— И применяют обычный подход. «Если он так уже поступал, значит, поступит снова». Однако это похищение полностью отличается от предыдущих — от тех, которые нам известны.
— Чем же оно отличается? Убийца начал с того, что покалечил женщину, а это как раз соответствует его почерку.
— Но он отклонился от привычной схемы.
— Что вы имеете в виду?
— И Лорейн Эджертон, и Келси Тэкер исчезли бесследно. Ни в том, ни в другом случае похищения не сопровождались провокационными «найди меня». В правоохранительные органы не приходили ни записки, ни сувениры. Женщины просто исчезли. А этот случай — из ряда вон. Кажется, похитив госпожу Пульчилло, убийца стремится привлечь ваше внимание.
— Возможно, он хочет, чтобы его поймали. Может быть, просит, чтобы кто-нибудь остановил его.
— А может, у него есть другая причина, чтобы привлекать так много внимания. Согласитесь, это ведь реклама — именно ее он добивается, разыгрывая такие громкие происшествия. Подкидывает болотное тело в багажник. Совершает убийство и похищение в музее. И наконец — подбрасывает сувенир на ваш задний двор. Вы заметили, как быстро появились журналисты возле вашего дома?
— Репортеры часто отслеживают полицейское радио.
— Их предупредили, Маура. Кто-то позвонил им.
Она поглядела на Сансоне.
— Вы считаете, что убийца так страстно жаждет внимания?
— И добивается его. Но вот вопрос — чье внимание ему необходимо? — Он умолк. — Меня беспокоит, что ваше.
Она покачала головой.
— Мое он уже привлек и знает это. Если убийца действительно пытается таким образом обратить на себя внимание, он взывает к более широкой аудитории. Он словно говорит всему миру: «Глядите на меня! Смотрите, что я сделал!»
— А может, он старается для какого-нибудь определенного человека. Для того, кто, увидев статьи и новости, должен отреагировать на них. Мне кажется, Маура, таким образом он с кем-то общается. Вероятно, с другим убийцей. А может быть, со следующей жертвой.
— Но нам необходимо позаботиться о теперешней.
Сансоне покачал головой.
— Он уже три дня держит ее у себя. Если это некий контрольный срок, то ничего хорошего в нем нет.
— Других жертв он оставлял живыми гораздо дольше.
— Но он не отрезал им волосы. И не играл в игры с полицией и прессой. У этого похищения своя программа. — Сансоне бросил на Мауру пугающе невозмутимый взгляд. — В этот раз все иначе. Почерк убийцы изменился.
30
Городок Кейп-Элизабет, где жил доктор Гэвин Хильцбрих, на деле оказался богатым пригородом Портленда, что в штате Мэн. Однако в отличие от идеально содержавшихся особняков, выстроившихся вдоль улицы, дом Хильцбриха помещался на заросшем деревьями участке с неровным газоном, медленно угасавшем от нехватки солнечного света. Стоя на подъездной дорожке напротив внушительного строения в колониальном стиле, Джейн заметила отслаивающуюся краску и мшистый отлив на гонтовой крыше — намеки на нездоровое положение докторских финансов. Его дом, равно как и банковский счет, переживали не лучшие времена.
На первый взгляд седовласый мужчина, открывший дверь, производил впечатление благополучного человека. Хотя ему было далеко за шестьдесят, его не сломили ни возраст, ни экономические сложности. Несмотря на теплый день, он надел твидовый пиджак, словно собирался читать лекцию в университете. И только приглядевшись повнимательнее, Джейн заметила, что уголки воротника потрепаны, а пиджак велик доктору размера на два и висит на его худых плечах. Тем не менее хозяин встретил ее таким презрительным взглядом, будто у него не было ни малейшего интереса к тому, что скажет гостья.
— Доктор Хильцбрих? — осведомилась Джейн. — Я детектив Риццоли. Мы говорили по телефону.
— Больше мне нечего вам сказать.
— У нас осталось совсем мало времени для спасения этой женщины.
— Я не могу обсуждать бывших пациентов.
— Вчера вечером ваш бывший пациент прислал нам сувенир.
Доктор нахмурился.
— Что вы имеете в виду? Какой еще сувенир?
— Волосы жертвы. Он срезал их с ее головы, сунул в магазинный пакет и повесил на дерево, словно трофей. Понятия не имею, как психиатр вроде вас может истолковать этот поступок. Я просто коп. Однако мне подумать страшно, что он может отрезать в следующий раз. И если вскоре мы обнаружим кусок ее плоти, хрена с два вы от меня отделаетесь — обещаю: я тут же появлюсь на пороге. И прихвачу с собой парочку телевизионщиков с камерами. — Она позволила доктору переварить информацию. — Так как, не желаете поговорить?
Хильцбрих, сжав губы так, что они превратились в тонкие ниточки, неотрывно глядел на Джейн. Затем безмолвно отступил в сторону, пропуская ее в дом.
Внутри пахло сигаретами — вредная привычка казалась еще более нездоровой в этом доме, где, как убедилась Джейн, вдоль коридора стояли забитые папками ящики для хранения документов. Заглянув через открытую дверь в загроможденный кабинет, она заметила переполненные пепельницы на заваленном бумагами столе и еще больше ящиков с документами.
Вслед за хозяином Джейн направилась в гостиную, казавшуюся угнетающе темной и безрадостной из-за обилия во дворе деревьев, перекрывавших дневной свет. Здесь поддерживалось некое подобие порядка, однако кожаный диван, куда села Джейн, покрывали пятна, а изящный журнальный столик усеивали круги, оставленные бессчетным количеством чашек, которые небрежно ставили на ничем не защищенное дерево. Оба предмета наверняка были дорогими покупками, что свидетельствовало о более обеспеченном прошлом хозяина. Очевидно, положение Хильцбриха резко ухудшилось, и он уже не мог как следует содержать свой дом. Однако человек, сидевший напротив Джейн, вовсе не казался неудачником или скромником. Он по-прежнему оставался тем самым доктором Хильцбрихом, по случайности столкнувшимся с неприятностью в виде полицейского расследования.
— С чего вы взяли, что женщину похитил именно мой пациент? — осведомился он.
— У нас есть целый ряд причин подозревать Брэдли Роуза.
— И что же это за причины?
— Я не имею права раскрывать детали.
— Но все равно надеетесь, что я передам вам материалы психиатрического исследования?
— Если разговор идет о жизни женщины? Да, надеюсь. И вы прекрасно знаете ваши обязательства в данном случае. — Джейн немного помолчала. — Поскольку уже попадали в такую ситуацию.
Внезапно лицо доктора стало еще суровей, и это доказывало, что он хорошо знает, о чем говорит Риццоли.
— Один из ваших пациентов как-то раз уже срывался с поводка, — напомнила она. — Родителей его жертвы не слишком обрадовала история с врачебной тайной, правда? Такое случается с людьми, если их дочь режут на куски. Они скорбят, затем бесятся, а потом подают в суд. И вся эта история оказывается в газетах. — Джейн оглядела запущенное помещение. — Кстати, а сейчас у вас есть пациенты?
— Вы же знаете, что нет.
— Полагаю, трудно быть практикующим психиатром, если у тебя отобрали лицензию.
— Это охота на ведьм. Родителям нужно было найти виноватого.
— Они прекрасно знали, кто виноват — тот извращенец, ваш бывший пациент. Именно вы объявили, что он здоров.
— Психиатрия не может быть точной наукой.
— Вы наверняка знали, что это сделал ваш пациент. Когда девушку убили, вы должны были понять, что это его рук дело.
— У меня не было доказательств его вины.
— Вам просто хотелось, чтобы проблема исчезла сама собой. А потому вы ничего не делали и ничего не говорили полиции. Вы желаете, чтобы это случилось снова, на этот раз с Брэдли Роузом? Несмотря на то, что способны помочь нам остановить его?
— Я не знаю, чем могу быть вам полезен.
— Передайте нам его дело.
— Вы не понимаете. Если я передам дело вам, он… — Доктор осекся.
— Он? — Джейн так пристально посмотрела в лицо доктора, что тот откинулся назад, словно его и в самом деле прижали к спинке кресла. — Вы говорите об отце Брэдли. Верно?
Доктор Хильцбрих нервно сглотнул.
— Кимбалл Роуз предупредил меня о вашем визите. И напомнил, что психиатрические исследования конфиденциальны.
— Даже несмотря на то, что в опасности человеческая жизнь?
— Он пообещал засудить меня, если я обнародую исследования. — Робко улыбнувшись, доктор жестом указал на свою гостиную. — Будто бы с меня еще можно что-то взять! Этот дом принадлежит банку. Институт закрыли много лет назад, и государство вот-вот наложит на него окончательный запрет. Черт возьми, я даже не в состоянии оплачивать налог на недвижимость.
— Когда Кимбалл Роуз говорил с вами?
Доктор пожал плечами.
— Он звонил мне примерно неделю назад, а может, больше. Дату я не помню.
Наверняка это случилось вскоре после визита Риццоли в Техас. Кимбалл Роуз с самого начала стал вставлять палки в колеса, ради того чтобы уберечь сына.
