После того, что Фратер рассказал про этот мир, морские пираты казались меньшим из зол.
- А что на юге Аура? – спросил я. – Про Восток, Север и Запад ты рассказал хоть немного. А юг? Или Юг – это королевские земли?
- Юг… - со стороны Фратера послышался тяжелый вздох. – Юг, это территория степняков. Кочевые племена людей, независимые друг от друга, но объединяющиеся ради того, чтобы напасть на Королевство людей или отразить их вторжение. Вообще их называют Каганата Агай, но это слишком общее наименование. Единства между ними особо нет, каждый хан правит на своей части Великой Южной Равнины. У них есть несколько городов, даже парочка портов. Тоже торгуют с другими, но, в основном промышляют пиратством и набегами. Люди с ними воевали долгое время, но больших успехов не добились. Граница со степняками – это огромные мертвые земли, отравленные во время того или иного похода. Там ничего не живет, кроме различных тварей. Сухопутных путей туда практически нет, кроме Большого Тракта, но, чтобы там путешествовать, нужно иметь небольшое войско. Иначе, однажды можно не проснуться во время ночевки.
О, этот прекрасный дивный новый мир.
Поскорее бы отсюда свалить.
- Примерно через день мы доберемся до ближайшего замка, - сказал вдруг Фратер. – Если кто-то за нами и следует, то они попробуют напасть на нас во время следующего привала. По сути, это их последний шанс до самого Мунназа, чтобы от нас избавиться. Дальше начнутся поля, много глаз, практически негде спрятаться – никаких лесов и холмов. Ну, это я говорю исходя из мысли, что за нами все-таки гонятся эльфы.
- Ты всегда самые «веселые» новости оставляешь напоследок? – поинтересовался я.
- Веселого в этом мало, - возразил Фратер, не уловив в моих речах сарказма. – Мы уязвимы, потому что у нас в отряде всего четыре человека. И один из них даже не умеет обращаться с мечом.
- Ну, одного амбала в трактире я все-таки убил…
- В таверне, - поправил меня Паладин. – И, давай будем честны друг с другом – тебе просто повезло. А вот в сражении с подготовленным бойцом, тебе явно придется худо. А я очень сомневаюсь, что если нас и преследуют эльфы, то они изъявят желание кого-то из нас пощадить.
И тут даже нечего возразить.
Не нравится мне то, с какой спокойной обреченностью Паладин воспринимает то, что нас будущей ночью могут прирезать.
Но, как показали дальнейшие события, он не зря опасался.
Только получилось все куда как хуже, чем предполагалось.
Глава 18
Наверное, в этом есть логика.
Беспощадная она мать ее.
Раз я бесполезен в сражении, которое неминуемо нас настигнет, то хотя бы подежурить несколько часов могу, чтобы дать выспаться тем, кому предстояло охранять наш лагерь от нападения.
Обсуждение последнего стало настолько обыденным делом, что начало казаться, будто в этом нет ничего страшного.
Примерно с теми же интонациями обсуждают поход за хлебом или помочиться в кустики.
Последнего я отчего-то стал побаиваться.
Хитрожопые змеи так и норовят отметиться на моем теле, невзирая на мое возражение по данному вопросу.
Мои спутники прикончили парочку перед тем, как мы обосновались окончательно на месте ночлега.
А кроме того наша бодрая компания изрядно потрудилась, обеспечивая безопасность стоянки.
В чем суть приготовлений, заключающихся в том, что Лаврик промчалась по лесу со скоростью, равной той, что развивает понтовая молодежь, услышав про появление нового айфона, я так и не понял.
Фратер обошел поляну по периметру, немного повоевал с кустами, наиболее близко прилегающими к месту стоянки.
Интересно, если гномы узнают для какого важного и сложного дела он использовал их боевой топор, его распнут или утопят?
Слуга демонстративно зарядил арбалеты (ага, их у него аж два оказалось), и положил рядом с собой.
Парень, очевидно так преисполнился верой в то, что не ворочается во сне и случайно не выстрелит из этих дьявольских машинок.
Ну или у него и Фратера, спящего рядом, стальные бубенцы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Тот тоже в обнимку со своей саблей спит.
Еще и кинжал под рукой.
Лаврик, укрывшись плащом, лежала так, чтобы лук с натянутой тетивой видно не было, как и колчан со стрелами.
У нее тоже кинжал под рукой.
Выглядит как грозное приготовление к бою, вот только есть пара моментов, которые я подметил.
Первое.
Готовили они оружие уже после того, как Лаврик побегала по местным кущам, проверяя ближайшую к нам округу.
То есть, если бы за нами кто-то наблюдал после возвращения лучницы, то он точно в курсе где и откуда его ждет «сюрприз».
Второе.
Мне интересно, Паладин в самом деле полагает, будто я не понимаю что к чему тут происходит?
Или решил, что мне слишком больно думать на тему того, что меня собираются использовать в качестве наживки?
Но и расспрашивать его об этом не стал.
Достаточно и того, что у меня есть полная уверенность в том, что здесь организована засада.
И что она явно провалилась в глазах местных, потому как не заметить как «бегают» под веками Лаврика ее глаза, может только конченный имбецил.
Или же мои сотоварищи не знают о том, что у спящего человека сон неоднороден и постоянно глаза двигаться не могут, как это происходит в фазу быстрого сна?
Наверное, так нужно.
Это ж они тут «местные», а я так, «залетный».
Предположим, что в этом есть какой-то потаенный смысл.
И вот, как там у классика?
Ночь, улица, фонарь, аптека…
С моей реальностью совпадает только наличие темного времени суток.
В остальном: злоебучий непроглядный лес, небольшой костерок, три сопящих тела, четыре лошади и я, словно сыч сидящий у костра.
Страшно?
Да нет, конечно.
Кому может быть страшно сидеть у костра одному в непроглядной чаще в ожидании нападения, которое может закончиться смертоубийством?
Да никому, конечно.
Так себе шуточка, конечно.
Сколько я уже так сижу?
Да хрен его знает.
А информация вообще-то нужная.
Потому как мне нужно разбудить Слугу к тому моменту времени, когда над нами взойдет местная луна.
Или как ее называют «ночное светило».
Луна, как луна.
Разве что грязно-оранжевая, как заветревшийся сыр.
Какое-то время я просто сидел напротив костра, лениво ворочая палочкой прогоревшие или почти ставшие таковыми сухие ветки, которых в лесу оказалось не так уж и мало.
Что там Шовель говорил про «санитарные» рубки?
Вслушиваясь в тишину ночного леса, изредка прерываемую криками то ли птички, то ли насилуемой местным Буратино залетной Мальвины, я периодически позевывал, борясь со сном.
Почему-то вспомнилось, что зевок служит непосредственно для снятия дремоты с организма.
А никак не символ желания уснуть.
Лезет вот подобное в голову, а сам не знаешь когда и где ты это прочитал или услышал.
Пару раз, чтобы не заснуть лицом в костер, поднимался, разминал ноги и делал обход по периметру разбитого на небольшой полянке лагеря.
Несколько раз из кустов доносилось какое-то шевеление, но, как и предсказывал Фратер, давая указания на ночь, дикие животные огня не любят, поэтому, из любопытства приближаться-то будут, но, стоит ими заинтересоваться, да еще факелом помахать – тут же сбегут.
Так произошло и в этот раз.
Похоже что один саблезубый пантеро-тигр решил было проверить что происходит, но увидев, что я подсвечиваю себе путь горящей веткой, взятой из костра, тут же убрался в ночь, практически не оставляя после себя хруста сухих веток.
Которые, как я подозреваю, и разбрасывала вокруг лагеря Лаврик, когда «осматривалась».
Вернувшись к костру, вернул на место ветку.
Сладко потянулся, довольно зевнув.
Оглядываясь больше для проформы, посмотрел на мирно пощипывающих траву расседланных лошадей в паре метров от меня.
Потов вернулся взглядом к лагерю.
Глаза зацепились за «Пожиратель Душ», который, как и оба переделанных кинжала, находился недалеко от меня.
