А сейчас Макс Ралис сидел за одним столиком с перебежчиком «оттуда». Уж он-то лучше всех знает, какие кадры, кроме самих американцев, работают в этом огромном доме на Арабелла-штрассе. От предателей до военных преступников, вышколенных еще гестапо и послуживших не одному разведывательному органу.
Конечно, этот парень из Эстонии — не орел, но его можно использовать на читке советских газет и соответствующей обработке полученной негативной информации. Был комсомольским работником? Тем лучше — со знанием дела будет листать «Комсомольскую правду», эстонскую «Ноорте хяэль» и другие газеты. А если еще возьмется их комментировать…
Мистер Ралис пока считал, что он завербовал для «Свободы» нужного человека.
Райму молча слушал шустрого американца, прикидывал, что и как будет делать. Но Ралис все-таки не мог бесконечно сидеть без движения, он резко поднялся.
— Идемте в ваш отдел, — сказал он тоном, не допускавшим возражений. — Доктор Бойтер подробнее объяснит вам ваши обязанности.
9.
Где-то в заоблачных высях, по крайней мере для Райму, витала тень тогдашнего директора РС доктора Вальтера Скотта. Надо же — имя и фамилия совпадают с именем и фамилией знаменитого английского писателя. Только автор «Айвенго» и других замечательных книг был гуманистом, а здесь, на Арабелла, 18—20, от имени директора «Свободы» новичку дали подписать бумажку, в которой объявлялось, что в случае разглашения данных о характере своей работы на РС виновный наказывается штрафом в 10 тысяч долларов или тюремным заключением на десять лет.
Прочитав этот текст, Райму на миг почувствовал легкий озноб в плечах и груди, но бумагу подписал. Он уже понял, что здесь все вершится под покровом тайны, заметил, что американцы не называют должности и даже фамилии работников, многие руководители отделов и их заместители надолго отлучаются «по делам» — и никто не спрашивает, где они были. Всякие совещания проводятся только за закрытыми дверями. Вся работа организована так, что почти исключаются контакты между работниками разных отделов — кроме случаев, когда это необходимо для выполнения задания.
Директором исследовательского отдела, готовившего аналитический материал для всей РС, был тогда гражданин США Альберт Бойтер, доктор права. За плечами этого человека среднего роста и среднего возраста была служба в Управлении тайных операций ЦРУ, отдел исследований он возглавлял с 1955 года и поднаторел в своем деле. Потом он станет советником директора по планированию и «особым проектам», а на его место придет из центрального аппарата ЦРУ другой американец — Кейт Буш, племянник бывшего главы ЦРУ и нынешнего вице-президента США…
Вот в этом важном отделе РС и предстояло показать свое прилежание Райму.
Первая встреча с доктором Бойтером произвела на перебежчика впечатление. Сорокалетний респектабельный мужчина с короткой стрижкой, директор исследовательского отдела ходил всегда в хорошо отутюженном костюме, при галстуке, с людьми обычно общался через своего секретаря, никому не позволяя забывать, что он здесь начальник. Почему-то он называл себя доктором русской литературы, хотя далеко не в совершенстве владел русским языком.
Первый разговор шел в присутствии заместителя директора, тоже американца, Питера Дорнана, более доступного, живо интересовавшегося всевозможными европейскими проблемами.
Эти люди хорошо знали, чего они хотят, а именно — увидеть в каждом сотруднике преданного американской разведке работника.
Доктор Бойтер долго говорил о высоком предназначении радиостанции «Свобода», дающей якобы порабощенным коммунистами народам оперативную и объективную информацию о событиях в мире, разоблачающую «происки Кремля». Это благородная миссия, и господин Райму должен гордиться, что он удостоен чести стать штатным сотрудником РС.
— По секрету скажу вам, — понизив голос, разоткровенничался новый босс, — все американские президенты, включая ныне здравствующего, являются членами совета РС.
У Райму перехватило дыхание. Уж если президенты США проявляют такой интерес… Куда же он попал на самом-то деле и будет ли отсюда выход?
Нет, до раскаяния было еще очень далеко. Просто почувствовал холод проруби, в которую предстояло броситься.
Как уже говорилось, в отделе доктора Бойтера поручили Райму «исследовать» проблемы молодежи в Советском Союзе — по советским газетам и журналам. А также проблемы спорта и туризма. «Комсомольская правда», «Советский спорт», эстонская «Ноорте хяэль» и молодежные газеты Литвы, Латвии, Эстонии, выходившие на русском языке, уже с утра лежали на его столе в рабочем кабинете на втором этаже. «Исследование» шло по определенной схеме: выискать и скопировать заметки и статьи с критикой каких-то недостатков, не пропустить данные о новых назначениях и перемещениях руководящих работников, занести их в специальную картотеку. Вот, например, описывается конфликт молодого ученого с начальником лаборатории… Райму почесал в затылке: раз газета выступила — порядок будет наведен, это он знал по собственному опыту. Но нет, надо записать в карточку. Потом один из его «коллег» напишет, оттолкнувшись от этого факта, хлесткую статейку о том, как в СССР зажимают молодых ученых. Статейка пойдет в эфир, успех ей обеспечен.
А вот генерал А. Б. Павлов был почетным гостем у комсомольцев ленинградского предприятия. Занесем в карточку! Со всеми данными о генерале! В эфир пойдет материал о раздувании военного психоза среди советской молодежи, а то и что-нибудь похлеще!
Если в первое время Райму еще задумывался над тем, как его «коллеги» из редакций РС препарируют и извратят извлеченный из его картотеки факт, то скоро он стал выполнять свое дело квалифицированно, глаз его научился быстро отыскивать на газетной полосе именно то, что хотели видеть доктор Бойтер, его заместитель Питер Дорнан, сотрудники других отделов. И конечно же — его главный покровитель Макс Ралис. С волками жить — по-волчьи выть!
И он «выл», как то было заведено на «Свободе», где каждый думал о себе, каждый потихоньку бурчал про незаслуженные обиды, нанесенные бесцеремонными хозяевами радиостанции — американцами, каждый молча зализывал ушибы, полученные в неожиданно возникавших перебранках с «коллегами» из других отделов.
Для Райму рабочий день начинался в 9 часов со слов «Доброе утро, доктор Бойтер», а в 17.30 он покидал отдел со словами «До свидания, доктор Бойтер».
Жил в доме неподалеку от радиостанции, мечтал обзавестись собственным автомобилем — деньги теперь водились, но не столько, чтоб наскрести на новую машину. По счастливой случайности приобрел старенький «Опель», перебрал по винтику, отремонтировал собственными руками — ведь когда-то был шофером, кое-что знал и умел. Теперь в свободное от неправедных трудов время можно было и укатить с какой-нибудь подружкой за город…
Особых привязанностей не имел, общался иногда с соседями-немцами, которые, кстати, не очень-то одобряли его работу на «Свободе». Для них обе американские радиостанции в Мюнхене, и «Свобода» и «Свободная Европа», были скорее бельмом на глазу, чем какой-то достопримечательностью, но об этом старались не говорить…
Не приносила душевного спокойствия и обстановка на радиостанции. Прямо-таки патологическая, почти необъяснимая нелюбовь сотрудников национальных редакций друг к другу угнетала Райму, он не видел хоть какой-нибудь перспективы на перемены к лучшему, постоянно чувствовал, что ходит словно под душным колпаком, опрокинутым над ним и над всем зданием РС. И не удивился, когда один из его «коллег» за очередной попойкой сказал:
— Здесь все фальшиво, все… И каждый день ждешь, что вот именно сегодня с тобой что-то должно случиться…
10.
В качестве корреспондента РС он побывал в разных странах Европы, а после поездок садился за советские газеты и журналы и скрупулезно, аккуратно заносил в карточки факты негативных явлений, конфликтов, перемещений комсомольских работников — до первого секретаря ЦК ВЛКСМ включительно.
Нездоровое оживление вносили сообщения об освобождении от должности или понижении того или иного работника. Особенно злорадствовала в такие дни одна полногрудая дама, называвшая себя москвичкой. Иногда Райму пытался объяснить, что не всякое перемещение в Москве или столицах союзных республик является понижением, но ему никто не верил. И он вдруг ясно понял, что у всех этих всезнающих отщепенцев и особенно у тех, кто не знает советской действительности, сформировалась своя модель нашей страны, которая живет по каким-то странным, выдуманным каждым законам, только не так, как на самом деле.
— Вы вспомните, — говорил новичку и мистер Бойтер, — совпадают ли официальные выступления руководителей в вашем районе с тем, что они говорили в узком кругу. Чем они отличаются? Слышали что-нибудь?
