В мае 1932 года генерал Людендорф, бывший политический союзник Гитлера, написал: «Я имею в своем распоряжении свидетельства, что герр Гитлер уже в 1927 году был знаком с теми безобразиями, которые творились в организации. В основном речь шла гомосексуализме Рёма и Хайнеса и процветавшей в „Гитлерюгенде“ педерастии. Но в то время Гитлер отказался избавиться от этих людей». Но, видимо, распутная жизнь руководителей штурмовиков и нацистской молодежной организации настолько дискредитировала НСДАП, что Гитлер в итоге все-таки приостановил полномочия Рёма и Хайнеса. Такая ситуация длилась недолго. Четыре года спустя, в 1931 году, когда берлинские штурмовики взбунтовались против Гитлера, фюрер очень нуждался в энергичном деятеле, который бы заменил лидера мятежных штурмовиков Вальтера Стеннеса. Преемник Рёма Франц Пфеффер фон Заломон не мог справиться с этой задачей.
Но в тот критический момент сам Рём пребывал в Боливии. Бывший капитан рейхсвера оказался в штабе Боливийской армии, где получил чин лейтенанта-полковника. После обвинений Людендорфа он охотно уехал в Южную Америку, где требовался опытный военный советник. Рём был очень доволен работой военного советника, но в Боливии он очень страдал из-за фактического отсутствия в этой стране гомосексуалистов. Подобные переживания он описывал в своих письмах другому гомосексуалисту – доктору Хаймзоту: «Я бедный дурак, который не знает, что делать. Я мечтаю вернуться обратно в печально красивый Берлин, где может быть счастлив мужчина». Хаймозота он просил найти мужскую порнографию и выслать ему несколько фотографий в Боливию.
Но Рёму не пришлось долго переживать свой «сексуальный упадок». Осенью 1930 года Гитлер отправил в отставку фрондера Пфеффера фон Заломона и сам встал во главе штурмовых отрядов. Ситуация в СА стала накаляться. В Берлине полыхнул мятеж. Теперь «гомосексуалист из Ла-Паса», как за глаза называли в то время Рёма, стал просто необходим, чтобы успокоить и реорганизовать 100-тысячную коричневую армию. В январе 1931 года Гитлер написал «дорогому Эрнсту», что тот мог вновь занять пост руководителя штаба СА. Но теперь закавыка состояла в том, что фюрер назначал Рёма именно начальником штаба, а не главнокомандующим штурмовых отрядов, который обладал бы всей полнотой власти.
3 февраля 1931года Гитлер сделал несколько заявлений, тон которых не оставлял никаких сомнений – он готовил возвращение Рёма. «Верховное командование СА рассмотрело множество сообщений и обвинений в адрес штурмовиков и различных чинов СА, которые в основном сводятся к констатации их неприличного поведения». А дальше шло поразительное заявление, что подобные наветы совершаются по политическим мотивам либо же личными врагами штурмовиков. Или другие высказывания Гитлера на этот счет: «Некоторые штурмовики ожидают от командования СА принятия решений по вопросам их личной и частной жизни. Я категорически отвергаю подобные намерения»; «Очень много времени, которое можно было бы посвятить борьбе за свободу, я трачу на то, чтобы доказать, что штурмовые отряды это формирование, созданное с определенной политической целью. Это – не институт для благородных девиц, где следуют определенным моральным установкам. Это – отряды закаленных бойцов. Совать нос в их жизнь можно лишь только с одной целью – установить, действительно ли тот или иной штурмовик выполняет свои официальные обязанности в СА. Его личная жизнь не может быть объектом наблюдения, если в своей деятельности штурмовик не противоречит основным принципам национал-социалистической идеологии».
На время Гитлер согласился с подобными установками. «Старая гомосексуальная гвардия» СА вновь собиралась в мюнхенской пивной «Братвурстлгок». Гитлеру с трудом удавалось сдерживать негодование штурмовиков. После мятежа Вальтера Стеннеса берлинские СА чуть вновь не восстали, когда к ним одним из командиров был назначен Карл Эрнст, гомосексуалист из окружения Рёма. И снова потребовалось личное вмешательство Гитлера.
Но в марте 1932 года разгорелся новый скандал. В прессу просочились «жалостливые» письма, написанные Рёмом в Боливии. Именно в тот момент партийный «судья» Вальтер Бух пожаловался своему старому другу, штурмовику-ветерану, головорезу Эмилю Данцайзену, что штурмовые отряды превращаются в притон гомосексуалистов, которые только позорят партию и дискредитируют идеи национал-социализма. Данцайзен решил исправить ситуацию. Он тут же сформировал «эскадрон смерти», который возглавил безработный архитектор Карл Хорн. Заговорщики намеревались расправиться с наиболее видными гомосексуалистами, оказавшимися с СА. Вначале планировалось убить некого Георга Белла, затем сотрудника штаба штурмовых отрядов Ула, а потом должна была наступить участь Эрнста Рёма. Но заговор провалился. Было проведено внутреннее расследование, выявлена причастность к планируемому убийству Вальтера Буха, который выдержал нелицеприятный разговор с Генрихом Гиммлером, тогда уже ставшим рейхсфюрером СС.
Но сохранить завесу тайны над этим делом не удалось. Члены «эскадрона смерти», миновав партийный трибунал, попали под обычный государственный суд. В той ситуации Эмиль Данцайзен взял на себя всю ответственность за подстрекательство к убийству, за что получил шесть месяцев тюрьмы. Эрнст Рём и Георг Белл, всерьез опасаясь за свои жизни, предпочли на время скрыться.
Одновременно с этим Рём послал своего информатора к бывшему сослуживцу Карлу Майеру, дабы выудить компрометирующие его письма с гомосексуальными признаниями. Проблема заключалась в том, что Майер состоял в республиканском «Имперском знамени», а стало быть, был политическим противником Рёма. В то же время Рём начал проводить свое собственное расследование, намереваясь расправиться с теми, кто хотел его убить. Информатор Рёма опасался за свою жизнь. Действительно, он был опасным свидетелем. Именно поэтому письма, все-таки полученные от Майера, он отдал не Рёму, а в социал-демократическую газету «Форвартс!». Опубликовав их, он снабдил материал небольшим комментарием, который обличал верхушку штурмовых отрядов. Цель подобной публикации была банальной – таким образом информатор пытался обеспечить себе безопасность. Произойди с ним что-нибудь, всем бы стало ясно, что с ним расправилось руководство СА.
Дело зашло настолько далеко, что зять Вальтера Буха, Мартин Борман, направил письмо Рудольфу Гессу, своему непосредственному шефу, в котором просил повлиять на фюрера. Но фюрер разобрался с Рёмом и штурмовикам только два года спустя. В тот момент Гитлер выпустил листовку, в которой решительно заявлял, что Рём оставался и останется руководителем штаба СА, а письма, опубликованные социал-демократами, назвал фальшивкой. Но Гитлер допустил ошибку – он потребовал провести расследование по факту дискредитации его партии. И вот во время судебного заседания Рём под присягой заявил, что все опубликованные письма принадлежали именно ему. Гитлер оказался в крайне дурацкой ситуации. Факт гомосексуализма Рёма был оглашен чуть ли не на все страну. В тот момент ультрареакционный издатель Леман, давно уже поддерживавший НСДАП, направляет ультимативное письмо фюреру с требованием избавиться от Рёма и его окружения. Письмо заканчивалось фразой: «Рыба гниет с головы».
