Таким образом, надежды на разгром группы армий "Центр" пока не оправдались. Однако в результате наших действий противник понес большой урон и довольно значительные территориальные потери. Нам удалось сократить фронт почти на 300 километров. Но немецко-фашистские войска сохранили за собой выгодное положение под Орлом.
А как сложилась обстановка в полосах Юго-Западного и Воронежского фронтов?
Наши 3-я танковая и 69-я армии, действовавшие в районе Харькова, были до крайности истощены непрерывными боями. Они не смогли отразить удары танковых дивизий СС, в составе которых впервые появились тогда батальоны танков нового образца, получивших затем наименование "тигры". В неравных боях советские танкисты понесли новые потери и были вынуждены 16 марта оставить Харьков. Противник вырвался на Белгородское шоссе и устремился на север.
С проникновением немцев в район Белгорода положение Воронежского фронта стало еще более трудным и возникла угроза выхода вражеских войск на тылы Центрального фронта. Для предотвращения новых бед пришлось принимать срочные меры.
Еще 13 марта из состава Центрального фронта была изъята 21-я армия и двинута навстречу врагу. Ей надлежало перехватить магистральное Обоянское шоссе и прикрыть с юга направление на Курск. Одновременно она обеспечивала сосредоточение к юго-востоку от Курска нашей 1-й танковой армии, которая получила задачу разгромить совместно с нею противника, рвущегося на север. 20 марта 21-я армия заняла назначенный ей рубеж. А противник был уже в Белгороде. Он полностью овладел городом к вечеру 18 марта.
В эти дни самого острого развития событий на Воронежском фронте оказалось невозможным составить объективную картину по докладам Ф. И. Голикова. Ставка командировала туда своих представителей Г. К. Жукова и А. М. Василевского. Они должны были точно установить положение сторон, определить тенденцию развития событий и на месте предпринять все необходимое для пресечения дальнейших успехов противника.
Весь день 19 марта представители Ставки провели на линии непосредственного соприкосновения с противником севернее Тамаровки. Им удалось не только вскрыть, но и частично исправить крупные недостатки в управлении нашими войсками. Штабу фронта они приказали перебазироваться в район Обояни, а главное - помогли ему сделать правильный вывод о дальнейших намерениях врага. По мнению Г. К. Жукова и А. М. Василевского, доложенному в ту же ночь Верховному Главнокомандующему, на направлении Белгород, Курск следовало ожидать наступления одной из сильнейших ударных группировок немецко-фашистских войск с большим количеством танков.
Представители Ставки изучили также обстановку на другом опасном направлении - стыке Западного и Центрального фронтов. Здесь тоже выявились основания для серьезной тревоги. Дело в том, что незадолго перед этим в интересах централизации управления войсками, действовавшими против орловской группировки врага, был ликвидирован Брянский фронт. Когда же возникли осложнения и нам пришлось от наступательных действий перейти к обороне, определилось, что направление Орел, Тула должно быть обеспечено особо прочно. Но поскольку оно находилось на отдаленных флангах и у Западного и у Центрального фронтов, то ни В. Д. Соколовский, ни К. К. Рокоссовский должного внимания уделить ему не могли. Представители Ставки полагали необходимым воссоздать на этом направлении самостоятельный фронт. Командующим они рекомендовали назначить Ф. И. Голикова, а на его место вернуть Н. Ф. Ватутина.
Новый фронт первоначально называли Курским. Но уже 27 марта он был переименован в Орловский. А в последующем опять вернулись к старому наименованию - Брянский. Это не являлось простой сменой вывесок. Тут отразились в какой-то мере колебания в оценке обстановки и определении вероятных действий противника: нанесет ли он удар со стороны Орла на восток или на Курск навстречу другому удару от Белгорода. В зависимости от этого заранее нацеливали войска на определенное направление.
Переброска под Обоянь 21-й армии, сосредоточение юго-восточнее Курска 1-й танковой армии, другие перегруппировки войск, наконец, укрепление руководства Воронежским фронтом и практическая помощь ему на месте силами двух таких опытных представителей Ставки, как Г. К. Жуков и А. М. Василевский,- все это в конечном счете позволило сначала задержать, а к 27 марта полностью остановить противника на рубеже Гапоново, Трефиловка, Белгород, Волчанок. Так образовался южный фас Курской дуги.
Итоги зимней кампании 1942/43 года, несмотря на некоторые просчеты и несбывшиеся надежды, были для Советских Вооруженных Сил чрезвычайно значительными. Под Сталинградом закончилась ликвидация окруженной там 330-тысячной армии Паулюса. Наголову разбитыми оказались посланные на восточный фронт войска итальянских союзников Гитлера. Тяжелое поражение понесли и другие сателлиты фашистской Германии.
Эта зима ознаменовалась также прорывом блокады Ленинграда, установлением связи города-героя с Большой землей по суше. Противник был выбит из района Демянска, из-под Вязьмы и Ржева, далеко отброшен на южном фланге. Советские войска освободили от оккупантов 480000 квадратных километров родной земли и на некоторых участках продвинулись вперед до 600-700 километров. Как засвидетельствовал позже сам противник, только Германия потеряла за ту зиму в России около 1 200000 солдат и офицеров, а вместе с армиями-сателлитами потери врага составили до 1 700000 человек. Громадными цифрами исчислялся неприятельский урон и в боевой технике: 24000 орудий, более 3500 танков, 4300 самолетов.
Вероятно, наши успехи могли бы оказаться еще более значительными, если бы не те неудачи, о которых сказано выше. В чем коренились при чины этих неудач? Думается, что на фоне крупных побед, одержанных нашими войсками под Москвой и Сталинградом, у отдельных военачальников, в том числе и в Ставке, и в Генштабе, возникла известная недооценка возможностей противника. Это отрицательно сказалось на подготовке некоторых операций, повлекло за собой огульность нашего наступления на харьковском направлении, к Днепропетровску и Мариуполю. Очевидно, было бы благоразумнее еще в январе приостановить наступление Воронежского и Юго-Западного фронтов, перейти временно к обороне, подтянуть тылы, пополнить дивизии людьми и создать необходимые запасы материальных средств.
Заключительный этап наступления этих двух фронтов зимой 1943 года характеризовался разбросанностью сил. Мощные ударные группировки на главных направлениях фактически отсутствовали.
Наконец, нас очень подвела разведка, и мы жестоко ошиблись, определяя намерения противника.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
