— Давайте, за встречу! — Я думал мы выпьем за моего новорождённого сына!
Перебил Илью Артем. Мне без разницы за че и кого пить, я три недели не прикасался к алкоголю.
— За его здоровье до дна! Папаша!
Пенный напиток стекал по подбородку, но мы выпили до последней капли, поэтому малой должен быть крепким как орех. Через восемнадцать лет с нами зависать будет, научит его дядя Даня телок клеить.
— Тебе бы пора тоже о детях задуматься! — Да пошёл нахуй! Я ещё сам ребёнок, без титьки уснуть не могу.
Пацаны заржали надо мной, как же я скучал по этим вечерам. Блядь неужели они станут такими редкими? Они уже стали редкими.
— Знаешь, лучше иметь одну и ту же, чем многочисленное количество. Вот в чем прикол? — Солидарен с тобой. Как только с Викой перепихнулись, узнал что её первый так вообще на других смотреть тошно. Сколько у них было до того, как они сели на меня. А тут чистая, сравнить меня не с кем и готова всю себя дарить, охуенно же!
Спелись голубки.
— Да вы такими же были и что? Сейчас вас это удивляет? Омерзительно? — Даня, мы и говорим тебе. Что когда есть одна единственная намного лучше, вот весь кайф, быть для неё всем, самым лучшим. — Илюх, у тебя сейчас рог розовый вырастит на лбу, изо рта цветная радуга польётся. — Пусть лучше радуга изо рта, чем потом целый букет подхватить.
Нет ну собрались все хорошо было, эти разговоры про единственных заебали! Махнул бармену на водку, напиться до потери памяти и забыться нахуй.
— Как будто я ебу целый вагон, вообще у меня уже давно такого не было. Последний раз трахался в Новый год и то с той, с которой несколько раз было…
Выпил рюмку залпом не закусывая. Илья заулыбался, как будто я что-то смешное сказал о себе, Артём непонимающе посмотрел, а я развернулся на танцпол в поиске антидота. Пора избавляться от этой странной тяги к своей студентке.
— Ты про Машку? То-то она мрачная ходит ещё с Викой поссорилась. — Подожди это та, что ли его студентка?!
Началось, как две сороки.
— Заебали! Пойду потанцую.
Вокруг много молодых девчонок и уже все хорошенькие. Бери любую не откажет, пританцовывая врываюсь в толпу цепляя взглядом пару симпатичных лиц, пока не встречаюсь взглядом с Зайцевой, пиздец вечерок.
— Добрый вечер, Даниил Романович, а вы куда пропали? Мы скучаем по вашим парам.
Стреляет взглядом, кокетливо улыбается. Впрочем я не против с ней поразвлечься, Кристина с первого дня даёт понять мне, что я ей нравлюсь.
— Зайцева, я тоже соскучился по вам. С понедельника лекции возобновятся. Потанцуешь с преподавателем?
Подмигнул красотке и она вся растеклась передо мной, обнял за талию притягивая к себе. Заиграла медленная мелодия, хрупкие ладони упали на мои плечи.
— А у меня сегодня день рождение! Вся наша группа собралась.
Кивнула куда-то в сторону и стало не по себе.
— С днём рождение, Кристина. Вообще вся группа?
Решил уточнить ведь Соколова никогда не проявляла дружелюбие к одногруппникам, не успела девчонка ответить, нас кто-то толкнул.
— Аккуратней можно? — Ой, извиня… юсь.
Оборачиваюсь, а на нас смотрит Маша. Её еле ноги держат, в руке бутылка какого-то спиртного, тушь размазана, глаза блестят, но переведя взгляд с меня на мою партнершу сразу меняется.
— Машка, смотри кто тут у нас!
Похоже напряжение между девушками чувствую один я. Соколова хмурит взгляд и бутылку перехватывает за горлышко, что-то мне это совсем не нравится.
— А я смотрю тебе нравится за мной объедки подбирать. — Че? — Ниче!
Замахивается бутылкой на Кристину я перехватываю и бутылка прилетает мне по руке разбиваясь в толпе на мелкие осколки.
— Ой…
Пиздец…
36. Мария
Прошло три недели, а историк не собирается возвращаться. С каждым днём мое состояние ухудшается, то слабость, то нервозность, раздражение. При том меняются они каждые полчаса, я не могу ни на чем сосредоточиться, мне не хватает стимула, да что уж там говорить. Мне не хватает кислорода! Я будто задыхаюсь во всем, что меня окружает.
Очередная неделя заканчивается и снова он не приехал. Каждый раз тянусь к телефону набрать нужный номер, но одёргиваю себя. Кто я ему? И что скажу? Лучше вообще удалить номер и засунуть в чс, только легче от этого мне не станет. Я осталась одна со всеми проблемами, Еремина так больше ко мне и не подходит, на парах садится подальше от меня, а мама… она продолжает пить и делать вид, что так и должно быть. Но сегодня утром решила узнать о моем самочувствии, вдруг проснулись материнские чувства.
— Маня, ты бледная такая. С тобой все хорошо? — Если исключить тот факт, что моя мать — алкоголичка, то в основном все прекрасно.
Не поднимая взгляда я одела курточку, легкие кроссовки, на зимнюю обувь денег нет, пришлось потратить на учебные пособия я ведь хочу получить высшее образование. Мама присела на пустующую этажерку и уставшим, пьяным взглядом смотрела на меня, обидеть её я не хотела, просто глупо в нашей ситуации спрашивать о моём состоянии, когда тут без лишних слов все ясно.
— Я ведь спросила про здоровье. На улице холодно, а ты в летних кроссовках. — Хорошо, что у меня хоть они есть, а то бы пришлось босиком идти до универа. Пока, мама.
По дороге в университет я злилась на мать и придумывала в голове несколько развитий диалога, который состоится когда я вернусь. Ноги не успели замерзнуть, в универе я быстро переодела на туфли и отправилась к расписанию из головы совсем вышло какая пара, физкультура. Я не особо люблю этот предмет и идти не было никакого желания, преподаватель занимается только с ребятами кто проявляет интерес к данному предмету, остальным же он ставит оценку только за присутствие. Но так как я тяну на красный диплом, должна получать только высшую оценку, идти на физру и заниматься придется.
Вся группа стояла в одну шеренгу, мы начали с обычной зарядки, а после мы поделились, парни делали силовые упражнени, а мы с девочками прыгали со скакалкой.
— Маша, можно тебя на минуточку?
Когда препод закрылся в своей подсобке ко мне подошла Еремина по её взгляду сразу понятно, что идет делать первый шаг, но желания мириться не было никакого. Зачем устраивать бесплатный цирк для зрителей?
— Что? — Думаю нам надо поговорить.
Ей тяжело было и я чувствовала, как каждое слово она чуть ли не силами из себя вытаскивает, но я не просила ко мне подходить, не подавала знаки на примирение. Я не хочу, чтобы кто-то сейчас меня трогал, разговаривал тем более.
— Будешь опять рассказывать, какой Илюша у тебя классный?
Скрестила руки убирая в одну руку скакалку, Вика заморгала своими накладными ресницами словно ослышалась.
— Маня, что с тобой? — Со мной что? Меня уже тошнит от ваших отношений, какой Илюша умный, ласковый, внимательный, мудрый! Как вы офигенно провели каникулы! И как тебе с ним повезло! Меня воротит от этой ванильности! Найди себе новую подругу и ей всё это рассказывай, а мне не интересно!
Вика покраснела, как рак рядом с нами стояло больше десяти человек и все это девчонки, наши сплетницы, но на все мне было плевать. Во мне это копилось и произошёл выброс, и она сама виновата, что выбрала не то место для разговора.
— Я думала подруги делятся друг с другом и радостью, и горем, а получается, что… — Знаешь я тоже ошиблась, ведь думала подруги всегда друг друга поддерживают. Понимают друг друга, но как же сильно я заблуждалась! — По твоему я мало тебя поддерживала? Тебе некуда было идти и я всегда шла тебе на помощь, выручала, давала крышу над головой, чтобы ты на улице не ночевала. Я поддерживала всякий раз когда ты жаловалась на маму, а теперь ты меня в чем-то упрекаешь?
В её ярко-зеленых глазах блеснули слёзы, как погано стало от самой себя. Ведь она права, во многом права, но мотор он уже заведен, а тормоза отказали.
— Ну извини, что решила поделиться с тобой своим счастьем, ведь в первую очередь я должна выслушивать твоё нытье о паршивой жизни, о человеке которому на тебя плевать! Простите, что влезла со своей жизнью. Извини, что все эти годы слушала только твоё нытье и помогала тебе!
