Самым могущественным, как и следовало предполагать, был потомственный властитель самого крупного озера, именуемого Каллиар. Его огромный замок стоял на острове посреди озера и был совершенно неприступен. Попасть в него можно было только по длинному мосту, каждый пролет которого охранялся. Около сорока тунов, являвшихся вассалами властителя Каллиара, жили на берегах теплого озера. Вместе с ними, а также с простыми воинами, работным людом, население этого приозерья порой доходило до двадцати тысяч, а в самые суровые, холодные времена – аж до сорока. Всех принимал Озерный властитель, альдманн Каллиар, никого не приказывал вышвырнуть прочь, но тяжелым трудом отрабатывали пригретые им люди гостеприимство владыки.
Водяной туман, непрестанно поднимавшийся над поверхностью озер, мешал видеть и без того скудный беллонский свет…
Вот такая земля рождала самых суровых и закаленных воинов, не боявшихся никого и ничего, умевших биться один на десять, биться вслепую, не смотреть на то, кто против тебя – пусть даже брат из ордена…
Что касается религии, то беллонцы верили в светлого Ааааму, чье истинное Имя неназываемо, но верили как-то вяло, неохотно. С куда большей истовостью и искренностью задушевной посылали они молитвы племенному богу Катте-Нури. Важно покровительство этого бога для беллонцев, ибо он является покровителем животноводства, а на берегах озер паслись стада быков, свиней, овец – все густо поросли шерстью, даже кони и свиньи, а из той шерсти делается теплое платье для беллонских воинов. Что важнее всего в холодном краю? Теплые одежды, горячий очаг и кусок доброго жареного мяса, которое уписываешь с подогретым вином, вознося молитву железнобокому Катте-Нури.
Святилище Катте-Нури было самым древним зданием во всех окрестностях Приозерья, которым управлял альдманн Каллиар. Говорили даже, что эта постройка с железными стенами – самое старое, что ни есть во всей Беллоне. Именно в стенах святилища Катте-Нури аэрги совершали ритуальное зажаривание свиньи. Святилище так и именовалось – храм Железной Свиньи. Этот свиной культ конечно же был ересью в глазах клира Храма Благолепия и ордена Ревнителей, но два Очищающих похода, которые предприняли Ревнители против беллонских аэргов, окончились крахом, и с тех пор – скрепя сердце – Храм терпел ересь в стенах мира, созданного пресветлым Ааааму.
Многие знатные молодые беллонцы, не имевшие права на наследство отца, покидали родину, благо настоящему воину всегда найдется работа в неспокойном этом мире. Дворянских сыновей, молодняк аэргов, понять можно: наследство и власть переходят к первому сыну, а что же второй, третий, пятый?.. У нынешнего альдманна Каллиара – пятнадцать сыновей, не считая семи дочерей.
Вот пятым сыном этого Озерного властителя и был альд Каллиера. Его титул «альд» переводился примерно как «сын Озерного властителя, не претендующий на наследство».
С молодых лет он выучился владеть всеми видами оружия. Перейдя на службу к отцу Энтолинеры, уже упоминавшемуся королю Барлару VIII, альд Каллиера принял присягу и, как то предписывалось Храмом, был приведен в лоно Ааааму – прошел обряд посвящения в истинную веру. К моменту восшествия на трон Энтолинеры благородный Каллиера прославил свое имя. Он являлся правой рукой начальника королевской гвардии Арламдора, старого туна Гревина, и тот видел в нем своего преемника.
Так и произошло. Королева Энтолинера сама назначила альда Каллиеру главой своей гвардии, а испещренный шрамами тун Гревин, получив богатое вознаграждение, с почетом отправился на свою холодную и туманную родину, в Беллону, – доживать свои дни в довольстве, тепле и обжорстве.
– Сожри меня бойцовый кабан, если я не куплю себе добротный дом и не женюсь на дочери Озерного владыки! – пообещал напоследок этот старый вояка. – Клянусь железным боком Катте-Нури!..
…Вот таким образом, оскорбляя свиней, Хербурк оскорбил один из символов веры беллонцев, с малых лет чтящих культ Железной Свиньи.
И – вернемся к батальной сцене в «Сизом носе».
Хербурк, наконец-то выбравшись на оперативный простор, уставил на обидчика свои маленькие свиные глазки. Он был готов растерзать того, кто сыграл с ним такую дурную шутку, на части – не хуже уже известного нам дикого кабана. Однако через несколько мгновений после того, как он вцепился разъяренным взглядом в негодяя, давшего ему несколько пинков и огревшего скамьей, – в толстом лице Хербурка что-то дрогнуло. Затрясся и опустился уголками книзу толстогубый рот. Запрыгал подбородок, на лбу выступили капли пота; Хербурк конвульсивно вытер взмокшее багровое лицо рукавом, пробормотал:
– Мы тут, ваша светлость… поспорили… я… я ни при чем. Это все… он, он!.. Он!!!
И перепуганный Хербурк сделал трусливую попытку потыкать пальцем в человека в сером плаще, злополучного Абуреза, стоявшего чуть поодаль, у стены. Как легко можно догадаться, никаких прибылей для себя он из этого не извлек. Отнюдь нет!
Громовой голос беллонского аристократа буквально вдавил его в скрипучий дощатый пол:
– Того, что я тут услышал, достаточно, чтобы немедленно бросить тебя в застенок! Клянусь Железной Свиньей!.. Как ты смел чернословить нашу прекрасную королеву, ее славное имя и – имя альда Каллиеры, честное, безупречное имя, мое имя?!
И, не ограничиваясь словами, альд Каллиера, начальник гвардии ее величества, так врезал саблей в ножнах по башке Хербурка, что тот снопом повалился на пол и встать больше не пытался. Беллонец, раздувая ноздри, в гневе прошелся по комнате, пинками отшвыривая попадавшиеся под ноги скамьи и столы. Хербурк, оглоушенный, лежал на полу и пучил глазки. Его можно понять. Вероятность появления альда Каллиеры в грязном полуподвальном трактирчике близ рынка была невероятно мала, и скорее Хербурк поверил бы в то, что сам светлый Ааааму явит ему свой солнечный лик или хозяин «Сизого носа» перестанет обсчитывать своих клиентов!
Абурез, которому по идее полагалось молчать и тихо сопеть у стены, чтобы по возможности не привлекать к себе внимания, вдруг приблизился к аэргу и произнес:
– Не горячись так, благородный альд. Это в самом деле я придумал. А Хербурк просто хотел заработать на споре. Спор он проиграл и теперь должен сдать свою должность. Вот эти ребята свидетели.
– Да, да! – загалдели стражники, понимая, что сейчас нужно всеми силами открещиваться от несчастного Хербурка, чтобы самим не загреметь в застенок, – мы, да, свидетели. Угу.
– И вы тоже хороши, почтенный, – обратился к человеку в сером плаще альд Каллиера, – придумали Илдыз ведает что! Как будто нельзя было просто встретиться!
– Успокойся, благородный альд. Все хорошо. Я, конечно, тоже виноват. Но ничего страшного. Идем отсюда.
– Я об задницу этого скота всю ногу отбил, – уже сменяя гнев на милость, пробурчал беллонец. – В Каллиарском приозерье, в землях моего отца, нет ни одного кабана с такой твердой жопой.
– Задница – большой сгусток нервов, – спокойно сказал человек в сером плаще и ободряюще улыбнулся. – Помнится, один мой давний знакомый любил так повторять.
– Быть может, – неспешно согласился альд Каллиера, окончательно успокаиваясь и даже не глядя на потрепанного Хербурка, – быть может.
Они вышли из трактира под взглядами присмиревшей толпы.
– Ну что же, прошу садиться в мою карету. Королева ждет нас. А зачем ты, мой почтенный друг, тащишь с собой этого мальчишку? Судя по его, с позволения сказать, одежде, а также хитрым глазкам и сомнительным манерам, он из цвета местного общества. Или вор, или попрошайка, или и то и другое вместе!
– Он пойдет с нами, – сказал человек в сером плаще, упрямо наклонив голову, – это мое обязательное условие.
Барлар, еще не веря своим ушам и тому, что его вот-вот посадят в великолепную раззолоченную карету, запряженную четверкой прекрасных коней, выдохнул:
– Меня – к королеве?!
Альд Каллиера пожал широкими плечами под клетчатой черно-синей накидкой:
– Ну, будь по-твоему, почтенный. После той услуги, которую ты оказал королеве, а значит, и всем ее подданным, ты имеешь право на любые странности. Хотя после этого отлова свиней я, честно говоря, могу ожидать от тебя и не таких эксцентричностей?..
– Именно так, – с удовольствием согласился Абурез и даже облизнул губы, словно только что съел кусок ароматного, сладкого, свежего торта.
Беллонский альд, человек в сером плаще и воришка Барлар (даже зажмурившийся в тот момент, когда ставил свою грязную ногу в разваливающемся ботинке на ступеньку и дотронулся до дверцы) сели в карету. Внутри был приятный полумрак, пахло тяжелыми, томными духами; верно, тут часто ездили женщины. Или одна женщина… Королева? Барлар уселся на мягкую подушку и, вцепившись всей пятерней в обивку сиденья, попытался выглянуть наружу. А что?.. Вот если бы его увидели знакомые с базара, да тот же Грендам, мерзкая образина!.. Представить сложно, как вытянулись бы их багровые рожи! Но Барлару не суждено было насладиться триумфом: альд Каллиера строго прикрикнул на оборванца, и тот был вынужден отпрянуть от окна и успокоиться.
