной убор?
— Шлем, выше высочество. Герцог решился:
— Останьтесь. Нам действительно категорически необходим военный корреспондент, способный объективно освещать события. Что же до вашей неудачливости, — тут он обвел взглядом завал книг, вампира с шишкой на лбу, дедушку, сидящего в изумительной позе, эльфа с отдавленными ушами, перепуганный столик и совершенно невредимого Бургежу, — то, пожалуй, вы совершенно не пострадали. По-моему, это редкостная удачливость. Вы не находите, господа?
— Логично, — прогудел Такангор.
— Тот, кто сбил Птусика, тот еще себя покажет, — сказал Дотт.
— Давненько мне шишек не набивали, — ухмыльнулся вампир.
— Ладно, — проскрипел Узандаф. — Времени у нас маловато. Хоть эти остолопы и не начнут до рассвета, но дел невпроворот. Садитесь, господа. Я пригласил вас для того, чтобы сообщить одно подозрение. Стоп! Стоп! Прекратите записывать, милейший! И отодвиньтесь от меня с этой чернильницей! Я же просил — отодвиньтесь!
Глава 11
— Галеас Генсен — первый и единственный король Бэхитехвальда. Вечно мертвый. Никогда не рождавшийся.
То, что он умер, вовсе не доказывает, что он жил.
Станислав Ежи Лец
Вот главная твоя проблема, вот тот, кого тебе нужно по-настоящему опасаться.
— Генсен — это миф.
— В каком-то смысле да, миф, — согласился Мадарьяга. — Ибо никто не знает его настоящего имени и истинного лица.
— Наши предки постоянно бились над тайной Галеаса Генсена, — подтвердил Узандаф. — Мы сталкивались с ним дважды. И хоть победа была на нашей стороне, окончательного успеха мы так и не достигли. А многие из нас не достигли его еще с большей силой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
