Второй «царь Дхармы» Трисонг Дэцен (742–810), воплощение бодхисаттвы Манджушри, решил сделать буддизм государственной религией Тибета. Для проповедования нового вероучения он пригласил из Индии одного из крупнейших буддийских ученых и философов того времени — Шантаракшиту, которого позднее стали называть «Ачарья-бодхисаттва», то есть «Бодхисаттва-учитель». Шантаракшита основал в Тибете первые буддийские монастыри, в частности, монастырь Самье. Впрочем, желание царя и рвение Шантаракшиты столкнулись с противодействием жрецов и шаманов бон, которые утвеждали, что местные духи не принимают «веру чужаков». Поэтому по совету Шантаракшиты царь призвал в Тибет йогина Падмасамбхаву.
Этот великий чудотворец и приверженец тантрического буддизма сыграл столь важную роль в распространении буддизма в Тибете, что тибетцы его почитают едва ли не наравне с Буддой Шакьямуни; в особенности почитание Падмасамбхавы распространено среди последователей «красношапочных» школ (см. ниже). Как рассказывалось в главе, посвященной буддизму Ваджраяны, Падмасамбхава родился в цветке лотоса (отсюда его имя, означающее «Лотосорожденный»), подчинил себе всех духов и демонов, «восемнадцать раз получил учение „Йога-тантры“ и имел видения божеств», восемь великих мудрецов (видьядхара) передали ему «все сутры, тантры и науки», обратил в буддизм царя Ашоку и утвердил того «в непоколебимой вере», за одну ночь воздвиг в этом мире миллион ступ, хранящих останки Шакьямуни, «усмирил внешних и внутренних мирских духов и нарек их защитниками Дхармы», обращал в буддизм народы и племена Индии, Монголии, Китая и Тибета и творил другие чудеса. В монастыре Самье находится статуя Падмасамбхавы, которую воздвиг тибетский монах Вайрочана, а сам йогин, освящая эту статую, будто бы сказал: «Это — я». В Тибете Падмасамбхаву почитают под именем Гуру Ринпоче («Драгоценный учитель»); окончив свои труды в Тибете, он, как сообщает его житие, взошел на льва и удалился на континент, населенный кровожадными демонами-ракшасами, обратил тех в буддизм, а затем возвел на вершине Славной Горы Цвета Меди дворец Лотосового Цветка — свою «чистую землю», где и пребывает по сей день.
![]()
Гуру Ринпоче — Падмасамбхава.
Если Шантарикша проповедовал классический буддизм Махаяны и постепенное достижение состояния бодхисаттвы, Падмасамбхава словами и делами убеждал тибетцев в возможности мгновенного обретения просветления. Для обращения в новую веру последнее походило как нельзя лучше, однако впоследствии в Тибете закрепилась именно классическая школа Махаяны (если не считать учения школы Дзог-чен).
Так или иначе, буддизм был принят верхами тибетского общества. При царе Ралпачане (817–836), воплощении бодхисаттвы Важдрапани, началась регулярная работа по переводу санскритских канонических текстов на тибетский язык; переводами занимались как индийские ученые — пандиты, так и тибетские переводчики — лоцзава. Эти переводы составили так называемые «старые тантры», на которые опирается в своем учении школа Ньингма.
Когда после смерти Ралпачана на престол взошел его брат Лангдарма (836–841), ревнитель бон, начались гонения на буддизм: закрывались монастыри, монахов насильственно возвращали к мирской жизни. По преданию, в Центральном Тибете буддизм оказался искоренен, но трое монахов сумели бежвть в Восточный Тибет, где и сохранили монашескую традицию. Еще один монах, по имени Палджи Дордже, увидевший пророческий сон, «преисполнился сострадания к царю» и убил Лангдарму. По замечанию Е. А. Торчинова, «гибель царя-гонителя и сейчас празднуется в регионах распространения тибетского буддизма; во время празднеств исполняется особая мистерия, повествующая о том, как Палджи Дордже вначале натерся сажей сам и натер ею своего коня, а после покушения на Лангдарму омылся в озере, помыл коня, вывернул наизнанку свою одежду и таким образом ушел от погони».
Со смертью Лангдармы древнее Тибетское царство распалось на отдельные владения. Период смут и междоусобных войн длился около ста пятидесяти лет, а былое единство Тибет обрел лишь в XVII веке. Распри существенно замедлили распространение и укрепление буддизма в Тибете; духовное возрождение страны началось только в XI столетии.[102]
Возрождение буддизма в Тибете и восстановление монастырей связано прежде всего с именами индийского миссионера Атиши, основателя школы Кадам-па, который учил Махаяне с элементами тантрической йоги, и индийского же йогина Марпы, последователя махасиддхов и снователя школы Кагью-па, учившего «шести йогам Наропы» (см. главу, посвященную буддизму Ваджраяны). Марпа также учил практике махамудры — непосредственного постижения природы своего сознания как природы Будды. Особую же роль в утверждении буддизма сыграл ученик Марпы и его преемник в качестве главы школы Кагью-па Миларепа (1040–1123).
Из жития Миларепы явствует, что в юности он практиковал черную магию и пытался извести родичей, ранее причинивших много зла его семье. Позднее Миларепа пережил глубокое раскаяние, обратился в буддизм и после тяжких испытаний стал учеником Марпы. В житии Миларепы Марпа обращается к нему с такими словами:
![]()
Атиша.
«То, что преподнесенный тобой сосуд был пустым, служило предзнаменованием того, что, когда ты будешь медитировать, ты будешь терпеть нужду. Но для того, чтобы в старости ты не нуждался ни в чем и чтобы твои последователи и ученики вкушали Эликсир Духовных Истин, я наполнил сосуд топленым маслом для алтарных лампад. Чтобы прославить твое имя, я ударил изо всей силы по ручкам сосуда и вызвал сильный звон. А для того, чтобы ты искупил свои грехи, я заставил тебя выполнять эту тяжелую работу. Четыре здания, которые ты строил, символизируют четыре типа действия — мирное, могучее, очаровывающее и яростное соответственно.
Я хотел наполнить твое сердце горьким раскаянием и печалью, граничащими с отчаянием, и потому так унижал тебя. Но ты терпеливо и кротко все переносил, ни на секунду не ослабив веры в меня, и в награду за это ты будешь иметь учеников, исполненных веры, наделенных энергией, умом, состраданием, с самого начала обнаруживающих качества, делающие их достойными шишьями (учениками. — Ред.). Они не будут искать наслаждений, не будут стремиться к богатству и будут терпеливыми, стойкими и усердными во время медитации. Они достигнут мудрости и будут преисполнены милосердия и истины. Каждый из них станет совершенным ламой, и слава об иерархии Кагью-па будет расти, как прибывающая луна. Поэтому радуйся».[103]
Выслушав это наставление, Миларепа скромно замечает: «Так мой гуру воодушевлял, хвалил и радовал меня, и начались мои счастливые дни».
Миларепа прославился как великий подвижник — он заложил основы тибетской традиции уединенного горного отшельничества — и как великий поэт, сочетавший в своих стихах буддийское мировоззрение и пейзажную лирику. Вот образец его поэзии:
Поле Успокоенного УмаЯ орошу и удобрю стойкой верой,Затем засею его отборными семенами,Рожденными из незапятнанного сердца,И над полем, как гром, раздастся искренняя молитва,И благодать прольется на него ливневым дождем.К волам и плугу Сосредоточенной СилыЯ прикреплю лемех Правильного Метода и Разума.Волы, ведомые целеустремленным пахаремТвердой рукой к одной цели,Кнутом упорства и усердия подстегиваемые,Разрыхлят затвердевшую почву Невежества, порожденногоПятью Греховными Страстями,И очистят ее от камней закосневшей греховной жизни,И удалят все соринки лицемерия.Затем серпом Истины Кармических ЗаконовБудет собрана жатва Праведной Жизни.Эти зерна, которые суть Возвышенные Истины,Будут собраны в Хранилище,К которому не приложимы никакие умопостроения.Пусть все, кто искренне стремится к Истине,Будут ограждены от препятствий и задержек на Пути.
