разве я не сказала?!
— Нет! — хором ответили с Лехой.
— Помимо молодости есть еще одна банальная причина — месть!
— За что? — опешила я.
— За родню мою! — заорала эта психованная. — Мы живем в разных местах, но встречаемся раз в двадцать лет, так как этот срок — ничто для нас! Моя бабуля долго не объявлялась, решив испытать на себе годы старости. Она к полнолунию должна была черпнуть силы из пары деревенских олухов, которых не хватились бы, и снова стать девчушкой, переехать в другой город. Но каково же было мамино удивление, когда она попала не за праздничный стол, а на похороны любимой матери! — сорвалась на визг бестия.
— Тогда моя мать решила отомстить твоей бабке и вернулась через двадцать лет во всей своей красе и могуществе! И что?! Все, что она смогла — это скормить волкам вашего никчемного деда! Это мне доносят люди, так как даже тела матери я найти не смогла! Бабка твоя сожгла! Вы оставили меня без семьи!
— Ик, ой! — громко икнул Леха, прерывая ее стенания. — Извините, продолжайте! — по — любому сделал это специально. — Хотя…подожди! А у тебя еще родственники есть? Ну там…дочь, сват, брат?
— Нету никого. Хотела для себя пожить немного! Но мне нравится твоя идея о дочке! От тебя я бы родила! — Леха сразу заткнулся, боясь, что к своему плану она может приступить незамедлительно.
— Вы вредите людям! Вот и получили по заслугам! Просто не на тех нарвались! Вас настигла ваша карма! — руки затекли нещадно, ноги тоже стоять не хотели.
Агата схватила с полки ритуальный нож. Леха побледнел и задергался, пытаясь освободиться от невидимых пут. Вот теперь шутки закончились!
— Подожди! У нас вся ночь впереди! — сказала я, надеясь на маленькую отсрочку. — Ответь, а что я сделала не так?
— В какой смысле? Убийства моей семьи тебе недостаточно?!
— Я не об этом! Почему мои молитвы на тебя не действуют? Бабушка молитвами и святой водой справлялась с вашим отродьем! А я где допустила ошибку? — прикусила губу до крови, больше всего мечтая услышать честный ответ.
— Ты правда не знаешь? — поразилась Агата. — Даже не догадываешься? — я снова помотала головой. — Хмм, а ведь дело тут вовсе не в вере! Чего уставилась? Ты не догадывалась, что ты атеист?
— Я? — очешуела от сказанного. Я бы упала, но в данной ситуации это невозможно.
— Ты! Хмм, судя по реакции, и правда не знала! — прищурилась ведьма — балаболка.
Нормальная ведьма уже пристукнула бы нас к чертям и расчлененкой занялась! А эта ходит, как типичный злодей, и сливает информацию, думая, что жертва уже никуда не рыпнется!
— Дело в этом? Или есть еще нюансы?
— Есть! Нужна не вера, а…даже не знаю, как объяснить! Вот твоей бабке повезло! Для нее религия оказалась ее верой и отрадой, смыслом жизни и образцом для подражания, скажем так. Ты же…так не можешь! Это не то, что свойственно тебе! Ты другая, но я еще не поняла, в чем именно! — девушка задумчиво побарабанила пальчиком по своим губам.
— Чужую веру и радость не навяжешь! — дала Агата развернутый ответ, даже не понимая, какое мощное оружие против себя только что дала. — Но…тебя уже в любом случае ничто не спасет!
Ведьма потрогала пальчиком лезвие ритуального ножа, недовольно цыкнула и принялась его натачивать.
Леха одними губами спросил:
— Что тебе приносит радость? — улыбнулся и подмигнул, вселяя веру в себя, нас и наше будущее.
Я на секунду призадумалась и согласно кивнула, а парень дал команду уже громким голосом.
— Ну, Лерка, жги!
И я начала читать все жуткие стишки с черным юмором из детства, приносящие мне радость и хоть сколько — нибудь относящиеся к ситуации. Я просто делала то, что мне нравилось!
Маленький мальчик ночью безлунной
Шел по тропинке с улыбкой безумной,
В маленьких ручках сжимая обрез –
Он от Агаты очистил весь лес!
Слегка переделала концовку для нашего случая.
Агата перестала точить нож и недоверчиво на меня кинула взгляд. Из носа у нее сочилась кровь.
Есть! Работает! Агата вскочила со стула и замахнулась на меня ножом, а я уже вовсю зачитывала следующий стих.
Маленький мальчик играл в некроманта,
В чем проявил он немало таланта!
Мама в истерике, в шоке родня,
Дедушка мертвый хихикал полдня!
— Ах-ха-ха! — засмеялся Леха. — А мне раньше такой не рассказывала! А давай про Лукоморье? — задал мне тему. — Этот еще терпимый для Лешенькиной психики! — расслабился этот жучара, даже разлегся поудобнее.
Агату отшвырнуло к стене и нож выпал из ее рук. Жаль, что некому пнуть этот ножик подальше!
— Ах ты дрянь! — заорала Агата, размазывая кровь по лицу. — Я была доброй с вами, хотела убить быстро, чтобы не мучились, ответила на все вопросы! Но теперь я это так не оставлю!
— Извини, я щас занята! — включила ехидну. — У меня сольный концерт и уже есть новый заказ! — я прочистила горло. — У Лукоморья! Автор не я, но он не в обиде!
У Лукоморья дуб срубили,
Кота на мясо порубили,
Русалку в бочке засолили
И написали «Огурцы».
Златую цепь давно украли,
Всех леших в море побросали,
А тридцать три богатыря
В помойке ищут три рубля!
Агата согнулась и стала надрывно кашлять, рукой шаря по полу в поисках ножа.
Там на неведомых дорожках
Скелеты ходят в босоножках.
Там царь Кощей над бомбой чахнет
И ждет, когда она бабахнет!
Там Баб Яга по рынку бродит
И спекуляцию разводит.
В избушке там Агата дрищет,
А бурый волк бумажку ищет!
Леха снова взорвался хохотом.
— Ты что делаешь? — прошипела эта недоведьма. Если б могла — плевалась бы ядом. — Как это? Ты убиваешь меня стихами? Меня? Не ножом, не ружьем! Жалкой поэзией? — до конца не могла поверить девушка. — В этом твоя сила?
— А Лерка не тот человек, которому нужна сила или оружие! — пустился в объяснение Леха. — Ей нужно вдохновееение! — нежно протянул мой болтун. — Она тот еще стихоплюй!
Не давая злыдне собраться с силами и атаковать, по памяти воспроизвожу следующие строки из колыбельной на новый лад.
Спит убитая лисичка,
Спит задушенная птичка,
Обезглаленный хомяк посмотри — ка, как обмяк!
Утонув в зловонной жиже, спят в аквариуме мыши.
А на высохшем полу рыбки кучкой спят в углу.
Спят в пробирке эмбрионы,
Спят в Египте фараоны,
А в Московском мавзолее Ленин спит, блаженно млея.
Ошибившись только раз, спят саперы в этот час!
В паутинке дремлет мушка…
Спи, а то прибью подушкой!
На Агату было больно смотреть.
