Нина послушно умолкла, хотя ее все еще колотило от напряжения. Уло заставил ее опуститься на кровать и сам сел рядом.
— Почему ты не выдала меня? — негромко спросил он. Нина распахнула глаза.
— Зачем бы я стала? — почти возмутилась она, хотя лицо ее все покраснело от слез. — Они наверняка сделали бы тебе что-нибудь плохое…Отняли бы тебя у меня. Я никому тебя не отдам.
Наконец Уло улыбнулся, почти грустно как-то. Погладил ее по волосам.
— Ты не злишься на меня? — оробела Нина.
— Нет, — сказал он. — Только на себя. Кажется, я совсем потерял хватку, если слабая женщина уже в состоянии раскусить меня.
Нина несмело улыбнулась ему в ответ.
— Для чего ты… вы здесь? — спросила она потом. — Ведь не для того же, чтобы убить всех нас?
— Конечно, нет, — фыркнул Уло. — Чтоб ты знала… мы и сами вас побаиваемся. Немножко. Мы не хотим никого убивать. Если б можно было найти общий язык и быть в мире, мы бы с радостью… но, боюсь, далеко не все на Анвине желают мирного контакта.
Эти слова окончательно ободрили ее. Нина обняла его за шею, потерлась о его заросшую щеку своей.
— Хочешь, я буду рассказывать тебе, — предложила она. — Все, что сама знаю. Ведь тебе нужны сведения? Я отвечу на все твои вопросы.
Он погладил ее в ответ по затылку.
Нина и не догадывалась, сколь она была близка к смерти в тот день, но смерть миновала ее на волосок.
* * *
Он вернулся за полночь, когда, они не видели, так что наутро Волтайр даже удивилась, обнаружив, что Бел уже дома.
Он был мрачным, за завтраком вдруг посмотрел на Леарзу тяжелым взглядом и сказал:
— Завтра я уезжаю на Анвин.
Леарза и Волтайр оба ошеломленно вскинулись и уставились на него.
— …Бел? — осторожно спросила женщина. — Ты серьезно? Лекс отдал распоряжение?
— Да.
День прошел суматошно. Беленос собирался, о чем-то негромко говорил с Волтайр, пока Леарза неприкаянно шатался по дому; наконец Морвейн поймал его в коридоре, и в руках у разведчика был какой-то длинный сверток.
— Понимаю, ты не лучшая кандидатура, — буркнул он, — но мне нужно размяться перед тем, как отправляться в путь.
И развернул свой сверток; там обнаружилось два слегка кривых клинка безыскусного вида. Леарза опешил.
— Ты хочешь подраться?
— Потренироваться, — раздраженно поправил его Бел, тут в коридоре показалась Волтайр и увидела мечи.
— Бел! — воскликнула она. — Ты чего это задумал?
— Мы потренируемся, — ответил вместо него Леарза. Волтайр всплеснула руками и хотела будто возразить что-то, но они уже не слушали и пошли во двор; снег прекратился еще ночью, и остатки его жались по газонам, освободив мокрые дорожки.
— Давненько я не держал в руках оружия, — буркнул руосец, принимая боевую стойку; лезвие грозно блестело перед ним. Он ни разу даже не видел клинка подобной формы, но в целом меч казался удобным и был немного похож на ятаган, хоть и менее изогнут.
Бел остановился напротив него в расслабленной позе, опустив меч.
— Что, опять мне нападать? — спросил Леарза; холодный утренний свет выбелил его лицо, сделал еще резче и острей, а его глаза напоминали куски льда.
Бел не ответил и вдруг снялся с места; Волтайр, стоявшая на крыльце, только перепуганно воскликнула, когда их клинки сшиблись с громким лязганьем. Леарза ухмыльнулся и тряхнул головой: и сам не ожидал, что сумеет отбить первый же удар, к тому же такой внезапный. Морвейн помедлил, сделал шаг назад.
А потом на Леарзу обрушился целый шквал. Разведчик был быстрее ветра, он закрыл глаза и наносил удары один за другим, лезвие свистело в воздухе, будто змея, атакуя то снизу, то сверху, то сбоку. Леарзе пришлось туго; он отчего-то знал, что Бел сдерживаться не станет и может нанести серьезную рану. Волтайр вскрикивала и что-то говорила, но никто из них не слушал ее, — Леарзе было попросту некогда, все его существо было сосредоточено на противнике, похожем на настоящую бестию, несколько раз клинок Бела едва не настиг его, и только чудом руосцу удавалось увернуться. Он уж и не думал о том, чтобы самому попробовать пойти в атаку. Уходя от очередного горизонтального удара, Леарза откинулся назад, не удержал равновесия и шлепнулся на землю. Бел немедленно набросился на поверженного противника, готовый нанести удар сверху, но Леарза вовремя перекатился вбок и вскочил на ноги. Морвейн был позади. Все его существо кричало о том, что Морвейн сейчас атакует его. И Леарза, повинуясь неведомому инстинкту, резко подался назад, почти прыгнул.
Его спина встретила собой чужое жесткое тело. Морвейн никак не ожидал такого трюка, и они оба рухнули на землю, потому что как раз в момент этого столкновения разведчик уже пошел в атаку и не удержал баланс. Леарза шлепнулся на Бела сверху и вместо того, чтоб вскочить и обернуться к противнику лицом, нанес стремительный удар локтем; удар пришелся точно по плечу Морвейна, его рука, поднимавшаяся вверх вместе с зажатым клинком, опустилась вниз, Бел с силой стукнулся ею о землю и чуть не выронил меч. В следующий момент Леарза еще с размаху запрокинул голову, и его затылок впечатался в подбородок разведчика. Боль искрами всполыхнула у него в глазах, но и Бел был ошеломлен, так что у Леарзы было время перебросить меч в левую руку; острие искривленного клинка защекотало бок Морвейна.
— Шах, — выдохнул Леарза.
— Черт бы тебя побрал, — глухо ответил Бел из-под него. — Ты играешь не по правилам.
— Мне можно, — возразил китаб. — Ты учился владеть оружием несколько десятков лет, а я только год с небольшим.
— Вставай.
Леарза осторожно, ожидая подвоха, скатился с него на землю и поднялся на ноги. Вид у обоих был непрезентабельный: они запыхались, извалялись в грязи, хвост Бела распустился, на белой футболке Леарзы были пятна.
— А может, это я слишком расслабился, — пробормотал Морвейн и пошел прочь, не оглядываясь. Леарза недоуменно посмотрел на меч в своей руке.
— Бел, а меч!..
— Оставь его себе.
Разведчик взбежал по ступеням крыльца и, проигнорировав Волтайр, вошел в дом; Волтайр и Леарза остались стоять вдвоем и удивленно молчали, глядя друг на друга.
— Как тебе удалось? — потом тихо спросила она. — Бел — один из лучших фехтовальщиков ксенологического.
— Не знаю, — Леарза пожал плечами. — Наверное, он все-таки поддался мне. Я на самом деле не думал, что у меня получится сбить его с ног, он значительно тяжелее и выше меня.
— …Я так боялась, что он… причинит тебе вред, — сказала Волтайр, спустилась с крыльца и подошла к Леарзе; ее теплые руки принялись отряхивать его расстегнутую куртку. — Я подозреваю, все эти разговоры про тренировку и разминку были лишь предлогом.
— По крайней мере, он еще не предложил тебе опять перестать общаться?
— Нет. Это было бы уж совсем глупо, — она коротко улыбнулась. — Он сам привел тебя в дом. Сам спас тебя и привез в Кеттерле, если уж на то пошло.
Леарза попытался представить себе, если б Джарван выжила и ей было семнадцать, и если бы у нее появился ухажер; получилось не очень, у семнадцатилетней Джарван в его воображении упорно было лицо маленькой девочки, а ухажер и вовсе никак не появлялся.
— Не понимаю я его, — пробормотал он.
— Ну и ладно, — мирно сказала Волтайр и заправила ему волосы за уши. — Бел отправится на Анвин и там увлечется своей работой, и позабудет о нас. Кто знает, что будет, когда он вернется.
— И спустя сколько лет, — заметил Леарза. — Они же опять собираются только наблюдать исподтишка.
Волтайр пожала плечами.
— Не знаю.
* * *
Под утро темнота бывает гуще всего; звезды заволокло тучами, несшими в себе снег, и яблони в саду казались мрачными черными призраками, беспомощно раскинувшими руки. Усадьба была окутана первобытной тишиной, и первые серебристые звезды уже падали с неба, блестя в свете фонарей. Из окна на кухне открывалась молчаливая сказочная картина.
Он стоял спиной к двери, уже в куртке, в тяжелых сапогах, и на стуле валялся собранный рюкзак, а он натягивал на руки перчатки. Дверь открылась; он не обернулся, так и смотрел в окно. На кухне царила почти полная темнота, лишь одна маленькая лампочка светилась над столом.
— Хотел уйти, не попрощавшись? — чуть дрогнувшим голосом спросила его Волтайр. — Кто знает, когда ты вернешься.
— И вернусь ли, — буркнул Бел. Она подошла к нему и заглянула в его лицо, по-прежнему напоминавшее маску.
— Не говори глупостей.
Он промолчал. Так они и стояли в тишине, глядя друг на друга; Волтайр пришлось задрать голову. Потом вдруг он поднял руку и осторожно поправил выбившуюся прядку ее волос. Его выражение не изменилось, но один этот короткий жест сказал о многом; Волтайр вздохнула и поймала его руку в перчатке.
— Ты ведь не откажешься со мной разговаривать из-за него? — спросила она.
