все вооружены огнестрелами. Правда, какими попало. Убежало двое, отправил Хана в погоню, но просил не увлекаться, а то сами в засаду попадут. Поэтому думаю, уйдут гады. Ну, зато другим не повадно будет. А вы? Все целы?
— Вполне. Без дополнительных отверстий, — пожал плечами я.
— Хорошо. У нас двое легко раненых, один тяжело в грудь и Семён навернулся, сломал или вывихнул лодыжку. Дебил. Можно сказать, легко отделались.
— Они не ожидали отпор. По их разведданным у нас разрозненного оружия не больше десяти стволов и то часть на Станции. В следующий раз будут хитрее и жёстче.
— Опять ты со своим пессимизмом. Выдыхай, бобёр. Связались со Станцией, там всё тихо. Погода хорошая, настроение огонь. Поезжайте за своим котом. Адреналин выгуляете, девчонок своих покатайте, они там переволновались пока ждали исхода боя. Мы тут посторожим, все равно напряжение в людях, не до работы сегодня.
* * *
Поместиться в кабину трактора, даже если это красавец клаас, впятером — чертовски трудная задача, поэтому упросил Хакаса остаться. Дико извинялся. Девушки (не считая мосинки) у него не было. Кабыр пожал плечами, мол, винтовку почищу, начну осваивать СВД. Надеюсь, не обидится. Ему бы сигарет. Среди богатств, которые дала нам станция было и дешманское рафинированное подсолнечное масло, приличные запасы сахара, засушенные овощи (Август сказал, что это самое главное богатство в условиях угрозы авитаминоза и есть мы их будем сырыми) и вообще много всего. Но — ни грамма табака. Сигареты находили иногда в домах, квартирах, карманах курток. По одной сигарете, половине пачки, по крупицам, собирали мы курительное зелье для Кабыра и из уважения к нему. Ещё и Майор просил табака. Шайсе.
Поехали вчетвером. Из-за негласно сформировавшегося гендерного разделения труда мы как сталкеры постоянно лезли в петлю, заодно не испытывая скуки и нехватки путешествий. А вот наши девушки откровенно тосковали в четырех стенах Цеха и территории завода (который тоже не центральный парк имени Ленина в городе Монако). Цена безопасности — нудь, рутина и постоянная теснота.
Поле боя ещё не прибрали, трупы не оттащили, когда мы уже прогрели клаас и выкатились. Из расстрелянного гнезда дежурного новый страж (раненого само собой сняли с поста) взирал на нас стоя в полный рост держа в руках поблескивающий СКС. Здание крепко повреждено. Как будто из гранатомёта шмальнули. Суки.
Поля, простор, практически не видимая колея. Навигатор подсел, поставил заряжаться.
Наши дамы крутили головами, переглядывались, улыбались, перебрасывались короткими многозначительными фразами.
Красота. Солнышко светило из-за облаков, лучи играли тысячей огоньков на кристаллах льда, по снегу бежит заяц светлой окраски. Видимо, успел перелинять «в зиму». Природа пластична, чего не скажешь про людей. Если игнорировать тот факт, что сейчас конец света, довольно красиво. Действительно можно выдохнуть.
Доехали примерно за час. Время одиннадцать сорок пять. Вообще трактор может и быстрее, но я никогда не гонял. Да и уверенности в «трассе» тоже не испытывал. Вот так окажемся на крыше старого сарайчика и провалимся в него как в волчью яму. Так что катился неторопливо, смотрел во все глаза.
Добрались, припарковались, осмотрелись. Чужих вроде нет.
Кот нас встречал. Соскучился, скотинка. Мяукал, жался к ногам, стал ощутимо более пушистым. Сразу полез к девушкам на руки, хитрая жопа.
На всякий случая, взял АКСУ, прошёлся, проверил здание. Что ожидаемо — никого, даже мышей нет.
Вместе с Денисом, неторопливо и даже несколько меланхолично принялись перетаскивать ранее припрятанное барахло в биндюгу. Перегнал трактор, нагрузили дровишек (только часть, хутор альпиниста остается ценным форпостом), потом с некоторым трудом вытащили и погрузили диван, перенесли банки из погреба (давно надо было, иначе лопнут, когда хранилище промерзнет).
Обошел строения. Вообще тут своя банька есть и даже колодец (не проверял, может быть, замерз).
В окрестностях хутора наткнулся на широкую звериную тропу. Отчетливо видны следы копытных, раздавленный помёт, кое-где лапы подозрительно похожие на собачьи. Короче, у животного мира тут своя атмосфера. Отошли от города на пяток километров, уже энимал плэнет. Ну, медведей нет, уже хорошо.
Время почти семнадцать. Незаметно пролетело пять часов. Температура всего минус двадцать три. Практически обычная зима.
Девушки принялись обхаживать меня и Дениса, рассказывая, как им понравился дом. Вообще, как большинство мужиков, я довольно плохо понимаю намеки, но в этот раз сообразил, куда они клонят. Дом огромный, крепкий, штук семь комнат, зал с работающей кирпичной печью (во времена суперзимы представляет особую ценность), туалет в доме (и даже ещё работал, только слив «вручную»). Все обжитое, уютное. Новое место, новые ощущения. Ну что, пойду проверять как там колодец.
— Свяжусь с базой, скажу, что остаемся на ночлег.
— А как же бандиты? — выразили сомнения в собственной инициативе девицы.
— После сегодняшнего они ещё долго чихать будут. Какое-то время можно спать спокойно.
Трактор загнали во внутренний двор и укрыли здоровенным куском белой парашютной ткани (это из гаража прапорщика Барбариса). Банки с солениями из погреба пришлось тащить обратно в дом. На улицу просил не выходить, ибо придет серенький волчок и откусит весь бочок. Или медведь.
Дошёл до полузанесенного колодца, откинул шиферную дверцу, закрывающую створ. Внизу темно. Посветил фонариком. Отблески воды. Здорово — не замерзло. Лязгая обледенелой цепью, спустил ведро. Набрал, затарахтел, поднял. А переливать куда? Напряг этим вопросом Дениса, чтобы раздобыл пару пластиковых ведер. Он носил, я поднимал. Натаскали вдоволь. Все же автономность систем жизнеобеспечения в сельской местности, это круто. При этом хозяйство имело и обычный водопровод, газовый котёл, водонагреватель, плиту, умывальники, вполне приличный туалет с унитазом. Само собой — это не работало (кроме унитаза, тот куда-то «смывал»).
В доме хорошо. Тепло. Греет с легким гудением печь. Разожгли керосиновую лампу, Денис поставил на планшете заранее скаченный фильм «Финч» с Томом Хэнксом, где показывали постапокалипсис, радиацию, пылевые бури. В общем, романтика.
Время десять.
Усталость накопилась за последние дни. Глаза слипались, движения стали ленивыми. Нашел в себе силы, щелкнул фонариком, вышел в туалет. Прохладно, но терпимо. В углу в потёртой кастрюле невероятных габаритов поблескивала вода. Сбоку эмалированная кружечка. На стене над умывальником старое широкое зеркало.
Повинуясь внезапному порыву, скинул одежду, тут же вздрогнул от подступившего к коже холода. Посмотрел в зеркало в полутьме туалета.
На меня смотрел всклокоченный, давно не бритый молодой парень, неприятно худой, жалкий, с какими-то потертостями, опрелостями, мелкими ранами, синяками разной степени зрелости, россыпью прыщей на груди. Покрутился. Мда, не Аполлон. Образ жизни веду не очень здоровый, ещё и не высыпаюсь. Вздохнул, накинул термобельё, принялся за свои туалетные дела.
Надо выйти на связь с Базой.
Дом, как это часто бывает, сбоку от фасада имел нечто вроде балкона, в народе именуемое «холодная», то есть промежуточное помещение между двором и комнатами дома, с большими остекленными ещё при Брежневе окнами, стены крашены в выцветший синий. Там стояли всякие банки, ящики с хламом и прочее барахло, элементы стародавней мебели, которые вроде как на улице хранить нельзя, но и дома лишние. Изначально дом стоит на возвышающемся фундаменте, и «холодная» была здорово выше уровня двора, но постоянные снегопады это скорректировали, теперь сугробы покрывали окна на треть.
Взял рацию, вышел в сторону «холодной». Кое-что привлекло внимание. Это «кое-что» смотрело на меня четырьмя парами недобрых желтых глаз на склоненных ко мне волчьих головах через грязные окна «холодной». Твою дивизию! Во дворе волки. И ещё и бесшумные, черти! И меня от них отделяет только хрупкий прозрачный кварцевый кристалл толщиной несколько миллиметров.
Не делая резких движений, спиной «вплыл» обратно в дом. Удерживая взгляд на жёлтых глазах, нащупал дверь, закрыл, лязгнул кованным деревенским запором. Прислонился, выдохнул. В горле откуда-то комок размером с кулак Майка Тайсона. Попробовал его сглотнуть.
— Гме. Кхе. Кхе. Денис Михайлович, можно тебя на минутку. Ай к черту, бросьте всё, идите сюда!
В общем, волки «за» околицей — не приятно. Ещё хуже, когда внутри. От морозов и голода животные озверели, обычно волк человека не тронет,
