Солдаты продолжали осмотр, выслушивая язвительные замечания пассажиров, явно не желавших подчиняться им.
***
Джек не спускал глаз с приближающейся стражи и знаками показал Джоан и Алмазу, чтобы они прошли в следующий вагон. Поезд уже набрал скорость, и спрыгнуть теперь можно было, только попрощавшись с жизнью. Охранник шел по проходу к дверям.
Джек повернулся и вошел в следующий вагон. Это был специальный салон, весь белый, богато отделанный; стены были обиты полотном, окна закрывали бархатные портьеры, а в конце, по всей видимости, оборудовано спальное место. Работал кондиционер, звучала стерео-музыка, горел мягкий, приглушенный свет. Позолоченная французская мебель некогда украшала дворцовые интерьеры. Вагон был украшен композициями из искусственных цветов; здесь имелся бар с богатым выбором напитков и картина, написанная маслом.
Джек почувствовал, как кровь застыла в жилах. Он знал лишь одного человека в Судане, который мог позволить себе такую роскошь.
Джоан и Алмаз испуганно посмотрели на него. В следующий момент в вагон вошли двое охранников. Они встали за спиной у Джека и наставили на него винтовки.
Из-за белых бархатных портьер вышел Омар. — Спасибо, что вернули мне Алмаза, Жемчужину Нила.
Глава 20
Высокими колоннами, сохранившимися от прошлых времен, древний город Хадир, как руками, тянулся к заходящему солнцу. Последние золотые лучи солнечного света уступали место серебристой луне, отбрасывающей на руины таинственный холодный отблеск. В течение двух тысячелетий город Хадир был средоточием знания, культуры, искусства и торговли. Когда-то здесь размещались резиденции Рамзеса II, Нефертити, Александра Македонского и римских императоров. Город достиг наивысшего расцвета при правлении арабов в шестьсот тридцать девятом году. Именно в этот период исламская культура распространилась по всему Судану. Шли века, арабы покинули Судан, на смену им пришли турки, затем французы, англичане. Ученые и мыслители перебрались в Хартум, покинув Хадир, постепенно приходивший в упадок.
Омар неспроста избрал этот город для сотворения своего «чуда». Хадир был известен как духовный центр, как место, куда стекались представители всех верований и культур с целью обрести здесь мир и покой. В прежние времена, впрочем, как и сегодня, Судан избрал путь осмысления и синтеза исламской и африканской традиций. Омар решил использовать Хадир в качестве мистической декорации, на фоне которой докажет своему народу и убедит своих соотечественников, что он — истинный духовный лидер.
В центре города возвышались руины некогда величественного храма. Его стены до сих пор сохранились, но золотой купол больше не отражал лучей солнца. Синие стекла окон, расположенных на высоте около сорока футов, были выбиты. Гобелены, над созданием которых на протяжении нескольких поколений трудились тысячи искусных мастеров, разграблены, сожжены или уничтожены, и от них остались лишь отдельные фрагменты. Инкрустированные драгоценными камнями светильники, хрустальные люстры и золотые стулья были проданы на аукционах для покрытия расходов на содержание нескольких праведников в период правления турков. Храм постепенно приходил в упадок, в основном — из-за непочтения и неуважения.
Народные предания сохранили рассказы о праведниках, живших здесь в старые времена, а некоторые из них по-прежнему бродили по городу, моля о возвращении Спасителя. Их души не могли обрести покой, пока город Хадир покинут и заброшен. Поэтому находились люди, которые верили, что если Создатель вернется к ним, то стены Хадира больше не будут плакать душными ночами о заблудших.
В эту ночь тысячи паломников собрались в Хадире, чтобы присутствовать на провозглашении Омара своим духовным лидером. Они пришли сюда с берегов Белого Нила, Конго и холмов Красного моря. Они пришли пешком или прибыли на верблюдах, совершив неблизкий переход с плато Дарфур и Эфиопского нагорья. Здесь было семь племен земледельцев, приехавших сюда со склонов вулкана Джабал-Маррах со всеми своими женами, детьми и домашними животными. Из современных больших городов и отдаленных деревень паломники добирались в Хадир по железной дороге. Все они говорили на разных языках и жили, придерживаясь разных традиций. Внешне они мало походили друг на друга. Более разнородную нацию трудно представить себе и найти во всем мире. Но всех их объединяла вера в Спасителя.
За пределами города каждое племя разбило небольшой лагерь, состоявший из нескольких шатров, расположенных вокруг общего костра. Некоторые шатры были особенно красиво и искусно отделаны, напоминая о тех временах, когда Суданом правили воинственные шейхи.
В город стекались дервиши, в том числе Тарак, Сарак, Барак и Ральф, одетые так же, как остальные паломники. Ральф с любопытством озирался по сторонам, разглядывая толпу, монотонно и нараспев повторяющую молитвы. Проходя мимо охранников Омара, Ральф прикрыл лицо свободно болтавшимся концом своего тюрбана, боясь быть узнанным. Он не желал попасться в тот момент, когда вплотную приблизился к алмазу. Минуя арку, которая вела во дворец, он обратил внимание, что солдаты распределяли между собой оружие. И, возможно, впервые за все время, это заставило Ральфа призадуматься о том, что же действительно представляет собой этот алмаз.
Он видел изумруд «Эль-Корасон» и даже держал его в руках, но этот — он еще раз посмотрел на автоматические винтовки — должен быть величиной с целую тарелку! Или с огромный рубин. А, может быть, — не меньше автомобильной фары?! Ральф чуть не задохнулся от волнения. Если это действительно так, то ему придется изрядно попотеть, чтобы заполучить камень.
Войдя в храм, Тарак резко остановился, и Ральф чуть не сбил его с ног. Дервиш посмотрел на него сверху вниз и погрозил пальцем.
Ральф прикинул, что в храме собралось более пяти тысяч свирепого вида воинов, которые стояли, повернувшись лицом к огромной сцене, возведенной между разрушающимися колоннами и пыльными развалинами — свидетельствами исчезнувших цивилизаций. Над их головами висело гигантское изображение регалий Омара. Ральф нахмурился. Он и не подозревал, что у Омара было просто воспаленное самолюбие. У него даже руки зачесались от желания немного сбить с того спесь.
По мере того как солнце все ниже опускалось за горы и догорали его последние лучи, в толпе нарастало напряжение. Паломники пустились в ожесточенные споры и перебранку, грозившую перерасти в потасовку. Мужчины подняли оружие, потрясая им над головами и демонстрируя этим свою силу. Юноши то и дело подбрасывали кинжалы, жонглируя и бравируя своим мастерством в желании запугать противников.
