— Забавно, что ты решил снизойти до неудачника Женьки ради меня. Я тронута. Такая честь.
— Не такой уж он неудачник.
- Что, прости? — я не поверила своим ушам.
— Что слышала, зайца. Кажется, я еще буду умолять твоего очкастого соседа жениться на моей бедовой сестрице. Семейный бизнес — это круто. И если выгорит все с Хьюстоном…
— Стоп-стоп-стоп, — я замахала рукой, прося замолчать. — Какой семейный бизнес? Какой Хьюстон?
— Все тот же. Штат Техас, — Кир глумился. — А бизнес… Узнаешь. Скоро все узнаешь. Не хочу тут обсуждать что-то кроме нас с тобой.
— А я не хочу обсуждать нас, — заартачилась я в ответ. — Нас вообще нет, Кир. Забудь.
— Не могу.
— Мы не будем об этом говорить, — отрезала я его любимую фразочку.
Кир не ответил, потому что подошел официант убрать пустые тарелки. Я приложилась к кружке и опять уткнулась в мобильник, время от времени, отправляя в рот кусочек мяса или снова глотая пиво.
— Знаешь, я ведь Аленку отбил.
Не знаю, заметил ли он, как я вздрогнула. Надеюсь, что нет.
— Она встречалась с парнем из нашего потока, но он уехал на лето работать, а она скучала. Мы встретились случайно, потом стали созваниваться, гулять. Я честно сказал, что собираюсь ее отбить. Он велела мне проваливать. Ведь у нее друг. Когда друг вернулся, я то же самое сказал и ему. Он, кажется, принял мои слова за шутку. Мы с Аленой продолжали общаться. Становились все ближе и ближе. Через месяц она ушла от него ко мне. С тех пор я понял, что отказ девушки не всегда стоит принимать за чистую монету.
— А я думала, ты такой упертый осел сам по себе, — не сдержалась я.
Кир фыркнул.
— Одно другому не мешает.
Я бросила кусочек хлеба в гуляш, повозила, отправила в рот, прожевала и хлебнула пива, снова уткнулась в телефон.
— Меня не слышат — это минус. Но и не гонят — это плюс, — процитировал Кир песню из мультика и продолжил свою неуместную исповедь. — Я думал, это само собой, что она поедет в Норильск со мной. А она отказалась. Это было чертовски неприятно, знаешь ли.
Я едва сдержалась, чтобы не хмыкнуть. Нечаев говорил беспечно и легко, но я чувствовала в его голосе горечь. Вообще, то, что он завел речь об Алене, выбило почву у меня из-под ног. Наверно, во многом благодаря изумлению и отчасти любопытству, я продолжала сидеть, слушать и делать вид, что мне все равно.
— Когда я вернулся, Аленка прозрела. Мы увиделись на встрече выпускников, и все закрутилось заново. Только я не любил ее, а тешил свое самолюбие. Хотел проверить, что она будет терпеть ради перспективы стать моей женой. Ради моих денег и безбедной жизни.
Кирилл прервался, сглотнул. Краем глаза я видела, как он потянулся в кружке и сделал несколько больших глотков, промокнул губы салфеткой.
Я подняла глаза и посмотрела на него. Прямо, открыто. Как и думала, его рот опять скривила надменная усмешка, а глаза были пустыми и жуткими. Но едва наши взгляды встретились, он словно оттаял. Кир улыбнулся мне, расслабив губы, а глаза тут же потеплели.
— Может, она терпела и прощала, потому что любила тебя, — вставила я свои пять копеек, обиженная за Алену. Дурдом. Чего бы мне за нее беспокоиться? Но слова Кира показались слишком категоричными и жестокими.
— Нет, зай. Это ты прощала, потому что любила. А она… отчасти… Не знаю. Возможно, ты права.
Я отвернулась, делая вид, что осматриваю интерьер. На глаза навернулись слезы.
— Откуда ты знаешь ее и мои мотивы? — спросила, не смея повернуться к нему.
— Просто знаю.
— Ничего ты е знаешь, Нечаев, — буркнула я.
— Ась… — Кир поймал мою руку, сжал. — Я не изменял тебе, клянусь. От Алёнки гулял п полной, а с тобой… С тобой иначе, зай.
— Мне все равно, Кир. — Я мотнула головой, отбрасывая назад волосы. — Вообще, не понимаю, чего ты тут мне рассказываешь свои сокровенности. На психотерапевте решил сэкономить? Умно.
— Ты такая вредная, Аська. Выходи за меня, — заулыбался он широко и положил на стол проклятую бархатную коробку.
— Дебил, — не выдержала я, вскочив.
Я схватила куртку, шарф и, натянув их по пути, выскочила на улицу. Плевать, что счет не оплачен. Пусть сам разбирается. Раз считает, что все бабы корыстные стервы, которых нужно проверять на прочность собственным блудом, ради бога. Мне не нужны ни кольца, ни Америки, ни всякие Нечаевы. Пусть подавится. Придурок.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Кирилл, Ася и Прага
![]()
Кирилл проклял меня. Хуже. Этот гад проклял мою Прагу.
Я выбежала из таверны и помчалась в сторону Пражского града. На улице уже темнело, и я поняла, что нет смысла продолжать экскурсию. Можно, конечно, побродить и по темноте, но это не то. Решившись на компромисс, я пошла пешком до отеля.
В голове немного шумело от пива, а глаза все еще щипало из-за обидных слов Нечаева. Он хотел наказать меня за любовь. Думал, я такая же, как Алена. Ради бога. Только зачем теперь это позёрство с предложением уехать вместе в Штаты и пожениться. Такой бред.
Неужели сложно оставить меня в покое?
Андреева убить мало. Алка молодец.
Что мне теперь делать?
Надежды на то, что Кир забыл о моем дне рождения, таяли. Вместе с этим я понимала, что он вряд ли оставит меня в покое. Наверно, подкупил горничную, чтобы выведать, в каком я номере. Отель небольшой. Не удивлюсь, если завтра мы столкнемся в коридоре или за завтраком.
И снова я шла, смотря под ноги, а не по сторонам. Нечаев одним своим присутствием рядом портил, отравлял, уничтожал мою мечту. Все мои мечты. Самое отвратительное, я позволяла ему это делать. Сил сопротивляться не осталось.
Я почти не удивилась, увидев Кирилла на диване в холле отеля. Наверно, взял такси и обогнал меня. Кир поднялся, радостно улыбаясь, словно мы добрые друзья, и я не убежала от него в очередной раз, оставив вместо денег по счету оскорбления.
— Могу я проводить тебя до номера? — спросил Кир, поднимаясь, снова помогая мне избавиться от верней одежды.
— Не можешь.
— Клянусь, я не буду напрашиваться войти.
— Тебе лучше даже не знать, в каком я живу.
— Мне лучше знать, что для меня лучше, — заговаривал он мне зубы, провожая к лестнице.
Кирилл приобнял меня за плечи, и я тут же попыталась вырваться. Разумеется, координация подвела и я начала падать. Нечаев стиснул и прижал к себе крепче, не давай загреметь.
— А для тебя лучше не дергаться. Свернешь еще шею. Будет печально.
Я не спорила и даже не сопротивлялась его навязчивости.
— Что я тебе должна, — спросила, имея в виду счет, останавливаясь у двери в номер.
— Да, — просиял Кир, — должна поцеловать.
Он стал склоняться. Я отвернулась, разумеется.
— Облезешь.
— Должна принять мое предложение, — не сдавался он.
— Если опять достанешь проклятое кольцо, клянусь, я тебе его в глотку затолкаю, — я начала свирепеть.
— Оно тебе не нравится?
— Кир!
— Что?
— Прекрати, пожалуйста.
— Ладно. Тогда, как на счет запастись пивом и посмотреть кино перед сном?
— Нет.
— Почему?
— Потому что устала. И ты меня бесишь.
— Я сделаю массаж. Он очень расслабляет.
— А с бешенством что сделаешь?
— Это не лечится, сорри. Даже уколами.
Я сжала губы, чтобы не заулыбаться.
— Всего хорошего, Кирилл Александрович, — бросила ему, скрываясь в номере.
— Увидимся за завтраком, — пообещал Нечаев. — Если что, мой номер…
Не дослушав, я хлопнула дверью.
Ярость бурлила, ища выход. Я пнула кресло, но только больно ушибла ногу. Не хватало еще покалечиться из-за этого придурка. Нет уж. Я так не играю. Вот даже злиться не буду. Сейчас дойду до ближайшего пивного магазинчика, возьму себе бутылочку и вкусняшек местных, буду сидеть, смотреть кино и кайфовать. А утром пойду завтракать, сяду с Нечаевым за стол и больше не буду психовать. Говорят, если не можешь решить проблему, значит это данность, с которой нужно научиться жить. Пусть так и будет. Не стану больше от него бегать, нервничать. Раз прилетел и вознамерился маячить у меня перед глазами — пусть. Попробую получить удовольствие в его компании. Все равно избавиться не получится. У него есть мой маршрут. Менять его ради Кирилла точно не стану.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
