— Я пойду и оживлю Алариха. — сказал он. — Мне приятнее друг, хоть и безумный, чем две такие хитроумные волшебницы, как вы.
Эрл достал кристалл.
— Не делай этого, Гедрикс! — вскричала Гранитэль. — Что я скажу несчастному?! Как оправдаюсь в своих поступках?!
Она бросилась к эрлу и схватила его за руки. Эйчвариана издала невнятный звук.
— Прошу тебя, волшебник! Повремени! Давай дождёмся прибытия Джавайна! Пусть Аларих оживёт при дверях своего нового королевства! Обещаю, я никогда не пророню ни слова о том, что была готова изменить ему лишь ради власти волшебства!
С горячею мольбою она накрыла пальцами зелёный кристалл в ладони Гедрикса. И тут вздрогнула. Лицо Гранитэли исказилось, черты его задрожали и стали расплываться.
— Что с тобой, любовь моя?! — дико вскрикнул Гедрикс.
Она не слышала — бледнела, исчезала, таяла. Он в отчаянии хватал руками воздух, ловил последние волокна дыма. Но, всё напрасно — Гранитэль пропала.
Безумными глазами эрл взглянул на пол, куда упал проклятый тетраэдр. Тот изменился — из зелёного он стал прозрачно-чёрным, как волосы и глаза прекрасной Гранитэли. И форма изменилась: простая пирамидка превратилась в многогранный бриллиант шатровой формы.
— Ну вот и всё. — сказала Эйчвариана. — Кристалл получил жертву. Вот почему отец не допускал нас с сестрой к хранилищу. Ты держишь камень Исполнения Желаний. Это мой дар тебе. Желай, мой друг — желай, и ты перенесёшься прямо на Джавайн. Возьми меня с собою, Гедрикс.
Он всё стоял, окаменев, и думал: не пожелать ли, чтобы Эйчвариана испарилась, подобно принцессе Гранитэли? Дрожащими пальцами эрл прикрыл чёрный бриллиант и услышал плач внутри него. Плакала несчастная душа, замкнутая в крошечном пространстве.
— Не плачь, любовь моя, — прошептал он камню. — я найду способ спасти тебя. Ты будешь королевой в новом королевстве. Ты и Аларих — вы оба оживёте.
— К чему говорить слова без смысла? — обронила Эйчвариана. — Живой Кристалл — сын Вечности, сама Неотвратимость. Гранитэль больше не вернётся.
Гедрикс выхватил свой меч. Сталь воссияла, словно молния в руке.
— Ты видишь мой клинок, Эйчвариана? — с тихой яростью спросил он, глядя ей в глаза сквозь узкий меч. — Мне всё равно, кого убить им — тебя или себя.
Глаза волшебницы на мгновение странно изменились. Она безмолвно отстранилась. Гедрикс не пошевелился.
Эйчвариана не спеша вернулась к трону, села и посмотрела на сына своей сестры.
Гедрикс снял перстень-застёжку со своего плаща. Две золотых змеи переплетались телами, держа зубами и хвостами крупный изумруд — подарок матери. Выдавил зелёный камень и на его место поставил чёрный бриллиант. Надел на палец и повернулся к волшебнице.
— Ну, и когда приплывёт Джавайн? — спросил он.
— Никогда. — ответила Эйчвариана. — Я солгала тебе. Вся сила в камне.
Она опять мигнула, и насторожившийся Гедрикс увидел, что цвет глаз у неё совсем не синий. Что ещё предстоит ему узнать?! Сколько лжи ещё скрывает эта подлая душа?!
Эрл медленно подходил к трону, держа меч наготове.
— Зря стараешься, я не позволю больше меня прикончить. — ответила волшебница. Она встала и воспарила над полом.
— А было дело? — спросил Гедрикс, наблюдая, как она кружит под потолком.
— Было. — ответила та и превратилась в большого красного коршуна.
— Что-то не упомню. — усомнился Гедрикс и пожелал взлететь.
— Ещё бы, — отвечала птица, — ты почти себя утратил. Перстень Гранитэли — непростая штука.
Он удивился, опустился на пол. Подошёл у окну.
— Не советую. — вкрадчиво сказала Эйчвариана.
Но, он открыл створки.
— Что это? — удивился Гедрикс, видя, как извне на пол медленно течёт какая-то субстанция.
— Это лимб.
— Кто ты?!
— А ты не догадался?
Паря над полом, птица объясняла, а рыцарь, сидя на высоком троне, оцепенело наблюдал, как невиданное вещество поглощает крошечный кусок реальности, про которую Эйчвариана сказала, что она неуничтожима.
— В своих блужданиях по лимбу я встретил этот перстень. Он в самом деле есть Исполнение Желаний. Но, не всякому даётся в руки. Я договорился с той душой, что в нём живёт, и предложил Гранитэли снова пережить прекрасную и трагическую историю, что некогда произошла. Но, для этого спектакля нужны актёры. Я предложил на роль главного героя тебя, поскольку ты склонен к героическим поступкам. Пленница Перстня играла сама себя, а сам я занял место, достойное моих претензий. Прекрасные декорации, великолепный сюжет, богатая натура.
— Ты Лембистор?! — прозрел вдруг Гедрикс.
— Да, мой друг. А ты кто теперь? Лён или Гедрикс?
Он прислушался к себе. Выходило, что он — Гедрикс. Кто такой Лён?
— Вот именно! — расхохоталась птица. — Как мне это нравится! Он утратил личность! Захотел воплотиться в Говорящего-Со-Стихиями и воплотился! Вот прелесть-то! Одна беда — ты не он! И ты не прежний. Кто же ты?
— Что ты хочешь от меня? — спросил эрл, наблюдая, как лимб подступает к ножкам кресла.
— Советую поостеречься. — ответил тот. — Ножки растворятся и ты, дивоярец, рухнешь вместе с креслом в лимб. А он и не таких, бывало, поглощал.
Гедрикс превратился в птицу, в синего орла, и взмыл над страшной субстанцией, заполнившей весь пол.
— Вот и прекрасно. — заметил демон. — А то чуть что — мечом махать!
Словно в ответ на его речь, пол провалился вместе с креслом. Начали проседать и стены. Извне ползла сплошная тьма.
— У тебя совсем нет времени, волшебник. — подбодрил его Лембистор. — Нереальность — моя стихия, а не твоя!
— Говори, что нужно! — вскричал орёл.
— Отдай мне твою силу и убирайся прочь с Селембрис! — крикнул коршун. — Прикажи перстню и он исполнит!
— Я могу приказать и что-нибудь другое! — крикнул Лён, уворачиваясь от падающих стен.
— Давно бы приказал! — расхохотался демон. — Не промахнись с желанием! Ты не в Селембрис! Я заманил тебя в ловушку! У этой сказки плохой конец! Гедрикс утонул в лимбе вместе с Эйчварианой, Аларихом и своим драгоценным перстнем Исполнения Желаний! Джавайн не прибыл!
Они летали кругами внутри сжимающейся сферы.
— Перстень, перенеси меня в Селембрис! — крикнул Лён.
Он мгновенно очутился на холме с большим дубом наверху. Холм подмывали волны лимба.
— Всё правильно! — крикнула большая красная птица. — Пусть гибнет твоя Селембрис! Есть ещё миры!
— Я хочу домой!
Он очутился у себя в комнате.
— Мама! — крикнул Лён и бросился к двери. Лишь распахнул и отступил — в проём вливался лимб.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
