поддержки, когда вы все в сборе?
И «Лучезарные» поскакали прямо на фей. Начался хаос, крики, копья и палочки замелькали в воздухе, рычание хибри и шипение маа-змей слились в одно с отчаянными криками фей. Вот кого-то опять поддели на копьё, а там, дальше, двое всадников рухнули оземь со своих сёдел. Кони, такие же мёртвые, как их владельцы, вслед за ними обратились в пыль. Битва кипела, и Лэннери сжал руку Беатии:
– Школа! Прячься там, внутри! Скорее!
– «Прячься»? – Беатия обожгла его яростным взглядом голубых глаз. Ей было страшно, она вся дрожала, однако нашла в себе силы разозлиться. – Когда это я пряталась, Лэн?
– Из нас двоих кто-то обязан выжить, – торопливо отвечал Лэннери, оглядываясь, ища во всей этой неразберихе черномага, – а я лечу к нему.
– Нет! – Беатия вцепилась в его пояс.
«Вы оба должны выжить!» – закричала Айя в его голове, но Лэннери не слушал: сердце говорило ему, что главное – не упустить черномага, а там гори всё огнём.
– Да! – Он оттолкнул Беатию, развернулся и полетел, слыша сзади рыдания, проклятья и ещё что-то, чего уже не мог разобрать. В человеческих сказках, легендах и песнях героя, который идёт на верную смерть, целуют, и если бы Лэннери промедлил несколько мгновений, он дождался бы поцелуя от Беатии. Долгого и головокружительного поцелуя, какой положен героям в сказке.
А потом – копьё в спину. Только так это и могло бы закончиться, ибо какие глупцы целуются на поле боя?
– Наставница! Наставница! – вопили феи, и к своему ужасу, Лэннери увидел её золотые крылья в руке черномага. Поймал! Воспользовался нападением «Лучезарных» и поймал! Серый плащ взметнулся, когда черномаг пошёл прочь – а спину ему прикрывали слуги Мааль и нечисть.
Не мешкая, Лэннери пустился в погоню. Маа-змея прыгнула на него, была сожжена лучом в полёте и пеплом осыпалась на землю. Сверкающее копьё едва не пробило юному фею грудь, но он вильнул в сторону, и копьё с хрустом ударило в шею какому-то похожему на кабана хибри. Тот издал булькающий звук, мешком упал на землю. Ещё один, с головой волка, рванулся к Лэннери, но его остановила ветка золотолиста, хлестнув по ногам. Не останавливаясь, Лэннери устремился туда, где виднелся плащ черномага. Быстрее, быстрее, непослушные крылья!
«Лэн! Лэн, остановись! Ты не сможешь её спасти!»
«Замолчи!» – потребовал Лэннери, и Айя, наконец, умолкла – слава Кэаль! Он сам знал, что ему делать, и в советах не нуждался. Эх, если бы взлететь выше! Но измученный голодом и усталостью Лэннери не мог этого сделать.
Две хибри – до пояса голые девушки, а ниже пояса гигантские змеи – молча встали у него на пути. Одновременно попытались ударить его своими хвостами, свалить на землю. Нет уж! Лэннери увернулся, чувствуя, как тяжело это делать, как трясётся палочка в руке, и лучом раскроил первой же противнице живот. Она завыла, уже не обращая внимания на фея. Вторая, смертельно раненная в грудь, вскрикнула и, обливаясь кровью, рухнула на землю, а Лэннери поспешил к черномагу.
Тот стоял и чего-то ждал; явно почуяв приближение фея, резко обернулся и вскинул руку. Между ними встал воздушный барьер, и, вспомнив Саймена, Лэннери задохнулся от злости. Он опустился на землю – магия крыльев уже не держала. Взмахом палочки увеличился и посмотрел черномагу прямо в тёмные глаза с блестящими белками.
– Думаешь, ты сможешь победить нас всех? Думаешь, я не доберусь до тебя? – ожесточённо выкрикивал Лэннери, тыча палочкой в барьер. – Пер-кусса!
С мерзким скрежещущим звуком, словно это было стекло, луч прошёл через барьер и пропал. Черномаг ухмыльнулся, демонстрируя Золотую Наставницу в одной руке и её палочку в другой.
– Слабовато, слабовато, фей Белой Звезды! Удивительно, что ты умудрился выжить. Случайно не встречал хибри по имени Гарлигана и Марда, моего ученика?
– Мы убили их, – ответил Лэннери со злорадством, которого не испытывал. Живо представились полуженщина, полузмея в луже крови и вина, и Мард, изуродованный Беатией. – Тебя тоже прикончим!
Лицо черномага исказилось. Неужели испытывал душевные муки? Вот тут-то Лэннери и вправду обрадовался! Он отчасти понимал Беатию – можно получить удовольствие, мучая врага… только если враг заслужил! Хоть так, но пусть страдает!
– Убили, значит. Что ж, пусть Мааль достойно примет их там, – черномаг помолчал, как будто собираясь с мыслями. Лэннери снова атаковал барьер и, чувствуя, что тот поддаётся, решил отвлечь врага удивлённым:
– Как Мааль может кого-то… достойно принять? Все, кто умер, либо мучаются, либо блаженствуют, но по воле не Мааль, а Кэаль!
Черномаг скривил свои тонкие губы:
– Фейская чепуха! Вот чем пичкают ваши глупые головы! Моор-Тэми – мир, куда мы попадаем после смерти – разделён поровну. В одной его половине властвует Мааль, а в другой… ваша Кэаль. И мучаются там лишь те, кто под личиной справедливых творил беззаконие. То есть, разумеется, вы, – сказав это, он улыбнулся жутковатой белозубой улыбкой.
Барьер треснул, развалился, Лэннери с победным криком нацелил палочку на черномага… и обнаружил второй барьер. Улыбка врага стала шире.
– Юный фей, уходи! Ты не справишься с ним! – еле слышно донёсся голос Золотой Наставницы, которой черномаг своими мерзкими лапами, должно быть, уже сломал пару рёбер.
– Я не могу! – Лэннери сосредоточился на том, чтобы пробить барьер. Для него всё перестало иметь значение – и звуки сражения сзади, и собственная усталость, и бездна в животе, грозившая пожрать его, если он немедленно не подкрепится сайкумом.
– Видишь ли, ты не в том состоянии, чтобы со мной бороться, – хмыкнул черномаг. – Еле стоишь на ногах, шатаешься… Скоро и палочку поднять не сумеешь!
Лэннери не ответил и, скрипя зубами, удвоил усилия. Барьер снова начал поддаваться и трещать, когда раздалось довольное восклицание черномага. Он смотрел куда-то в небо, где Чёрная Звезда, не торопясь, уступала место Белой, и Лэннери проследил за его взглядом.
Сначала он решил, что к ним летит какая-то странная птица. Затем разглядел лошадиные ноги и копыта, а после – человеческое туловище и голову. Лэннери изумлённо перевёл взгляд на черномага. Тот пояснил с гордостью:
– Лучшее моё творение! Остальных хибри я создавал с лёгкостью, с этим же пришлось повозиться… Зато, как видишь, результат!
Лэннери мгновенно понял, что здесь делает «лучшее творение». Сейчас черномаг сядет к нему на спину и унесётся вдаль, прихватив в своё логово
