По двору в суматохе сновали туда-сюда люди. На первый взгляд во внутреннем дворе правил балом хаос и беспорядок, но, приглядевшись можно было заметить, что никто не толкался и не стоял без работы, каждый занимался своим делом. Вон стайка мальчишек, сверкая пятками, понесла стрелы для лучников на стену. Вот группа женщин с водой и с торбами спускаются сверху, пока, слава Вышнему, их лекарская помощь ни к чему.
Кивнув в знак одобрения воеводам, Седовлас, легко по кошачьи, не смотря на свой кряжистый торс, взлетел по лестнице на стену к лучникам и приготовившимся к бою воинам.
Бородатый Юрба, десятник воинов заступивших, сегодня с утра на стражу, завидев ярла, вытянулся, подняв подбородок, от чего его седая борода встала торчком.
— Брось, десятник, не до расшаркиваний, — сквозь зубы рыкнул Икер, улыбнувшемуся в седую бороду Юрбе. Что тут у вас?
— Драпают, волосатые, — всё ещё улыбаясь, ответил, десятник.
— Потери?
— Да какие там потери, ярл, вон робяты их пощелкали, как жмыхов мелких. Они вон, гролловы дети[5], своих мертвых растаскивают и потом жрут. Нам работы меньше будет.
Икер смотрел с высоты крепостной стены, как тарки, вдалеке набрасывались на притащенные раненые и мертвые тела своих товарищей. Кровавое пиршество было в разгаре. Десятник прав, возня с разлагающимися на солнце трупами людям ни к чему.
— Вы тут телеса не расслабляйте, Валдо рёк, будто среди них есть Тёмный. Это он разворотил ворота в Ульме и Мирольме. Так что глядеть в оба!
Воины воодушевлённые первой победой, вдруг как-то сникли. Магия — это страшно. Даже Бородатый Юрба перестал ухмыляться и стал нервно вглядываться в ряды пирующих тварей.
— Ну что враз скисли вои, будто девы красные отведавшие кислого нормиса? Поди, несколько сотен волосатых перебили, ни одного не потеряв, а сами носы повесили. О Тёмном я вам для порядка сказал, что б не особо раздувались от гордости. Это только присказка, сказка будет впереди! — громко нараспев гаркнул Седовлас. Говорил в большей степени для молодых, нюхнувшим смерти ветеранам это ни к чему, а вот молодняк постращать, да повеселить стоит.
Обведя взглядом немного развеселившихся воинов, Икер тихо, так что бы только его услышал Бородатый Юрба, сказал:
— Молодь храни. С тебя потом лично спрошу.
Юрба, знавший своего ярла ещё по давним походам, только кивнул в ответ, незаметно ухмыляясь в свою торчащую во все стороны бороду. Проводив широкую спину уходящего Седовласа, он повернулся к разгомонившимся воинам и громко крикнул:
— А ну по местам, гролловы дети! Слышали, что ярл молвил, глядеть в оба! Устроили тут бабий гомон! Шевелись!
Воины, словно стайки испуганных пилерей, разлетелись по своим местам, занимая давешние позиции. Десятник Юрба, ходя между ними, поправляя и одёргивая, зазевавшихся молодых воинов, больше не улыбался. Время шуток и короткого отдыха прошло, тарки готовились к новому штурму…
Странный воин очнулся на второй день после того страшного боя. Когда он потерял сознание в тот день, Аная, как и многие женщины даже растерялась. Многие подумали, что он умер от страшных ран полученных в сече с тарками. Где это видано что бы отрок вырезал стаю из дюжины здоровых тварей, и не получив при этом ни одной раны. Только после того как его осмотрела Нарима и сказала, что он просто потерял много силы Аная, успокоилась…
Вдова старосты уже мертвого Пригорного селища, заметив в тот день, как переживает девушка, за странного воя, сказала:
— Моя бабка, сильной ведуньей слыла. Со всех дальних хуторов и селищ к ней приходили болезные. То ли дитятко занемогло, то ли разродиться помочь, все к ней шли. Так вот она сказывала, что во мне есть маленький росток силы. Много чему я научилась у неё, только не успела всему, померла ведунья на Покров день. А меня сосватал тогда Каримушка мой, — при упоминании погибшего мужа Нарима вздрогнула, но сдержала подошедшую слезу. Совладав с собой, она продолжила:
— Так вот, зрю я в вое сем, силу невиданную доселе лоримами. Только сила сия осушает его самого, словно солнце влагу утреннюю. Молод совсем, да не опытен. Видать по следу нашему шел, узрел селище погорелое, да зверства тарковы, вот и впустил силушки через край. Да! Непрост отрок, сей, ох, как непрост.
Аная и сама видела, что необычен странный юноша. Под шкурой ра-хана, обнаружились хорошие доспехи. Круглый стальной щит, тугой лук из неведомого материала — все говорило о том, что воин не из лоримов. Перед тем как потерять сознание, пытающаяся поддержать его за локоть, Аная услышала, как он что-то произнёс на красивом певучем языке.
Потом, оглядев побоище устроенное юным воином, она обнаружила, что почти все тарки были убиты, черными стрелами, со широкими наконечниками из тёмного крепкого железа. Так вот откуда шел этот страшный завораживающий шелест!
В затылке безрукого мертвого тарка она нашла длинный нож замечательной работы, из лёгкой стали. Этим ножом она вырезала все стрелы и, протерев их снегом и куском тряпицы от остатков крови, сложила в колчан воина. Может потом он будет благодарен за это.
Оглядев ещё раз поляну и предупредив осматривавшую истощенных детей Нариму, Аная, вооруженная найденным голубым ножом, решила пройти по следу исчезнувших пяти тарков. Уставшая и голодная, она не смогла бы сейчас справиться даже с маленьким ребёнком, но небольшая разведка не помешает. Не хотелось оставаться в неведении.
Углубившись в чащу леса, идя по следам ушедших тарков, дочь ярла, держа нож в правой руке, прошла около сотни шагов и натолкнулась на первое мертвое тело. Тарк лежал в луже собственной, подмерзшей на морозе, крови, уткнувшись безжизненной мордой в снег. Дальше Аная шла уже с меньшей опаской, видимо, странный белый воин решил убить этих пятерых первыми, прежде чем напасть на основную стаю.
Через примерно двадцать шагов обнаружилось обезглавленное тело следующего врага, а, пройдя еще пятьдесят — Аная вышла на небольшую поляну, где и нашла остальных, сраженных стрелами.
Быстро собрав их, кроме той, что пригвоздила к дереву, полусидящего неуклюже разбросавшего в стороны лапы зверя, девушка поспешила обратно. Черная смерть глубоко вошла в мягкий ствол широкого дерева, и что бы достать её, нужно было иметь с собой, по крайней мере, топор.
Женщины уже полностью освободились от ненавистных ошейников и тёмными шатающимися тенями бродили, озираясь среди мёртвых тел своих недавних мучителей. Казалось, они даже не заметили появление Анаи из кустов, настолько картина погибших врагов пленяла их взоры.
Только постоянно внимательная Нарима, растирающая маленькие ножки самой маленькой девочки из её селища увидела, как приближается тяжело идущая девушка.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
