– Ах, давай обойдемся без этой лирики! – поморщилась Лариса. – Все это я слышала уже много раз. Я слишком хорошо знаю тебя, Евгений. Каждый раз, когда тебе становится плохо, ты приходишь ко мне и говоришь, как тебе меня не хватает, что ты все осознал и хочешь начать сначала. Но едва мы пытаемся это сделать, как ты начинаешь вести себя так же, как раньше. Твоего раскаяния хватает на неделю, не больше.
– Это не так! – запротестовал Котов.
– Нет, как раз так. Ты сам не знаешь, чего хочешь. Тебя вполне бы устроил такой вариант – неделю жить со мной, неделю без меня. Только меня, знаешь ли, подобный вариант никак не устроит. И прошу тебя в последний раз – не начинай эту комедию сначала, а то я первой расторгну наш договор и просто выставлю тебя вон.
Лариса в упор смотрела на Котова. Он, не выдержав ее взгляда, опустил голову и вздохнул.
– Вот и хорошо, – удовлетворенно сказала она. – Через полчаса будет готов завтрак, я позову вас с Настей. А пока не мешай мне.
Евгений еще раз вздохнул и вышел из кухни.
Завтракали они втроем. Настя, которой уже надоела идея с диетой, махнула рукой и с аппетитом уплетала приготовленный Ларисой шницель из телятины с грибами.
– Спасибо, мама, – дожевывая на ходу, она встала из-за стола и двинулась к двери.
– Ты куда сейчас?
– Мы с Катей идем кататься на роликах.
– Хорошо, – ответила Лариса. – Осторожнее только.
Настя кивнула и ушла. Котов еще крутился в кухне, видимо, желая возобновить начатый перед завтраком разговор, но Ларисе совершенно не хотелось этого, и она быстро ушла в свою комнату.
Прошло пятьдесят шесть минут с момента ее звонка Карташову. Ради приличия Лариса выдержала еще пять и снова набрала номер Олега.
– Это я, – сказала она, едва услышала его голос. – Ты узнал, что я просила?
– Да, – откликнулся Карташов. – Слушай меня внимательно…
Он довольно подробно пересказал Ларисе особенности биографии Даши Бондаревой. Лариса поблагодарила его и отключила связь, пообещав позвонить в течение дня.
Лариса быстро нанесла легкий макияж и переоделась, чтобы ехать в ресторан. Но не для того, чтобы заниматься текущими делами, – ей нужен был Дмитрий Степанович Городов.
Исполнительный Степаныч, как всегда, был на месте. Лариса отметила, что, когда бы она ни приехала в ресторан, он был там.
«Можно подумать, что он здесь живет, – подумала Лариса. – А дома даже и не появляется».
Она поздоровалась с Городовым и попросила его пройти к ней в кабинет.
– Степаныч, – опускаясь в кресло, небрежно проронила Лариса. – Принеси-ка мне отмычки.
Администратор постоял немного, покачиваясь с пятки на носок, потом, ни слова не сказав, вышел из кабинета. Через некоторое время он вернулся, неся в руках отмычки. Лариса тут же взяла их и убрала в стол.
– Я решила, – назидательно заявила она, – что оставлю их у себя. На всякий случай. Вдруг ты все-таки поддашься соблазну обчистить мой кабинет? А мне так будет спокойнее.
– Я готов отдать все что угодно, – брызгая ядом, медленно отчеканил Степаныч и, шумно выдохнув, добавил: – лишь бы не связываться с вами!
Ничего больше не сказав, он покинул кабинет. Идя по коридору, он бурчал себе под нос:
– Тоже мне, «мне так будет спокойнее»! Рассказывайте сказки кому-нибудь другому. Опять, неугомонная, куда-то лезть собралась. Нет, точно загремит в каталажку рано или поздно!
Пройдя в кухню, Степаныч попробовал харчо и разворчался на поварих, поскольку оно показалось ему слишком соленым. Потом гнев его перекинулся на уборщицу, не успевшую подтереть капли жира на полу. Он поскользнулся на этих каплях, чуть не упал и неловко схватился рукой за огненную плиту. Обжегшись, он заорал от боли и дальше уже не прекращал распылять свой гнев на кого попало. Одним словом, занялся своими обычными административными делами.
Лариса тем временем извлекла из стола отмычки, положила их к себе в сумку и направилась к выходу. Когда она проходила мимо кухни, до нее донеслись дикие крики Степаныча. Тут же из кухни потихоньку стали выныривать поварихи и официантки, не желая попасть под горячую руку администратора.
Лариса улыбнулась и поспешила к своей машине. Она была спокойна – Степаныч в своем амплуа, значит, за ресторан можно не беспокоиться.
Сев в машину, Лариса решила отправиться к Маринке. Нет, не в отделение милиции, а домой. Она хотела осмотреть ее квартиру, для этого ей и нужны были отмычки.
Быстро доехав до дома, где жила подруга, Лариса оставила свою машину на улице, надела темные очки и прошла во двор. Ей не хотелось, чтобы ее узнал кто-нибудь из бабушек-соседок, восседающих на лавочке.
Она спокойно прошла мимо них в подъезд, нажала кнопку вызова лифта и через несколько секунд уже стояла возле Маринкиной квартиры.
Дверь была опечатана. Лариса, не снимая бумажки с двери, огляделась по сторонам и, убедившись, что никого на лестнице нет, быстро вынула отмычки. Замок она отперла в считанные секунды и проскользнула внутрь.
Свет ей включать не понадобилось, так как был день. Лариса сняла туфли и прошла в комнату, чтобы не стучать каблуками.
В гостиной она осмотрелась и решила начать все-таки со спальни. Именно там стоял рабочий стол Алексея. Лариса подошла к нему и открыла.
«Господи! – подумала она. – И он хочет сказать, что занимался за этим столом работой? Да он хоть помнит, что у него вообще здесь лежит?»
В ящиках стола царил полный бардак. Можно было подумать, что здесь кто-то основательно порылся, но Лариса хорошо знала особенности характера Леши Лучникова. Для такого разгильдяя, как он, это было вполне естественно.
Бумаги, документы валялись вперемешку с пустыми пачками из-под сигарет, фотографиями различной давности, авторучками, скрепками, скотчем и прочей дребеденью. В верхнем ящике стола одиноко покоился англо-русский словарь. Увидев его, Лариса усмехнулась.
Она вспомнила историю, связанную с этим словарем. Пару лет назад Леша Лучников был одержим новой гениальной идеей – поехать в Израиль зарабатывать себе на жизнь. Он был уверен, что проживет там год, не особенно утруждаясь и получая хорошие деньги, а после вернется домой преуспевающим человеком, и они с Маринкой заживут припеваючи. Вот тогда-то и появился этот словарь, по которому Леша собирался учить английский язык.
Однако планам этим не суждено было сбыться – Леша не смог найти денег даже на дорогу и решил, что состоятельным человеком можно стать и у нас в стране, и занялся торговлей сигаретами. А словарь так и остался лежать в столе, оставляя надежду на то, что Леша когда-нибудь все-таки выучит английский язык.
«Видимо, мечтает уехать в Штаты на ПМЖ», – грустно подумала Лариса, жалея про себя обаятельного, но непутевого Лешу.
Тем не менее она не собиралась прекращать поиски. Решительно выдвинув нижний ящик стола, она вытряхнула его содержимое прямо на пол. Обложившись бумагами, она рассортировывала их по кучкам, в одну складывая документы, в другую старые тетрадки с Лешиными стихами, в третью многочисленные записные книжки, которые он часто менял, а в четвертую то, что невозможно было отнести ни к одной из предыдущих. Например, туда перекочевала упаковка презервативов с клубничным ароматом.
Когда все содержимое ящика было тщательно рассортировано, Лариса принялась просматривать каждую вещь. Начала она с записных книжек, но там никаких интересных записей не было. Последняя записная книжка была куплена где-то год назад, о чем свидетельствовала надпись на последней странице, датированная прошлым январем. События этой давности уже не были актуальными.
Она переключилась на документы, но и там ничего существенного не обнаружила. Пролистав тетрадки с Лешиными стихами и даже прочитав парочку из них, Лариса отложила их в сторону. Перетрясать третью кучку она даже не стала.
Лариса сложила все вещи обратно в ящик и задвинула его на место. После этого она принялась за средний ящик, но и там ничего, что могло бы помочь ей пролить свет на это дело, не обнаружила. Так как в верхнем ящике ничего, кроме словаря, не было, Лариса его просто проигнорировала.
Она поднялась с пола, несколько раз присела, чтобы привести в порядок затекшие ноги, и прошлась по комнате. Остановившись возле шкафа, она открыла его и стала проверять карманы Лешиных рубашек, курток и пиджаков. Там тоже какой только дребедени не было, но только не той, что могла представлять интерес для Ларисы.
Когда она проверяла карманы брюк, чувствуя себя при этом ревнивой, неуверенной в себе женой, она уже проклинала в душе собственную затею.
«Ничего я здесь не найду», – подумала она, с грустью перебирая целый ряд брюк различной расцветки.
Закрыв шкаф, Лариса осмотрелась. Больше в спальне не было мест, которые можно было бы обыскать, и она прошла в гостиную, остановившись возле круглого полированного стола. Едва она решила просмотреть журналы и газеты, возвышающиеся на нем горкой, грозящей вот-вот съехать вниз, как взгляд ее упал на небольшой клочок бумаги.
