– Портрет из галереи Зубова, который закрыт ставнями, имеет отношение к перстню? – спросила вдруг она.
Сатин убедился в том, что не прогадал, решившись поделиться с посетителями историей «родового проклятия». Эта женщина явно имеет экстрасенсорные способности. Она может оказать ему неоценимую услугу…
– Ха! Да вы просто Ванга!
Она порозовела от смущения.
«Клюнула на грубую лесть, – внутренне возмутился Лавров. – Хорош гусь, этот Сатин! Ничем не гнушается!»
– К сожалению, ни один из моих рисунков, скорее всего, не соответствует знаку Мироздания на перстне, – сокрушенно вымолвил банкир. – На сей счет существуют разные мнения, версии и гипотезы. Самая распространенная гипотеза возвращает нас в то же Останкино. Перстню, очевидно, приглянулся дворец графа Шереметева. Потому что он появился на портрете молодого человека в голубом камзоле. На пальце его руки! По одним свидетельствам – на левой, по другим – на правой. Откуда взялся портрет, кто его автор… точно не известно. Шереметев сам этого не помнил, а другие и подавно не знали. В главном усадебном доме работало несколько крепостных художников и множество подмастерьев. Чьей кисти принадлежал портрет, загадка.
– Принадлежал? Значит, портрет тоже исчез?
– Судьба портрета весьма запутанна. Все, что связано с перстнем, обрастает слухами и домыслами. Говорят, портрет обладал необыкновенным свойством предсказывать смерть…
– Каждому, кто на него посмотрит? – ужаснулась Глория.
– К счастью, не каждому. Только тому, кого выберет изображенный на нем мужчина. А по каким признакам он делает выбор… остается тайной.
– Что же это за мужчина на портрете? – поинтересовался Лавров.
– Хозяин перстня! – выпалила Глория прежде, чем успела прикусить язык.
– Хозяин перстня… – эхом повторил Сатин. – Поразительно… Как же я сам-то не додумался?.. А ведь вы правы, милая дама. Портрет висел во дворце, мимо него ходили десятки, если не сотни людей… но далеко не всем открывалась жуткая правда о собственной кончине. Иного и быть не могло! От хозяина перстня зависело, кому что уготовано… Вернее, он решал, перед кем приподнять занавес, а кого оставить в неведении…
Он неподдельно разволновался, встал со своего места и начал шагать по кабинету, продолжая говорить.
– Николай Петрович Шереметев, как и его батюшка, был настоящим вельможей, хлебосольным, гостеприимным. Праздники, которые он устраивал, поражали гостей роскошью и пышными увеселениями. Шереметев принимал у себя в Останкине императора Павла I. По свидетельствам очевидцев, император остановился у того самого портрета, долго смотрел на молодого человека и, особенно пристально, – на перстень. А после якобы вымолвил, что знает, как будет убит… Вскоре он действительно погиб в своем Михайловском замке.
– Ничего нельзя изменить, – прошептала Глория.
– Что?
– Простите… я отвлеклась.
– Так вот! В гости к Шереметеву приезжали многие именитые люди, в том числе и польский король Станислав Понятовский. Он тоже попросил провести его к портрету молодого человека в голубом камзоле и надолго замер перед ним. По легенде, именно в Останкине Понятовский узнал о своей смерти… однако умолчал, как это произойдет. К полному недоумению свиты, король несколько раз возвращался в зал, где висел портрет, и как будто искал в нем чего-то…
В 1812 году усадьба была разграблена французами. Не только потомки Юрия Сатина занимались поисками перстня. Генерал Орнан, – судя по фамилии, наследник опричника Орна, – приказал солдатам перекопать землю вокруг дворца. Он надеялся добраться до реликвии, похищенной его предком, сгинувшим в останкинских болотах.
Лавров устал подавлять зевки. Ему наскучили экскурсы в прошлое, он не выспался и хотел есть.
– Наполеон, случайно, не приезжал поглазеть на портрет? – насмешливо осведомился он.
Банкир воспринял его вопрос с абсолютной серьезностью:
– Касательно Наполеона я не нашел точных данных. Одни источники сообщают, что император тайно посетил Останкино и провел целый час, созерцая портрет. Но почему-то оставил полотно там, где оно висело.
– Видать, ему не по вкусу пришлось то, что он увидел!
– Наверное… Как ни странно, Орнан тоже не посягнул на портрет. Картина вроде бы не покинула дворца, однако с ней произошло нечто непонятное. Перстень на пальце молодого человека изменился: знак Мироздания куда-то делся… Но наша семейная сага повествует о другом.
Сатин перестал шагать, глубоко вздохнул и опустился на стул. Он как будто проделал тяжелую работу, – устал, глаза потухли.
– Нам, Сатиным, даже говорить о проклятом перстне вредно…
Глава 29
Лавров приоткрыл створку окна и ждал, пока хозяин кабинета придет в себя. Не то чтобы Сатину стало плохо, – он как будто потратил слишком много сил, рассказывая давнюю историю. Для него она все еще продолжалась.
За окном густо валил снег. Минуту назад светило солнце, а с неба вдруг посыпались на город крупные белые хлопья. Несколько снежинок упали на подоконник и растаяли.
Глория проводила их задумчивым взглядом. Человеческая жизнь столь же мимолетна… Однако есть люди, которые умудряются оставить в ней яркий заметный след.
– Значит, сейчас портрет находится в Останкинском музее? – спросил Лавров.
– И да… и нет, – развел руками банкир. – Возможно, он лежит где-нибудь в запасниках. Экскурсоводы избегают говорить о нем. Я подозреваю, что портрет молодого человека в голубом камзоле был далеко не единственным. Похожие полотна легко спутать между собой.
– Отсюда и метаморфоза с перстнем?
– Полагаю, да…
На холеных пальцах Сатина поблескивали два кольца с камнями, оба на мизинцах.
– Все это описано в вашей тетради? – спросила Глория. – Дадите почитать?
– Да ради бога…
Мысли приходили к ней будто бы из пустоты. Произнести их вслух не хватало смелости. Ее одолевали сомнения и боязнь ошибиться, сделать неверный шаг. Допусти она грубую оплошность, Сатин закроется… и ничего больше не скажет. Спрячет портреты и тетрадь в шкаф, запрет на замок. Тоненькая ниточка, которая протянулась от нее к банкиру, оборвется. И соткать новую вряд ли удастся. Сознание – материал невероятно зыбкий, словно туман…
– Один из моих предков, Николай, в 1812 году пробрался в Останкинский дворец, когда там бесчинствовали французы под командованием Орнана, – снова заговорил Сатин. – Он догадался, что солдаты ищут перстень, и надеялся…
Банкир смешно всплеснул руками и признался:
– Понятия не имею, на что он наделся! Вступить в бой с целой армией? Выкрасть реликвию из-под носа генерала? Перстня французы, разумеется, не нашли… зато изрядно опустошили поместье Шереметевых. Люстры, картины, бронзовые канделябры, вазы, фарфор, – мародеры ничем не брезговали. В Троицкой церкви эти бандиты срывали с икон драгоценные оклады, а святыми ризами укрывались вместо одеял!
– Нельзя ли ближе к делу? – не утерпел Лавров.
Глория метнула на него укоризненный взгляд, но было поздно. Сатин оскорбленно сжал губы и уставился в окно на падающий снег.
– Ваш пра-пра-прадед воспользовался моментом и под шумок стащил портрет? – высказался за него начальник охраны. – Так, что ли? Молодец! Хвалю…
Иногда даже слепой попадает в цель. Именно это произошло с Лавровым. Банкир, к его величайшему удивлению, не стал спорить.
– Да… а что ему оставалось? Ждать, пока портрет достанется французам?
– Как же он узнал, какой портрет брать?
– По перстню, вероятно… Я сам ломал над этим голову. Если верить семейному преданию, Николай Сатин вырезал портрет из рамы, скатал в трубочку, спрятал под ополченской шинелью… и решил пробираться в Москву, занятую Наполеоном. Там жила модистка Жюли Арне, француженка, в которую Николай был влюблен. Ему не удалось ее спасти.
Глория показала на черноволосую даму в овальной рамке.
– Это она?
– Она, – кивнул банкир. – Жюли подарила Николаю медальон, внутри которого было ее изображение на эмали. Он сохранил медальон и перед смертью передал своему сыну. Теперь он у меня, в сейфе. Показывать не стану, не просите.
– Позвольте… но ведь Жюли – француженка? – удивился Лавров. – Неужели соотечественники не пощадили женщину своей же крови? Или ее убили русские?
– Жюли погибла от рук грабителей. Войско Наполеона оставило Москву, и в опустевшем городе начались беспорядки. Шайки нищих и дезертиров рыскали по домам в надежде поживиться тем, что осталось после французов. Жюли не повезло. Она поплатилась жизнью за тот самый портрет, которым так дорожил ее возлюбленный…
– В каком смысле?
– Не желала отдавать бандитам чехол со свернутым полотном. Она думала, там бог знает, какое сокровище… Кто-то из нападавших ударил ее по голове. Сатин успел убить одного негодяя, но второй ранил его и скрылся с портретом. Жюли умерла. Николай долго ее оплакивал, потом женился…
