и положил трубку на аппарат. Кивнул вошедшему в кабинет переводчику, который сел за специальный стол, и надел наушники с микрофоном. После короткого гудка, раздался голос президента Никсона:
- Добрый день, товарищ Брежнев, а, да у вас же сейчас вечер. А на Атлантическом побережье Америки сейчас половина одиннадцатого. Хочу принести свои соболезнования в связи с печальным инцидентом в Москве, и выразить надежду, что товарищ Николаев не пострадал.
- Спасибо господин Никсон за заботу. Хочу вас заверить, что этот парень ещё нас с вами переживёт. Он собственно и перебил нападавших на него палестинцев, оставив в живых лишь двоих, чтобы они поведали нам кто и зачем их прислал.
- А я предупреждал тебя Леонид, что с палестинцами нельзя иметь дело.
- Ну, вот можешь считать, что я воспринял твоё предупреждение. – Брежнев чуть помедлил. – Мы разрываем контакты с ООП и ФАТХ, высылаем всех палестинцев, прекращаем все программы помощи, и отзываем всех специалистов.
- Могу только горячо приветствовать это мудрое и взвешенное решение советского руководства. – Ответил Никсон. – Понимаю, что сейчас к охране товарища Николаева будут привлечены дополнительные силы, но и Соединённые штаты, в лице ряда заинтересованных лиц хотели бы внести определённый вклад в безопасность человека так многое сделавшего для Америки. Через три часа в воздух поднимется Си сто сорок один, Старлифтер[3], у которого на борту будет бронированный Линкольн Континенталь семьдесят третьего года. Леонид, это подарок от Техаса, и их очень огорчит отказ Виктора, принять его. Естественно я гарантирую своим словом, что никаких подслушивающих устройств там нет и в помине. Машину делали для Перри Баса, а он очень сильно не любит всяких жучков.
Брежнев хмыкнул, представив лицо Виктора.
- Мы сердечно благодарим наших американских друзей за участие в обеспечении безопасности Виктора Николаева, и я обещаю, что он с благодарностью примет этот дар.
Закончив разговор, он отключил связь, кивнул переводчику, и когда дверь за ним закрылась добавил:
- А если не примет, я его законопачу в самый глубокий бункер Советского Союза.
Случившееся имело последствия и для девушек из Альфы. Катерина и Татьяна рассказали, и даже зарисовали схему своих передвижений, откуда стреляли охранники, и как двигался Виктор.
Никто не спрашивал откуда у Татьяны граната, потому как после Свердловска, когда её зажали огнём, она на операцию без пары эфок не выходила, да и патронов брала не жалея.
В целом действия девушек оценили, как грамотные, и правильные несмотря на то, что они дали возможность охраняемому лицу вступить в бой. Но собственно у них и не было никаких шансов. Остановить такого бойца как Николаев они и не могли. И лучше решение – прикрыть его огнём.
- А что он делал в автобусе? – Решил уточнить один из старших офицеров Девятки ведущей своё внутреннее расследование.
- Когда мы вошли, он уже допрашивал этого…
- Допрашивал? – Уточник полковник, ведущий расследование.
- Точнее потрошил[4]. – Катерина усмехнулась. – Что говорил, не знаю. Он по-арабски с ним… беседовал.
- По-арабски? – Полковник нахмурился. – Он решительным образом ничего не понимал в этом деле, но выполнял приказ.
- Причём бегло так. – Татьяна покачала головой. – И выговор характерный. Вот если бы отвернулась, никогда бы не подумала, что он наш. Ну в смысле русский. У него даже мимика изменилась, и жестикуляция.
- А ещё… Катерина чуть замялась. – Он допрос вёл очень привычно. Ну вот как токарь с десятилетним стажем. Уже не смотрит на ручки, а как-то само собой всё выходит. Вот и он также, только-только допрашиваемый начал в себя приходить, Виктор почти не глядя прижал пистолет ему к голове, и выстрелил, чтобы тот снова «поплыл». И когда двигался… вот реально хрен попадёшь. Какими-то ломанными рывками, и когда подскочил к автобусу, в окно, как-то очень специально запрыгнул. Словно втёк внутрь. Даже не могу представить себе, где так готовят.
Виктора отпустили быстро, и он, заменив колесо и скинув битое стекло с сидений, завёл свою Волгу, и неторопливо поехал в сторону ГОН – гаража особого назначения, чтобы механики посмотрели побитую пулями машину. К счастью, она стояла к бандитам багажником, и основная часть пуль, попала в заднюю часть. Даже колесо было пробито только одно. Но всё равно машина шла неуверенно, и валко, а двигатель постоянно сбивался и троил.
В гараже к Волге сбежались все механики, и только покачивали головой и считали дырки.
- Крепко ты попал. – Старший мастер, работавший в ГОН чуть не со дня основания, покачал головой.
- Я-то что. – Виктор махнул рукой. – а вот парень что за рулём сидел, его насмерть. Там на подножке крови натекло, смыть не успел. Так что, вот, товарищи. Прошу сделать как новую. Без внимания не оставлю.
Механики получали немного, и Виктор от себя вносил в премиальный фонд гаража довольно существенные деньги повышая мотивацию работников. А узнав про такое дело, и многие высокопоставленные чиновники стали скидываться в фонд гаража, чтобы люди, которые ремонтируют самые дорогие машины в СССР стали лучше зарабатывать. Да и если по-честному возни с Волгой предстояло немало. Поэтому Виктор оставил в кабинете завгара конверт с тремя тысячами, и уехал с охранниками, которые тоже поменяли транспорт. Вместо сгоревшей двадцать первой, им выделили не новую, но отлично выглядевшую Чайку ГАЗ – 13 белого цвета. Машина благодаря массе и мягкой подвеске, не ехала, а мягко летела над дорогой совершенно «проглатывая» все неровности асфальта. Виктор только расслабился, как парни его обрадовали новостью, что теперь они с ним будут всегда, и только меняться по сменам.
- И что, я буду ездить в институт на вот этом? – Виктор постучал по дверце Чайки.
- Ну, да. – Борис Жеребцов, высокий широкоплечий мужчина, в свободном светло-сером костюме, развёл руками показав на мгновение большую кобуру со Стечкиным. – А что тут сделать? Приказ есть приказ. Теперь вы, Виктор Петрович, по первой категории, и больше без охраны никуда. А генерал Антонов просил передать вам лично, что, если есть какие-то вопросы, чтобы вы сразу обращались к товарищу Брежневу.
- К нему обратишься, как же. – Ворчливо ответил Виктор. Ладно. Будем переваривать проблемы по мере очерёдности. Так, на этаже, где я живу, напротив моей двери – квартира которую забрали себе ваши коллеги. Я думаю там вполне можно будет устроится если нужно будет переночевать. Не в машине же вам спать. Если
