Пока он так рассуждал, дыхание успокоилось.
«Ты в порядке, — сказал он себе. — Ты в полном порядке». Но в ушах тяжело стучало. Все громче и громче. Он едва слышал себя.
«Да ведь это не мой пульс, — вдруг сообразил Джонас и представил всю схему: пищевод, желудок... — Это же ее сердце! Ведь оно расположено за жабрами, впереди огромной печени. Прямо под желудком!»
Пришла спокойная решимость. Появился луч надежды — он наконец понял, что надо делать. И он снова увидит Терри. Скатившись на бок, он нащупал небольшой отсек под сиденьем, где лежали аварийная маска и баллон с кислородом. Надел маску, проверил поступление кислорода и стал искать подводный нож.
Но его нигде не было. Что же делать? Чем резать плотную мускульную ткань внутренних органов? Когда он ощупывал кабину, пальцы наткнулись на кожаный футляр. Вынув оттуда окаменелый зуб, он заткнул его за пояс гидрокостюма. Потом взял фонарь и липучками прикрепил к груди цилиндр с кислородом. Теперь он готов. Отвинтил круглый выходной люк в корпусе аппарата, и резиновое уплотнение с шипением впустило внутрь плотную горячую жидкость. Дыша уже через маску, Джонас высунулся из люка и осветил фонарем окружающую темноту.
Желудок мегалодона представлял собой тесное переплетение мышц, в его разъедающе-влажной атмосфере непрестанно перемещались какие-то крутящиеся куски, вскипало и бурлило какое-то жидкое месиво, сочилась морская вода. Этот пищеварительный орган отторгал Джонаса, издавая высокие булькающие шумы, перемежающиеся низким резонирующим ворчанием. И под всем этим, сотрясая тело Джонаса, раздавалось равномерное тумп-тумп сердца мегалодона.
Внутри желудка нельзя было различить ни верх, ни низ, он казался всего лишь непрестанно пульсирующим мешком мускулов. Джонас осторожно выставил правую ногу из «ПБ-I», чувствуя, как от этого движения аппарат сдвинулся с места. Когда нога коснулась оболочки желудка, у него возникло такое ощущение, будто он наступил на расплавленную мастику. Из всех пор мускулистой поверхности сочилась густая жидкость, забивавшаяся между пальцами ног и обжигавшая ступни. Джонас просунул в люк вторую ногу. Внезапно желудок вспучился и приподнял его, все пространство перевернулось на двести семьдесят градусов. Ноги соскользнули, и его отбросило назад. Жар слизистой оболочки начал действовать на его гидрокостюм. Борясь с подступившей тошнотой, он перевернулся и на четвереньках пополз по неровной от выступающих мускулов поверхности.
Руки горели, и от перепада температур стала запотевать маска. Задержав дыхание, он встал на колени, снял маску и, поплевав на нее, прочистил стекло. Его тошнило от запаха кислоты, которая уже жгла ему глаза.
Глубоко вдохнув из трубки, он снова надел маску. Да, стало лучше. «Спокойно, дыши медленнее», — наставлял он себя. Но где же все-таки у акулы низ? Он почувствовал перемену давления и схватился за хвостовой руль «ПБ-I» как раз в тот момент, когда его снова отбросило назад. Аппарат едва не придавил Джонаса. Он увернулся, но тут вдруг что-то зашевелилось. Посветив туда фонарем, он увидел два блестящих предмета... это были сломанные рули от «ПБ». Они скользнули дальше в желудок, проталкиваемые его мускулистыми стенками.
Чудовище приняло горизонтальное положение, и Джонасу стало легче думать. Он приложил ухо к разбухшей под ним массе и услышал, как тумп-тумп стало громче. Уперевшись в свой аппарат, он вытащил семидюймовый заостренный зуб, подобный доисторическому ножу, и ударил по оболочке желудка. Зуб отскочил от твердой мускульной стенки и вылетел из руки. В отчаянии он стал шарить вокруг и нащупал свое орудие. От недавнего спокойствия не осталось и следа. «Я здесь и сдохну», — подумал он.
Встав на колени, Джонас схватил зуб обеими руками и, надавливая на него всем своим весом, попытался действовать зазубринами как пилой. Твердая волокнистая ткань начала расслаиваться, но дело шло очень медленно, как если бы он резал сырое мясо ножом для масла. Все-таки ему удалось проделать в твердой ткани четырехфутовый пропил, и теперь он резал упругую мышцу.
Возможно, акула не чувствовала боли от раны. Но все же порезы внутри желудка спровоцировали ее на кой-какие трюки. Возбужденная, она всплыла на поверхность, готовясь к атаке.
Левой рукой Бад Харрис нажал на тумблер и снова включил помпы. Правой он держал «магнум», нацеленный прямо в голову Мака.
— Зачем ты включил помпы? — спросил Мак. — Это привлечет мега.
— А я и хочу привлечь. Иди. — Бад приставил дуло пистолета ко рту Мака и, схватив левой рукой за горло, потащил наверх. Уже склонявшееся к вечеру солнце освещало разрушенную палубу яхты.
— Эта гадина убила мою женщину, единственного человека, которого я по-настоящему любил, — закричал Бад. — Этот монстр, этот белый кошмар не отстает от меня, не дает спать, не дает жить! А вот ты, — Бад приблизил свое лицо вплотную к Маку, — теперь твоя очередь. Ты будешь у меня героем.
Отступив, Бад подтолкнул его к поручням:
— Иди!
— Что?
Бад выстрелил и пробил в палубе трехдюймовую дыру.
— Ты хотел спасти это чудище, ну так вот теперь и покормишь его. — Он снова выстрелил, на этот раз в икру ноги Мака. Мак упал, из раны потекла кровь. — Следующий выстрел в живот, поэтому лучше прыгай.
Мак перелез через поручни.
— Ты совсем чокнулся, приятель, — сказал он и прыгнул.
Бад посмотрел, как он плывет в сторону от «Магната», и крикнул:
— Встретимся в аду!
Акулий желудок жгло огнем, живот и грудные плавники сводили спазматические судороги. Ей было нужно есть, чтобы хоть как-то заглушить пылавшее внутри пламя. Вибрации от «Магната» послужили для нее приводным маяком, а кровь из раны Мака опьянила ее. Набрав скорость, она подошла к корпусу судна и таранила его, пробив огромную, четырнадцатифутовую дыру в корме. Через несколько секунд яхта начала медленно вращаться, словно готовясь к спуску в глубины заповедника.
Бад лежал в шезлонге и смотрел на нос яхты. Бутылка «Джека Дэниелса» была уже пуста. Голову ломило, и все вокруг начало вертеться. «Это я уже напился», — рассудил он, откидывая голову. Но второй удар все-таки встревожил его.
«Ах дерьмо»! — Он схватил «магнум» и с трудом приподнялся в сидячее положение.
Корму быстро заливало, «Магнат» вращался все быстрее и быстрее. Бада бросило на поручни, и вдруг он увидел спинной плавник. Он выстрелил, но промахнулся на добрых десять футов.
«Да трахал я тебя, рыбина. Меня ты не возьмешь. Не получится».
Леон Барр увидел в бинокль всплывший около искалеченной яхты спинной плавник.
— Вот теперь нам пора, кэп.
Заурчали оба двигателя, и судно, выбрасывая голубоватый дымок, на полном ходу ринулось к берегу. В полумиле от него хищница обернулась, и яростный инстинкт преследования погнал ее в погоню.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
