связались!
От его голоса по телу прокатывается волна паники. Меня бьёт крупная дрожь…
- Макс, - шепчу я, пытаясь пошевелиться. – Макс…
Давление его тела ослабевает. Он поднялся?
Быстро оборачиваюсь.
Надо мной склоняется Эд. Он держит за плечи Макса, который зажимает левой рукой правое предплечье.
Господи…
Его белая рубашка на глазах становится красной от крови.
Лицо Макса кажется бледным… Но, несмотря на это, он счастливо смотрит на меня.
- Я же говорил, что всё будет хорошо, Ангел, - белые как полотно губы изгибаются в ухмылке.
- Ты… ты… ранен… - я хватаю ртом воздух и тянусь к его руке, но меня тут же отстраняет человек в белой одежде.
- Отойдите, девушка, - говорит врач. – Мне нужно его осмотреть.
Я беспомощно сижу на асфальте, содрогаясь в беззвучных рыданиях.
Из-за спины Эда выходит незнакомый мне человек в тёмном костюме. По возрасту он ближе к Сосновскому.
- Лёня, - обращает он к похитителю, всё ещё лежащему на земле. Голос человека полон злорадного торжества. – Вот мы и встретились, дружище.
Сосновский тут же затихает и перестаёт сыпать проклятьями. Пристально смотрит на своего знакомого.
- Пакуйте его и в участок везите, - отдаёт команду этот таинственный мужчина. – Там пообщаемся.
Силы окончательно покидают меня.
Чувствую, как кто-то подхватывает моё тело на руки и куда-то несёт.
Я смотрю в безоблачное небо.
Чистое, ясное. И совершенно равнодушное к нашим страданиям.
Сердце всё ещё сковывает страх. Страх за жизнь Макса.
Мой разум отказывается верить, что самое страшное позади.
23
Ангелина
- Тебе нужно в больницу, - говорит Эд, садясь на водительское место.
Конечности у меня будто деревянные, ничего не чувствую.
Отворачиваюсь к окну, глядя, как Макса сажают в карету скорой помощи.
- Зачем? – бесцветно спрашиваю. От пережитого стресса на меня вдруг накатывает волна всепоглощающего безразличия к происходящему.
- Нужно убедиться, что с тобой всё в порядке, Ангел, - взволнованно говорит Эд.
- Не называй меня так! – внезапно для самой себя огрызаюсь я.
Неужели после всего, что было, Эд до сих пор надеется вернуть всё, как было?
Сейчас мне хочется укрыться с головой самым тёплым в мире одеялом и ни о чём не думать. Ничего не чувствовать… ничего…
Эд проглатывает мой истеричный выпад и молча заводит машину.
Мы выезжаем на широкую дорогу.
Столько времени я была заложницей их с Максом жестоких игр. Боссам нравился азарт борьбы... азарт охоты… Нравилось играть чужими жизнями. И их совершенно не заботило, что в итоге под ударом могу оказаться я.
Сама не знаю, почему, но это злит меня.
Мне хочется переложить на кого-то вину за неправильно принятые решения.
И я делаю это.
Выплёскиваю весь гнев, боль и отчаяние, через которые мне пришлось пройти за последние сутки.
- Отвези меня в деревню, - резко заявляю я.
- Нет, сперва мы поедем в больницу, а потом… - начинает Эд, но я тут же его обрываю.
- НЕТ! – кричу во весь голос. – ВЫПУСТИ МЕНЯ!
Руки начинают дрожать, а к горлу подступают неконтролируемые рыдания.
Я не могу совладать с собственным телом… и чувствую, как приближается первая в жизни истерика.
Что есть сил дёргаю ручку двери, но она не поддаётся.
- ВЫПУСТИ… ОТВЕЗИ… - я сама не понимаю, чего прошу.
Несвязанные слова хаотично вырываются из моего рта.
Щёки жжёт от соли.
Бью кулаками по всему, что попадается под руку.
Они… они сломали меня… избалованные мальчишки сломали свою любимую игрушку. И теперь во мне больше не осталось ничего. Я будто выжженая пустыня – непригодна для жизни.
Замечаю, что машина останавливается. Не открывая двери, чтобы, видимо, не дать мне выбежать на проезжую часть, Эд перебирается на заднее сидение.
Он хватает моё извивающееся тело и прижимает к себе. Помимо воли я вдыхаю ЕГО запах. Такой знакомый… слегка горьковатый…
И от этого мне становится ещё хуже.
Обездвиженная, я не могу пошевелиться, но продолжаю беспомощно дёргаться в сильных руках.
Постепенно те немногие силы, что остались у меня, заканчиваются, и я затихаю.
- Как… как мне… - голос Эда полон боли. - Как доказать, что я изменился? Ты поверишь, если я скажу, что брошу бизнес?
Я равнодушно смотрю в пустоту перед собой.
- Нет, Эд. Я не уверена, что ещё когда-либо смогу поверить тебе или Максу. Не думаю, что вы сможете измениться, - я говорю всё это отрешённо, внезапно понимая, что подсознательно знала всё это уже давно, просто не хотела верить самой себе. – И… и уж точно я больше никогда не поверю тебе на слово. В этот раз нужно что-то более весомое.
Говорю и замолкаю. А про себя думаю о том, что мне нужно то, что ни один из них не сможет дать мне. Они не изменятся. Даже ради меня.
- Я больше никогда не хочу вас видеть, - мой голос хриплый и безжизненный. – Никогда, понимаешь?
Эд молчит. Его ладони всё ещё крепко прижимают меня к мощному телу.
- Никогда – это очень долгий срок, Лина, - тихо говорит он. – Ты уверена, что хочешь именно этого?
Перед глазами встают образы прошлого. Их лица… поцелуи… Все те слова любви, что в итоге оказались ложью.
Мои потрескавшиеся губы открываются и шепчут:
- Да. Просто отпустите меня.
Эд смотрит на меня так пристально, будто пытается запомнить навсегда мои черты. А потом его руки ослабляют хватку и… отпускают.
Мужчина отстраняется.
- Хорошо, -
